Лорен Ловелл - Ярость

Я наклоняюсь над передней частью машины, пытаясь контролировать свое дыхание. – Сука! – я бью кулаком по капоту. – Черт! - кричу я снова, мой голос пропитан гневом, когда я падаю на землю и прислоняюсь спиной к бамперу. Запускаю пальцы в волосы и кладу локти на колени. Я смотрю на черный экран своего телефона, ее крики до сих пор звучат у меня в ушах, я снова чувствую, как глаза начинают слезиться.

Это боль, слабость, уязвимость. Я прекрасно понимаю, что она моя слабость, так же как и он. Если предположить хоть на одну долбаную секунду, что он вернет ее мне, я бы сдался ему добровольно, я бы отдал ему все, чего он бы только пожелал, но он хочет сломать меня. Он хочет, чтобы я ползал на моих гребаных коленях, прежде чем пустить мне пулю в голову.

Провожу рукой по лицу, сердито вытирая слезы, которые грозятся вырваться на свободу. Я не позволю ему управлять мной. Я не могу помочь ей в том, что он делает с ней. Я смотрю на пустую дорогу и думаю о том, что он у меня отнял. Я думаю о том, как он использовал невинную гребаную девушку в качестве пешки в этой больной, испорченной игре, он играет со мной. И не имеет значения, как сильно я стараюсь, я не могу выбросить картинку, как он трахает ее, из своего гребаного ума. Каждая причина, за которой я охотился на Джо последние несколько лет, уходит на задний план. Хотя месть и адски движущая сила, я - единственный человек, который может спасти ее, а это значит, что я должен найти его. Мой пульс бьется быстрее. Перед глазами все краснеет. Адреналин горит в моих венах, словно от дозы чертового героина. Ярость. Это чистейшая ярость, и Джо понятия не имеет, что он только что выпустил. Сам чертов дьявол убежал и спрятался от меня, потому что у меня больше нет границ, и я чертовски зол.

Кажется, словно часы и дни слились воедино. Единственный способ определить, сколько дней прошло с моего похищения – это посчитать, сколько раз меня вытаскивали отсюда, чтобы Джо мог снова поиздеваться надо мной, изнасиловать и избить. Он хочет, чтобы я кричала. Он хочет сделать больно Джуду, чтобы тот вышел из себя и оступился. Это в итоге принесет боль Джуду, конечно, принесет, даже если это не более чем задетая гордость, но чем меньше я кричу, тем меньше Джо получает то, что хочет. Я не доставлю ему такого удовольствия - слышать, как я кричу или прошу, потому что это не принесет мне никакой пользы.

Я слышу, как знакомые тяжелые шаги снова идут по коридору. Это всегда один и тот же парень. Однажды я попыталась поговорить с ним, надеясь, может быть, возможно, в нем была хоть какая-то толика жалости, и я смогла бы убедить его помочь мне. За это я получила пощечину, а к ней рану на своей губе.

Дверь распахивается, врезаясь в стену. Он хватает меня за волосы и вытаскивает из-за угла. Я вздрагиваю от резкой боли. Рана от пули на моей ноге начала гнить, и я знаю, что пройдет не так много времени, прежде чем начнется заражение крови, но я хватаюсь за то, что уже умерла задолго до этого.

Он волочит меня по коридору, прежде чем затолкнуть обратно в офис. Страх поглощает меня, когда все мое тело начинает дрожать. Думаю, меня сейчас стошнит.

Джо стоит спиной ко мне, и он, кажется, разговаривает сам с собой. – Это словно сказка, а? И ты хочешь быть героем. Не волнуйся, Джуд, я позволю тебе найти ее, когда я буду готов, просто помни, у этой истории не будет счастливого конца. - Он смеется и поворачивается ко мне лицом. ­– Ах, Виктория, ты как раз вовремя. Я разговариваю с дорогим Джудом по телефону. Поздоровайся.

Вся моя кровь отхлынула от лица, желчь комом встала в горле. – Тор? – голос Джуда слышится через громкую связь, и еле слышное хныканье слетает с моих губ.

- Тор? – его голос слишком спокойный и уверенный, и я только могу представить себе холодную ярость на его лице. Когда он спокоен, этот парень может быть смертельно опасным. Он уже видел запись. Позор и ненависть к себе съедает меня. Я не могу говорить. Я даже не могу назвать его по имени, слезы беспрерывно текут по моему лицу.

- Ох, не стесняйся, маленькая птичка. Говори. – Джо подходит ко мне, и у меня перехватывает дыхание. Он хватает меня за шею, придавливая грудью и щекой к деревянному столу. Он вжимается в мой таз, и я обездвижена.

- Джуд, - шепчу я с паникой. – Не приходи ко мне, - рыдаю я.

Джо смеется. – Ты слышал это Джей Пи? Я же говорил тебе, что ей нравится это. Она хочет остаться здесь. Возможно, она просто хочет, чтобы ее трахал настоящий мужчина. Я же говорил тебе, что собираюсь ее изувечить, и я даже еще не начал с ней по-настоящему веселиться.

- Делай, что хочешь, - холодный голос Джуда пронзает тишину. – Она для меня ничто. – Линия обрывается.

Он повесил трубку. Он повесил трубку! Знаете, такое чувство, словно кто-то засунул руку в мою грудь и разорвал мое сердце. Я для него ничто. Я понимала, что он меня не любит, но все же думала… Думала, что я что-то значу для него. Но ему все равно. И в этот момент я осознаю, что я бороться не за что. Он никогда не придет за мной. Пытки Джо бессмысленны, потому что Джуд не придет сюда. Это такая жестокая ирония, что мне становится смешно, и я действительно смеюсь.

Парни Джо смотрят друг на друга, как будто я полностью выжила из ума.

- Что смешного, дорогая? – спрашивает Джо, с едва скрытым гневом.

- Я же сказала, что он меня не любит, он даже, черт побери, не испытывает симпатию ко мне! – мой голос срывается. – Так что просто убей меня.

Джо прижимается ко мне, его губы парят у моего уха. - Я бы не был так уверен. Ему нравится думать, что он умный, - его дыхание касается моего уха, и я глотаю свою рвоту, которая грозит вырваться. – Зачем человеку, которому все равно, ехать двести миль, чтобы пустить пулю в одного из моих людей? – Размышляет этот козел. – Он в отчаянии, а это значит, что он оступится. Он уже потерял бдительность, и я собираюсь воспользоваться его уязвимостью. – Он нажимает что-то в телефоне и набирает номер, затем переключает звонок на громкую связь. Его пальцы барабанят по столу, пока он ждет.

- Алло? – Мое тело замирает, когда голос Калеба слышится на линии. Я открываю рот в попытке крикнуть Калебу положить трубку, но один из людей Джо подскакивает ко мне и приставляет ствол к моему виску. Мой пульс гремит в ушах. Пожалуйста, не нужно его втягивать в это, он ведь ни в чем не виновен, и он слишком молод.

- Ну, Калеб, мой мальчик, позволь мне представиться. Я тот, кто убил твою мать, и, если ты не сделаешь так, как я говорю, я убью Викторию вместе с твоим жалким братом.

Он ничего не говорит. Все, что я слышу, это его дыхание в телефоне.

- Я получаю тебя и отпускаю ее. Если ты скажешь своему брату или кому-то еще куда ты идешь, я удостоверюсь, что все трое окажутся мертвы, и как ты уже догадался, мои слова - это не пустые угрозы.