Ирина Давыдова - Разорванные цепи

Меня накрыло, затрясло крупной дрожью так, что услышала звук собственных, стучащих друг о друга зубов. Дышать трудно, не дышится совсем, нервным спазмом перекрывая поврежденное горло, затягивая в пучину горя и беспамятства. Ничего не хочется, просто рыдать, громко выть, жаловаться кому-то далекому, ощущая себя ненужной, сломанной куклой, лежащей в углу, куда ее так небрежно бросили, предварительно выпотрошив все внутренности, и вдоволь поиздевавшись.

Почему я так долго не видела, что рядом со мной живет человек, который совсем не похож на того Алексея, каким он был в моем представлении? Тот, который сегодня очень действенно показал, кем на самом деле является.

Лжецом, приспособленцем, падким на деньги, и ради них готовым на все, способным на подлость измены, да еще и трусом в придачу. Моя беда в том, что я влюбилась не в Алексея. Я полюбила придуманный образ, который сама создала, напрочь забыв, что образы и реальные люди редко совпадают. Так стоит ли трепать себе нервы пустыми надеждами? Не стоит отрезать хвост собаке по кусочку, из жалости к ней. Ей от этого только больнее и хуже. Так что, скатертью дорога! Все, что ни делается, все к лучшему. Раз, и все — вычеркнула из жизни. Но легко сказать, а как сделать?

Как забыть измену и простить человека, с которым прожила столько времени, а он так подло нанес удар в спину. А простить необходимо, иначе как дальше жить с обидой в душе, которая рано или поздно разъест и поглотит все хорошее, светлое, что у меня есть внутри, чтобы испятнать темной грязью мести и ненависти. И кем я тогда смогу воспитать моего сына Егорку, ведь дети как индикатор, моментально чувствуют, когда у взрослых кошки скребут на душе. Как мне теперь обрести это душевное равновесие для дальнейшей жизни?

Может, все же поплакать, пожалеть себя, свою разбитую жизнь, а потом еще раз, упиваясь своим горем и полностью уходя в него? И отчаянно рыдая, думать о том, как он там с ней, с Марго, что они делают? Плакать столько, чтобы слез уже не стало, чтобы ничего не хотелось, только пить много успокоительных. И ничего ни есть, чтобы от горя окончательно съехала крыша. Ведь многие именно так и делают. А я чем хуже? Может, действительно, станет легче? Только почему все это мазохизмом попахивает? И кто в это время будет заниматься моим сыном? Да и стоит ли таких эмоций мой муж, ведь это он предал нас с сыном, а не мы его.

Не надо мне сейчас думать о случившемся. Пусть пройдет какое-то время, чтобы я смогла смириться с произошедшим, принять и жить дальше, — у меня есть для кого: для сына, для его счастья, для его воспитания. Чтобы он вырос настоящим человеком, надежным и не похожим в поведении на своего никчемного, слабого отца. И я готова все для этого сделать. В жизни выбор пути дается не просто так. Для чего-то эти испытания нужны же? Не зря говорят, что провидение щедро отсыпает их каждому столько, сколько тот сможет выдержать. Мы склонны воспринимать происходящее с нами остро и отчаянно, впадать в крайности тогда, когда кажется, что выхода из сложившейся ситуации уже нет. Что есть только два цвета — черный и белый; горе и счастье, которые сейчас должны перевесить каждый в свою сторону. Но на моих руках малолетний сын, ради которого я должна увидеть все разнообразие красок на палитре своей и его жизни. И пусть предательство мужа ранило с особенной силой, потому что было неожиданно, но на моем сыне это никак не должно отразиться. Ложное ощущение безысходности не должно толкать на необдуманные поступки, имеющие печальные последствия.

Наверное, лучше вообще сделать вид, что все в порядке. Я ведь и раньше ни с кем, кроме отца, не обсуждала свою жизнь. Да и с ним только небольшие кусочки, связанные с жизнью и поведением его внука Егорки. Постоянные разногласия моего мужа и отца приучили меня внимательно следить за словами и фразами, произносимыми мной. Чтобы никого не ранить случайным словом и не дать разгореться очередной ссоре между дорогими мне людьми. Пусть сейчас иная ситуация, но привычку контролировать себя никуда не денешь. И сейчас это работает мне на пользу. Я не впала в депрессию, хотя моя привычная жизнь идет наперекосяк. Я могу сама контролировать свои поступки, я жива и здорова, имею хорошо оплачиваемую работу, рациональный мозг, мне не нужно напиваться, чтобы под действием алкоголя принять то или иное решение, чтобы снять с себя ответственность, если что-то пойдет не так. Иметь все это, чего-то да стоит.

Поэтому, теперь я должна быть сильной, хитрой, и великодушной за двоих. Держаться, задвинув все произошедшее в самые дальние уголки души, чтобы вытащить их для осмысления, когда смогу объективно во всем разобраться, ведь все, что нас не убивает, делает сильнее. А значит, не время горевать и рыдать по ушедшему мужу.

Я хочу лететь домой, окрыленная от счастья, к любимым людям, которые искренне меня любят.

Хочу, чтобы сын с громким криком: «Мама пришла!» — бежал мне навстречу. Хочу подхватывать его на руки и кружить, задыхаясь от счастья. Хочу, чтобы с порога мне улыбался любимый человек, мой мужчина, надежный, настоящий, любящий меня и моего сына, а не те материальные блага, что денежным бонусом прилагаются к этой жизни. Хочу готовить им вкусную еду, рассказывая при этом, как прошел мой день и видеть заинтересованный любящий взгляд, от которого мурашки бегут по коже. И потом смотреть, как мои самые родные люди с аппетитом сметают все приготовленное, а сын, состроив умилительную мордашку, просит к чаю сладкое, зная, что мама обязательно выполнит его просьбу, потому что подумала и об этом, на «скорую руку» выпекая очередную пироженку или тортик. Всегда нравилось это делать, для меня быт совсем не был мучительной проблемой, как для многих женщин. Хочу ощутить всю наполненность обыкновенной жизни, в полной мере почувствовать себя женой и матерью, радуясь простой наполненности каждого дня, всю нужность, которой лишил меня Алексей, выхолостив нашу семейную жизнь и оставив от нее только пустую оболочку…

Я продолжала жить обычной жизнью, скупо объяснив сыну, что папе срочно понадобилось уехать в командировку и поэтому он не смог в этот раз с ним попрощаться. Не искала встреч с мужем, а при каждой встрече на работе делала вид, что все идет как надо, и мы только утром виделись в собственной квартире за семейным завтраком. Не знаю, почему Алексей с Марго никому не объявили о нашем разрыве, но необходимости самой объяснять посторонним все причины произошедшего я не видела. Не набрала пока достаточно сил для всех тех любопытных и осуждающих взглядов, которые непременно появятся, стоит только окружающим узнать, что меня бросил муж, уйдя к близкой подруге. Не готова к тому, что на каждом углу фирмы будут в подробностях смаковать все тайны моей семейной жизни, приплетая для пикантности небылицы и скабрезности, выдавая их за реальные поступки. Как защитить себя и сына от такой боли? Ведь люди в своей жестокости не привыкли щадить чувства маленьких детей, в желании узнать побольше интересного. А вдруг кто-либо подойдет к Егорке спросить о разрыве папы и мамы?