Аристарх Ромашин - Призраки

– И мне, – сказал я, вставая и пожимая её ручонку.

– Ну-с, – встал Антон. – Нам пора, вы общайтесь. Потом созвонимся.

И друзья ретировались, словно две скоростные ракеты.

Не буду лишний раз описывать процесс знакомства, который всегда или почти всегда идёт по одной и той же схеме: кто такой, откуда, чем интересуешься, какие жизненные принципы и тому подобное.

Самая важная часть для меня началась после того, как мы вышли из кафе и неторопливым шагом пошли по расчищенному от снега тротуару.

– А ты не актёр случайно?

– Нет, почему ты так подумала?

– У тебя типаж актёра. Высокий, широкоплечий, красивый, тёмные волосы, густые черные брови, открытый лоб, глубоко посаженные серые глаза, волевой подбородок и … – запнулась она.

– Что?

– Большие губы.

– Любишь?

– Что? – в свою очередь спросила она.

– Большие губы.

– Ну, это сексуально смотрится. Мне кажется, у всех мужчин губы должны быть пухлыми. Вот у женщин не обязательно.

– Ну, похоже, Великий Гончар считает иначе.

– Кто?

– Великий Гончар.

– А это кто?

– Ну, это метафора.

– В смысле?

– Ладно, не важно. Тебе нравится зима?

– Ненавижу! Я люблю весну и лето. В зиме нет ничего хорошего, один жгучий мороз.

– Это как посмотреть. Вот я люблю, – сказал я и сошёл с тротуара на дорогу.

Я закрыл глаза. Развёл руки в стороны и поднял голову вверх, позволяя колючим снежным хлопьям приземляться на моё лицо и таять.

– Глупости! – воскликнула она. И втянула меня с дороги обратно на тротуар. – Жить надоело?

Ну вот и все. Испытание она не прошла.

Мы погуляли ещё немного, потом я сообщил ей, что у меня срочное дело. Остановил для неё такси.

– Я сказала или сделала что-то не то? – спросила она, и её тёмные глаза опечалились.

– Все нормально, – успокоил я её.

Я посадил девушку в машину, оплатив её дорогу домой.

Мой же дом находился неподалёку от того места, где я стоял. Дойдя до подъезда, я, прежде чем войти, закрыл глаза, развёл в стороны руки и поднял лицо навстречу снежинкам. Небесные пёрышки, чувствуя, что я готов принять их, бросились ко мне, не боясь раствориться в моих горячих объятиях.

Ну как можно было такое назвать глупостью?

От покойных родителей мне в наследство осталась квартира в центре Москвы. От покойной тёти ещё одна квартира там же в центре и тот самый загородный дом. Одну квартиру и загородный дом я сдавал в аренду, а в родительской квартире жил сам.

В принципе, я мог и не работать, но всегда помнил слова отца, который постоянно цитировал мне Библию: «Ленивая рука делает бедным, а рука прилежных обогащает» {2} 2 Притчи 10:4 (примечание автора) .

Поэтому, будучи способным генерировать идеи, я собрал команду в числе трёх человек. Меня и тех самых двух друзей. Мы стали разрабатывать различные бизнес-проекты, для которых потом находили покупателей. Постепенно у нас появились постоянные заказчики, которые просили нас довести для них до ума ту или иную идею. Для моих друзей этот способ заработка был не основным. Каждый из них параллельно числился в штате ведущих компаний. И только я в свободное от работы над проектами время сидел дома и сочинял музыку.

Сегодня после обеда мы с друзьями собираемся в лофте, где я снял уголок для того, чтобы нам комфортно работалось. Предстоит сдать очередной проект заказчику.

Вчера я не стал звонить друзьям. И они меня не беспокоили, видимо, наивно полагая, что я провёл ночь со Светланой. Поэтому, проснувшись, закончив с утренним туалетом и позавтракав, я спокойно сел перед роялем и попытался закончить произведение, над которым я бился уже вторую неделю.

На самом деле, я не профессиональный музыкант. Когда мне исполнилось десять лет, родители подарили мне рояль и наняли педагога по музыке, с которым я прозанимался шесть лет. Потом родителей не стало. Тётя взяла моё воспитание на себя, перевезя мои вещи к себе.

Примерно на пять лет я забросил занятия и вернулся к музыке уже в двадцать один год, когда утром меня разбудила музыка, приставуче звучащая у меня в голове (тёти тогда уже не было в живых, и я переехал обратно в семейную квартиру). Подбежав к роялю, я принялся подбирать ноты той музыки, которую слышал в голове, записывая их в нотную тетрадь. И с тех пор у меня набралось около двух десятков законченных произведений, но вот самое любимое, над которой я столько мучился последнее время, закончить не удавалось. Свою музыку я никому не давал слушать. Да и не считаю я себя великим композитором, чтобы кому-либо показывать свои произведения.

Сидя перед роялем и тупо глядя в нотную тетрадь, я подумал, мысленно обращаясь ко вселенной, что если сейчас мне удастся закончить данное произведение, то я обещаю, что откажусь от поисков юношеского образа женщины и начну строить серьёзные отношения.

После данного обещания я сел поудобней, вернулся к началу страницы и начал играть. В принципе, я все ещё помнил каждую ноту, поэтому где-то к середине произведения я закрыл глаза, не прекращая играть. Потихоньку я приближался к тому месту, где у меня шёл обрыв. Но на этот раз обрыва не было. Я продолжил играть.

У меня получилось!

Я дослушал концовку!

Открывая глаза и пребывая в восторженном состоянии, я принялся записывать ноты, которые не мог подобрать последние две недели.

Наконец-то я это сделал! Однако мне пришлось для этого дать слово. А я своих слов на ветер не бросаю. Заиграл смартфон, лежащий на столе. Это был таймер. Я ставил его на три часа. Пора собираться в офис. Я приготовил себе обед, поел и, одевшись потеплее, натянув кожаные сапоги и накинув на себя чёрное пальто, вышел из дома.

С радостной улыбкой на лице я стал спускаться по лестнице. На втором этаже встретил соседку, старушку семидесяти лет с добрыми глазами, которая жила этажом выше над моей квартирой.

– Добрый день, Людмила Петровна!

– Добрый, сыночек, добрый!

– Куда ж вы одна с такими тюками? Давайте помогу.

– Спасибо, родненький, как-нибудь справлюсь сама.

– Нет уж, давайте.

Я взял две тяжёлые сумки из рук старушки.

– Ого, вы что, на случай войны запасаетесь?

– Нет, миленький, дочь вместе с внучкой приезжают из Америки. Решили наконец-то меня проведать.

– Это та самая дочь?

– Так у меня всего-то одна.

Два года назад, когда Людмила Петровна заезжала в новую квартиру, её дочь руководила разгрузкой мебели, звоня из Штатов по скайпу.

Я тогда тоже вызвался помочь. Вот с тех пор и дружим с этой милой старушкой.

– И надолго решили они?

– Пока не знаю, вроде на два месяца, а там видно будет.

Так как Людмила Петровна быстро уставала, то на каждой лестничной площадке нам приходилось останавливаться, чтобы у неё была возможность перевести дух.