Эрин Уатт - Это по-настоящему

На какое-то мгновение я испугалась, что меня поглотит его магнетическая аура. Что я забуду про УУ, про деньги, Пятницу, бразильскую супермодель и, как муха в паутину, попаду в его силовое поле. Но он смеется надо мной из-за дурацкого батончика, который я начала есть, потому что мы все два часа ждали, пока он соизволит явиться. И у него даже недостает воспитания, чтобы пожать мне руку.

Нет никаких шансов, что такой человек может мне понравиться.

Я украдкой бросаю взгляд на Пейсли и вижу, как она исподтишка улыбается. Похоже, ее одолевают те же мысли.

– Так мы собираемся обсуждать условия? Например, мой график? – холодно спрашиваю я, перекатывая в ладонях банку из-под колы.

– График? – непонимающе хмурится Клаудиа.

– Ну да. Раз уж это теперь моя работа.

Она хихикает:

– Ну, не работа, а скорее…

– Роль? – вклинивается кто-то из ее ассистенток.

– Да. Как роль в романтическом фильме. Вы вдвоем – главные герои.

Я в буквальном смысле чувствую, как меня начинает тошнить.

Окли нетерпеливо рычит:

– Давайте тогда приступим.

Клаудиа быстро описывает предполагаемую историю знакомства, с «Твиттером», рисунками и всем прочим. Когда она умолкает, Окли зевает:

– Конечно. Все что угодно. Ты ведь этим займешься, правда?

– Ну, не я, а Эми, но в целом да. – Клаудиа кивает на сидящую справа женщину с волосами цвета воронова крыла. Эми в знак согласия поднимает телефон.

– Отлично, – он опускает ладони на стол, – значит, мы закончили?

– Нет, не закончили, – рычит Джим с другого конца стола. Они сверлят друг друга яростными взглядами, но какую бы власть ни имел над ним Джим, ее достаточно, чтобы молодой певец сел обратно в кресло. – Давай дослушаем. – Он жестом показывает Клаудии, что она может продолжать.

Она берет свой блокнот.

– Понадобится устроить первое свидание. Мы считаем, что вам не следует вступать в какой-либо физический контакт до третьей, – она смотрит на Джима и на своих ассистенток, – или четвертой встречи. Мы ведь собираемся подавать это как романтическую историю, верно?

Все начинают генерировать идеи относительно того, где и как именно должно произойти первое прикосновение. Кто-то говорит, что он должен поцеловать меня в лоб. Кто-то предлагает просто приобнять за талию. Кто-то – взять за руку.

Я все еще пытаюсь примириться с самой мыслью о том, что мне придется его трогать, как предательница Пейсли спрашивает:

– А когда вы с УУ начали держаться за руки?

Я не успеваю ничего ответить, как Окли со смешком чуть не подпрыгивает на месте.

– Ты встречалась с парнем по имени УУ?

– Какая разница?

Ничего себе. Он наконец соизволил со мной заговорить – и только ради того, чтобы поиздеваться над прозвищем моего парня? Он как будто специально старается меня взбесить.

– Чересчур пафосно звучит. – Он откидывается в кожаном кресле и складывает руки на груди. Его бицепс от этого снова напрягается.

Я отвожу взгляд.

– Ну, как скажете, мистер «Назову все альбомы своим именем» Форд.

На другом конце стола кто-то ахает, пораженный моей наглостью, но Окли это, судя по всему, никак не задевает:

– Даже у Мадонны в псевдониме буквы поразнообразнее.

– УУ – это совершенно не пафосно.

– Ладно, ладно, – ухмыляется он.

– Он замечательный. И очень милый.

– Тогда почему ты с ним рассталась?

– Но я не рассталась! – с жаром возражаю я.

Он хмурится:

– Получается, он тебя бросил?

Такое чувство, что он чего-то не понимает.

– Нет, не бросил!

Окли поворачивается к Клаудии:

– То есть моя приземленная, цельная, нормальная девушка изменяет своему парню? Мне кажется, это не слишком хорошая идея.

– А, ты имеешь в виду притворный разрыв! – На какое-то мгновение я совсем об этом забыла.

Он, кажется, хочет закатить глаза, но сдерживается.

– Они расстанутся завтра. Думаю, чем раньше мы это устроим, тем лучше. Потом примерно две недели на переживания, и тогда она отправит тебе рисунок. Потом у вас будет несколько свиданий, но без физического контакта. – Клаудиа поворачивается ко мне: – Когда был твой первый поцелуй?

– Вообще в жизни? – Я понимаю, что это глупый вопрос, но думаю сейчас о предстоящем «расставании» с УУ. Я как-то это упустила. Была настолько сосредоточена на деньгах, на том, как мы выплатим все кредиты, заплатим за образование близнецов и Пейсли сможет спокойно спать по ночам, что совершенно не вникала в детали того, как именно все это будет устроено.

– Да, вообще в жизни, – говорит Окли и на этот раз все-таки закатывает глаза.

Ненавижу такие вопросы.

– А твой? – огрызаюсь я, все еще думая об УУ. В последнее время он как-то от меня отдаляется и говорит, что это моя вина и что я не хочу вести себя как взрослая в наших отношениях. И все потому, что я не готова заниматься с ним сексом.

– Взасос? Думаю, мне было лет одиннадцать. С Донной Фостер, дочкой любовницы моего отца.

Мои глаза округляются. Серьезно, в одиннадцать? Я думала, в таком возрасте у мальчиков еще водятся вши. Окли, пожалуй, согнулся бы от смеха, если бы узнал, что я все еще девственница.

– Ну, теперь ты.

– Э-э-э… – Черт побери, теперь мне еще более неловко, но по другой причине. – В шестнадцать, – бормочу я.

– Как мило. Прямо как в песне [5] Sweet Sixteen And Never Been Kissed группы The Blue Mountaineers. .

Я сжимаю кулаки. Если бы между мной и им не сидели ассистентки Клаудии, возможно, я дотянулась бы до него и стерла эту гадкую ухмылочку с его гадкого лица.

Пейсли хватает меня за руку, пытаясь намекнуть, чтобы я успокоилась.

Даже Клаудиа, похоже, чует, что мое терпение скоро лопнет. Она торопливо произносит:

– Давайте так: на третьем свидании вы подержитесь за руки, а на четвертом будет поцелуй. Первые два свидания произойдут втайне, но более поздние утекут в прессу.

– Подождите, мы что, будем целоваться? У меня вообще-то есть парень! – напоминаю я. – Вы не говорили, что придется целоваться.

– Мы собираемся встречаться год и ни разу не поцеловаться? – издевательским тоном говорит Окли. – Тогда можно просто сразу на лбу написать: «Фальшивка».

– Но… но…

Да уж, я действительно все это не продумала. Я беспомощно поворачиваюсь к Пейсли. Она корчит гримасу.

– Вообще-то, они правы. Если вы не будете целоваться, никто не поверит. По крайней мере, если предполагается, что это серьезно.

Она говорит извиняющимся тоном, но это меня не утешает.

– Но вы же не ожидаете, что мы… – Я умолкаю, не в силах даже выговорить это вслух.

– Нет, конечно, – легким тоном говорит Джим. – Таким наше агентство не занимается.

Он явно пытается перевести все в шутку, но вообще-то это неправда. Они платят мне за то, чтобы я изображала девушку этого парня, и хотят, чтобы мы целовались.