Эрин Уатт - Это по-настоящему

– Ну?

– Что «ну»?

– Ты не собираешься меня поблагодарить?

– За что? Пейсли же пошла за едой.

– Но без меня ее бы туда не отправили.

Я показываю на часы.

– Я сижу в этой переговорке уже пять часов. Даже с заключенными в тюрьме строгого режима лучше обращаются. И если бы не ты, я была бы сейчас на пляже и перечитывала «Рассказ служанки», сытая и довольная. Но, конечно, спасибо тебе за то, что побеспокоил своего менеджера, а он в свою очередь послал мою сестру принести мне еды.

Он не оценил остроумности моего ответа:

– Сейчас слишком холодно, чтобы купаться.

– А я и не говорила, что собираюсь купаться, – говорю я ему тем же тоном, каким разговариваю с братьями, когда они не понимают очевидных вещей.

– Тогда зачем вообще идти на пляж?

Я делаю круглые глаза:

– Как это «зачем идти на пляж»? Потому что это круто!

– Ну, как скажешь, – говорит Окли, но самодовольство, которым он лучился перед этим, немного меркнет – словно мои причины идти на пляж заслуживают если не уважения, то хотя бы интереса. Ну, или, может, ему просто непонятно, почему я предпочла бы оказаться там, а не сидеть здесь, созерцая его священную персону.

Но я ничего не собираюсь ему объяснять.

Вместо этого я допиваю колу, ставлю банку на стол с чуть более громким звуком, чем могла бы, и откидываюсь в кресле, всем видом показывая, что разговор окончен.

Глупо? Ребячливо?

Да, безусловно.

Но чертовски приятно.

ОН

Джим затаскивает меня в свой кабинет раньше, чем я успеваю скрыться в лифте. Мои охранники Большой Ди и Тайрис остаются снаружи, но им прекрасно видно все происходящее, потому что кабинет представляет собой большой стеклянный куб. Я понятия не имею, как он умудряется здесь хоть чем-то заниматься, при том что любой желающий может спокойно на него пялиться.

Моя жизнь похожа на этот кабинет. Я даже не могу вспомнить, когда вообще в последний раз оставался один.

– Не вздумай ее спугнуть, – резко заявляет мне Джим.

– Кого?

– Вонн Беннетт. Она идеально подходит на роль твоей девушки. Она нам необходима.

– Угу, примерно так же, как мне необходима клизма. Ты что, не заметил, как она остра на язык?

– Я тебя предупредил.

– О чем? – Я закатываю глаза и шумно плюхаюсь в его большое кожаное кресло возле огромного стола. И Джим не говорит ни слова по этому поводу. Потому что я – гребаный Окли Форд.

– Во-первых, – говорит Джим, – не заигрывай с ней…

– А разве не для этого все затеяно? Мы же вроде как встречаемся.

– Все затеяно, чтобы восстановить твой имидж. Вонн, конечно, сыграет в этом ключевую роль, и это подводит меня ко второму пункту: не ругайся с ней.

Я еле сдерживаюсь, чтобы не воскликнуть: «Но она же первая начала!» Но это звучало бы так, будто я пятилетний ребенок. А вообще-то все так и есть – эта девчонка мне все время хамила. А я всего лишь сказал, что никнейм ее парня звучит, как будто он пафосный кретин. Не мои проблемы, что не все люди умеют спокойно реагировать на горькую правду.

– Вот что тебе мешало найти кого-то менее стервозного? – бурчу я.

– Ты хочешь сказать, кого-то более восторженного?

Его снисходительная улыбка действует мне на нервы. Ну ладно, возможно, меня действительно раздражает полное отсутствие у Вонн… уважения? Ну, в конце концов, она могла хотя бы похвалить мою музыку. Или поздравить с получением «Грэмми».

Что она вообще о себе возомнила? Сидела с таким видом, словно оказывает мне честь одним своим появлением. Я – Окли Форд .

– Я правильно понимаю, что ты больше не хочешь работать с Кингом? – говорит Джим.

Я в бешенстве смотрю на него:

– Должен быть какой-то другой способ. Давай позвоним ему еще раз.

– Давай. – Джим достает телефон и толкает его по столу в мою сторону. – Звони. Номер десять в списке избранных.

Это выглядит как вызов. Я хватаю телефон и нажимаю кнопку звонка, но тут понимаю, что на экране – список последних набранных. И примерно каждый пятый звонок – Кингу. Я поднимаю глаза, встречаю взгляд Джима, но то, что я в нем вижу, заставляет меня похолодеть. Смесь сожаления и отчаяния.

Он опускает голову:

– Я много раз звонил. Он не берет трубку. Ты должен показать ему, что ты не очередной маленький нахал, который только и делает, что тусуется с девицами в клубах, вместо того чтобы писать музыку. Если у тебя есть идеи получше, я тебя внимательно слушаю, но если ты не собираешься запереть его в комнате и пытать, он с тобой работать не будет.

Я отвожу глаза, потому что других идей у меня нет. Потираю шею, задумавшись о том, когда успел растерять свое обаяние.

Если для того, чтобы его вернуть, достаточно притвориться парнем девчонки, которую я не знаю и которая меня терпеть не может, я сделаю все, что в моих силах, и буду лучшим ухажером, на которого она может рассчитывать.

Вряд ли это сложно, если учитывать, что ее нынешнего бойфренда зовут УУ.

______

Через час я прихожу домой и обнаруживаю полуодетую парочку на своей кровати. Мгновение стою в дверях, пытаясь сообразить, что вообще происходит, но тут тощая блондинка на огромной кровати замечает меня и издает душераздирающий вопль:

– О! Боже! Это! Же! Сам! Окли! Форд!

И затем, одетая только в короткую юбку и узкий лифчик, слетает с кровати и бросается ко мне. Тайрис появляется словно из ниоткуда и преграждает ей дорогу.

Внутри меня кипят гнев и раздражение, и я внимательно изучаю парня на кровати. Мне кажется, я его знаю – вроде бы это кто-то из друзей Люка. Но тут-то он что делает?

Парень, похоже, то ли пьян, то ли что похуже. Он слезает с кровати и, застегивая штаны, бормочет:

– Окли, бро, ты уже пришел. А Люк сказал, ты вернешься только часа через два.

Как будто это как-то оправдывает то, что он целовался со своей девчонкой на моей кровати!

Мне так противно, что я теряю дар речи. Просто киваю Тайрису, и он одной своей огромной лапищей хватает девчонку за руку, а другую кладет парню на плечо.

– Вам пора, ребята, – рычит он своим низким голосом.

– Нет, подождите! – ноет девчонка. – Я хочу сфотографироваться с Окли! Окли, я обожаю твою музыку! И тебя! Можно мне…

Но ее вопли стихают, когда Тайрис тащит их обоих вниз по огромной мраморной лестнице.

Я слышу, как открывается дверь. Одна из горничных выходит из гостевой комнаты.

– Все в порядке, мистер Форд? – невозмутимо спрашивает она.

– Да, все хорошо. – Я показываю большим пальцем на свою кровать. – Сожгите это белье.

Бросив ей эту фразу, я несусь мимо в западное крыло, где последние несколько дней ночует Люк.

Распахиваю дверь его комнаты без стука:

– Выметайся отсюда.

Люк валяется на кровати и смотрит телик, но при моем появлении вскакивает на ноги и испуганно глядит на меня.