Морган Мэтсон - Мороженое со вкусом лета

Он протянул руку и аккуратно отвел мои волосы со лба, позволяя своим пальцам на секунду задержаться у меня на щеке.

– Ну… – сказал он, и я задержала дыхание, чувствуя, как сердце колотится в груди. – Как думаешь, ты могла бы согласиться сходить со мной поужинать?

– Да, – без промедления ответила я. Не было никакого смысла притворяться, что мне надо подумать.

Кларк улыбнулся в ответ:

– Заберу тебя в семь?

Я кивнула:

– Звучит неплохо.

Мы посмотрели друг на друга, и словно сам воздух между нами изменился. Я вдруг вспомнила все, о чем мы говорили, в том числе и то, о чем рассказала ему, когда сняла «доспехи». Глядя на Кларка в солнечном утреннем свете, я поняла, что знаю его. Не все и не до конца, но я знаю, кто он такой. И я позволила ему узнать себя.

Часть меня кричала, что это опасно, что я нарушила все правила, мне нужно отступить, занять круговую оборону, прекратить, пока все это не зашло слишком далеко. Но еще до того, как я смогла в этом разобраться и что-то сказать, Кларк развернулся и зашагал к дому.

– Надо пойти посмотреть, как там Берти, – сказал он. – Увидимся вечером?

– До встречи, – кивнула я, потом подождала, пока он войдет в дом, и только тогда завела машину и уехала.

Дома я не теряла времени зря, а немедленно отправилась спать, чувствуя, как усталость овладевает каждой клеточкой моего тела. Я поставила телефон на зарядку и даже не стала переодеваться – прямо в спортивных штанах и футболке забралась в постель и натянула одеяло на голову, чтобы спрятаться от солнечного света. Телефон издал звук, сигнализирующий, что зарядка началась, и я провалилась в сон.

Когда я снова открыла глаза, солнечный свет, уже по-дневному яркий, заливал комнату. Я прищурилась и заслонила глаза рукой, жалея, что не сообразила опустить жалюзи перед тем, как лечь. Часы показывали полдень. Я сбросила с себя одеяло – в комнате было жарко – и спустила ноги на пол. Потом взяла телефон и потянулась, закинув руки за голову. Надо выпить воды, а потом проверить мессенджеры. А сегодня вечером у меня опять свидание. Мысль об этом заставила меня улыбнуться, когда я спускалась по лестнице в кухню, перешагивая разом через две ступеньки. Не уверена, удастся ли снова собрать подруг для подготовки и нужно ли это вообще. Если парень видел тебя в своей же одежде, с помятым после сна лицом, имеет ли смысл пытаться впечатлить его выбором наряда.

Я вошла в кухню, набирая на телефоне код разблокировки, и остановилась как вкопанная. За столом сидел отец со скрещенными на груди руками, и я никогда не видела его таким рассерженным.

– Где, черт возьми, – прорычал он низким от ярости голосом, – ты была?!

– В смысле? – Я недоуменно посмотрела на него. – Я же тебе писала, что у меня ЧП на работе…

Но отец уже вставал из-за стола, а его голос становился все громче.

– Я всю ночь жду, когда ты явишься домой, юная леди, – сказал он, яростно показывая на часы в другом конце кухни, – а ты являешься в семь утра без малейшего предупреждения!

Я никогда не слышала, чтобы отец разговаривал таким тоном. Это была не та показная злость, которую он использовал на дебатах и пресс-конференциях только для того, чтобы сначала показать свои эмоции по поводу какой-то проблемы, а через мгновение резко сменить стратегию и начать рассуждать рационально. Он злился по-настоящему.

– Я послала тебе сообщение, – повторила я, хотя сердце быстро стучало, и паника от осознания того, что у меня большие проблемы, постепенно охватывала меня. Я снова почувствовала себя восьмилетней девочкой, стоящей перед родителями, которые изучают мой табель с оценками.

Я вытащила телефон и обнаружила восемь пропущенных звонков от отца, четыре голосовых сообщения и около дюжины СМС: сначала дружеских и заботливых, потом выражающих беспокойство, а в конце уже злобных. Я пролистала их, чтобы добраться до своего и доказать отцу, что я вовсе не безответственная и предупреждала его. Но тут, посмотрев на экран, я ощутила легкий приступ тошноты. Я действительно набрала сообщение, но не отправила его. Я прикрыла глаза, чтобы вспомнить, как это произошло. Я написала СМС, а потом получила эсэмэску от Бри и отвлеклась. Все это время я считала, что я предупредила отца.

– Ой, – сказала я сдавленным голосом. – Тут вот какое дело, – я посмотрела на него, но, увидев, что он все еще очень зол, снова уткнулась в телефон. – Я написала тебе сообщение, но оно не отправилось. Вот, можешь посмотреть, – я протянула ему телефон, но он не удостоил его и взглядом. – Извини, пожалуйста. – Я надеялась, что ситуация разрешена. Ну да, он, наверное, очень волновался, но это же просто ошибка!

– Ты что, думаешь, это тебя извиняет? – сказал он, качая головой. – И ты можешь возвращаться домой, когда тебе вздумается?

Я посмотрела на него и непроизвольно нахмурилась. Мне было жаль, что ему пришлось волноваться. Я извинилась. Это была ошибка. Так зачем он продолжает на меня орать?

– Послушай, ну я же извинилась. Разве вопрос не исчерпан?

– Исчерпан? – повторил отец, равномерно наливаясь краской. – Нет, Александра, этот вопрос не исчерпан .

Оттого ли, что он назвал меня полным именем, или оттого, что решил играть роль настоящего отца и кричать на меня из-за позднего возвращения домой, но я решила, что не намерена это терпеть. Так как я действительно возвращаюсь домой в такое время после очередной вечеринки у какой-нибудь из подруг. Просто он никогда не был рядом, чтобы это знать. Я уже стала набирать воздуха в грудь, чтобы все это ему высказать, но даже одна мысль об этом была сродни разведению костра в сухом лесу. Столько чувств и эмоций я сейчас испытывала, что побоялась просто взорваться.

– Я не собираюсь это выслушивать, – жестко отрезала я. Нужно овладеть собой и успокоиться. Я на грани того, чтобы произнести слова, о которых могу очень пожалеть. Нужно уйти, пока этого не случилось. Я схватила сумочку и ключи от машины, которые лежали на тумбочке, и направилась к боковой двери.

– Куда ты? – спросил отец, но больше удивленно, чем рассерженно, как будто я сделала что-то, что не соответствовало сценарию у него в голове.

Я не ответила, просто дернула дверь трясущимися руками и выскочила наружу, навстречу яркому свету. Мои солнцезащитные очки остались на тумбочке в кухне, но мне не хотелось за ними возвращаться.

– Энди! – закричал отец мне вслед, и я почувствовала, что он в еще большей ярости, чем был, когда я только спустилась. – Ну-ка вернись. Я твой отец.

Мои губы задрожали, я прикусила их изо всех сил и почти побежала к своей машине, не позволяя себе заплакать или закричать. Но больше всего я хотела удержаться от того, чтобы не выкрикнуть ему в лицо то, что эхом отдавалось в моей голове: «Ты мне не отец. И никогда им не был» .