Алана Инош - Сказка для Алисы

Но ведь бывает и то, что называется — тупо не рассчитал душевные силы. Думал, что сможет, но не смог. И как быть? Кого корить, винить, казнить? Не со зла ведь, не от подлости, а просто — не смог. Как в том анекдоте: «Ну не шмогла я, не шмогла». У них обеих — диагнозы. Они — две дырявые лодки с ненадёжными заплатками, которые могут дать течь в любой момент. Кто из них первый надломится, сдаст, не выдержит?.. А может, выдержат обе?

Ни одна живая душа не могла этого предсказать, а Бог загадочно молчал.

Но отступать всё равно некуда — в любом случае.

Однажды, вернувшись вечером с работы, Ольга застала Алису за уборкой. Трость стояла в углу, заброшенная и забытая, а Алиса, прихрамывая, таскала за собой пылесос. Она тянула его за шланг, а тот гудел, спотыкался о препятствия, но не мог устоять под её напором. Уставившись на неё в немом ужасе, Ольга застыла. Упадёт же!..

Но Алиса держалась устойчиво, ещё и пылесос за собой тащила, а тот упирался, как упрямый пёс на поводке. В конце концов, он уткнулся в дверной косяк и застрял. Алиса дёрнула, а он — ни с места. Ольга, не выдержав, бросилась и устранила загвоздку. Только сейчас Алиса заметила её. «Привет», — угадала Ольга по движению её губ.

— Что ты делаешь?!

Шум пылесоса проглотил её слова. Тогда Ольга нагнулась и выключила его, после чего повторила свой ошеломлённый вопрос:

— Алиса, это что такое? Ты что творишь?

— Как — что? — засмеялась та. — Поддерживаю наше жилище в чистоте. Надо ещё вот эти полки с книгами пропылесосить... Но там мне уже не достать. Может, ты попробуешь?

— Ты охренела вообще?! — вскричала Ольга. — Не смей таскать этот пылесос, я сама с этим разберусь!

В глазах Алисы зажглись опасные огоньки, от которых сердце Ольги будто на краю ледяной бездны зависло. Алиса упёрла одну руку в бок, а указательным пальцем второй ткнула Ольге в грудь.

— Во-первых, будь любезна выбирать выражения! — отчеканила она. — А во-вторых, запомни, пожалуйста: если я делаю что-то, значит, это мне под силу. Потому что в противном случае я бы этого не делала. Логично? Вот и я тоже так думаю. Я понятно выразилась?

Ощущения были, как от асфальтового катка. И это она, нежная большеглазая принцесса, любимая девочка! А Ольга и забыла, какой упёртой особой могла быть Алиса. Зубастый критик, маленькая бесстрашная девчонка, которой целая толпа матерящихся троллей на странице Убийцы Смысла была нипочём. Тот самый первый отзыв всё ещё висел под рассказом...

— Алиса... Я просто беспокоюсь, — только и смогла Ольга пробормотать.

— Я знаю. — Алиса тёплым доверчивым комочком прижалась к груди, смягчив жёсткий и упрямый блеск в зрачках и глядя на Ольгу снизу вверх. — Ты боишься, что меня скрутит спазм, что я потеряю равновесие и упаду. Оль, я не так сильно больна, как тебе кажется. И не беспомощна. Это правда. Да, ты будешь беспокоиться и бояться всегда. Это неизбежно. Но попробуй всё-таки беспокоиться чуть меньше. И чуть больше верить в мои силы. Каждый день по чуть-чуть: бояться — меньше, верить — больше. Это выполнимая задача, поверь. Понемногу — всегда работает.

Да, в Алисе было всего сто пятьдесят три сантиметра роста и сорок четыре килограмма веса, но иногда Ольге казалось, что перед ней — глыба, гора. Какое-то огромное существо, которое взирало на неё ласково и немного покровительственно, как мудрый бог — на своих детей. Алиса родилась на двадцать восьмой неделе — чуть позже той границы, за которой крошечное живое создание в материнской утробе — уже не плод, а ребёнок. Маленький человек, который может выжить, даже если пришёл в наш мир раньше срока.

Алису спасли, выходили, но недоношенность не осталась без последствий. Её интеллект всегда был даже выше, чем у здоровых сверстников, но в росте и физическом развитии она их так и не догнала, а рука и нога плохо повиновались ей. Рука страдала меньше, чем нога — с тремя пальцами Алиса управлялась вполне сносно и даже бегло печатала ими на компьютере. С речью проблем не было изначально, разговаривала она внятно и чётко. Она была многократной победительницей школьных олимпиад по русскому и литературе; её дипломная работа оказалась в тройке лучших на всём потоке. Защищаясь, она умудрилась подловить преподавателя-рецензента на нескольких неточностях. Защититься на учёную степень и остаться преподавателем в родном вузе ей не позволило хрупкое здоровье.

Убийца Смысла чувствовал себя под асфальтовым катком неопровержимых аргументов, когда впервые прочёл её комментарий к тому несчастному рассказу. Алиса сделала его, положила на лопатки, но при этом не растоптала, не уничтожила. Она дала ему крылья, чтобы лететь вверх. И силы, чтобы оттолкнуться от страшного дна.

В окне мерцало звёздное небо, а на плече Ольги сопело тихое дыхание. 153/44 — очень мало для её объятий, но это была лишь оболочка. Того, что таилось внутри, её душа не могла ни охватить, ни постичь хотя бы в теории.

Когда утром открывались чуть сонные, ласковые глаза, Ольга замирала в полудремотном созерцании. Изъянов, условностей и рамок не существовало. На её плече просыпалась прелестная женщина — глаза в глаза, губы к губам, во всём своём блеске и совершенстве.

Она оставалась прекрасной и в течение дня. Стряхнувшее утреннюю сонливость сознание Ольги привносило свои привычные искажения, своё будничное несовершенство восприятия; это оно было ущербным, а не Алиса. Алиса непогрешимо существовала вне любых человеческих систем. Она сама была критерием, мерилом и идеалом. Вот так, понемногу, исподволь мышление Ольги становилось алисоцентричным. Весь её мир вращался вокруг Алисы. Алиса была её Солнцем и её точкой отсчёта.

Ольга как сейчас помнила тот день, когда у неё родилась идея книги: как всегда, всё началось со сна, реалистичного и жуткого. До сих пор она ограничивалась формой короткого рассказа, но что-то внутри просило широкомасштабного творчества. Сперва робкое и смутное, скомканное и невнятное, это осознание проявило себя несмело и неуклюже, но Ольга поддалась его уговорам, достала маленький блокнот и записала пару мыслей. Вернее, нацарапала, как курица лапой. Да какая там книга? Ерунда. Как обычно, всё выльется в рассказ на пять-семь, максимум — десять страниц. Так всегда случалось, почему же на сей раз должно было выйти нечто иное?

А вот поди ж ты — идея начала разрастаться. Алису Ольга пока не посвящала в свои творческие метания — ждала удобного момента. Того мига, когда рассказать будет не стыдно, когда замысел превратится в нечто существенное и достойное внимания. Идея тем временем претерпевала коварные, неуловимые трансформации. Несколько раз сама необходимость существования книги почти растворялась в пустоте небытия, придавленная грузом под названием — «А нафига вообще всё это?!»