AlmaZa - Изнасилование [СИ]

— Я тебе говорил, чтобы ты остановился, не ври, — улыбнулся ЧунСу своей теплой улыбкой.

— В общем, не важно! — махнул парень рукой — Мне пять минут на душ и всё, я готов и поедем.

ДонУн повернулся к нам спиной и на ходу снял футболку, захватив её с собой, чтобы бросить в стирку. Я начала чувствовать, как ватными становятся ноги. Душа ушла в пятки и голова закружилась. Нет, нет. Это мираж. Это галлюцинация. Я не выспалась, мне мерещится. Однако я просто отрицала очевидное. Под правой лопаткой ДонУна было небольшое родимое пятно интересной формы, поэтому совпадения быть не могло. Точно такое же было у ДжеСоба. Такого же цвета.

Всё это время, когда во мне возникали какие-то положительные ощущения к ДонУну, я страшилась и не признавала, что в его чертах есть что-то такое же, как у моего сына. Когда начинала вести себя, как заботливая нуна, или заступаться, как с его бывшей пассией в парке. Я просто не отдавала себе отчета в том, что где-то на подсознании вижу что-то общее. Но теперь всё было очевидным. И анализы сдавать не надо. ДжеСоб похож на папу лицом. И это было обидно до боли.

Я поняла, что ноги мои подкосились и меня подхватил ЧунСу. У меня потемнело в глазах и только сейчас началось прозрение. ДонУн ушел в душ, и мы стояли одни. Я затрясла головой, ощущая, как по щекам моим уже неизвестно как давно текут слезы.

— Что с тобой? — молодой человек, придерживающий меня, наконец-то до меня докричался.

Подняв голову, я вцепилась в его футболку, плача, и не находя, что сказать. Как ему объяснить, что я внезапно нашла отца своего сына? Наши глаза смотрели друг на друга, пытаясь обменяться телепатически какой-то информацией. Его брови сползли вниз, взгляд напрягся до предела и тут же, брови подскочили обратно, а руки, державшие меня, вцепились в меня мертвой хваткой.

— О Господи! Это же ты! — воскликнул ЧунСу, ошалело смотря на меня и набрав полные легкие воздуха.

— Это же ты… та самая… которую я… мы… — ЧунСу захлопнул рот, задрожав. В его глазах появилась такая боль, что я на миг забыла о своей. Его челюсть заходила ходуном, сомкнувшись до скрипа зубов — Я… всё думал, почему ты мне так знакома… почему смотрю на тебя, и мне хочется провалиться на месте. Боже, это ты!

— Я… — хотела что-то сказать я, но в мыслях был настоящий вихрь. ДонУн отец моего сына. ЧунСу узнал меня. Что происходит? Остановите кто-нибудь время, хоть на мгновение, дайте подумать! Парень прижал меня к себе и крепко обнял, зашептав на ухо.

— Я же пытался искать тебя! Следующим утром, когда пришел в себя! Я ведь спрашивал у них, куда ты делась! Мне никто, никто ничего не сказал! Я думал о самом страшном, думал, тебя уже нет! Но ты жива, ты здесь! Ты жива! — в его руках было так тесно, что мне казалось, будто сейчас захрустят кости. Я зарыдала пуще прежнего — Тише, тише, я же не обижу тебя, никогда больше не обижу и другим не дам! Обещаю, никогда!

Я хваталась за его футболку и давила слезы, как могла. Мне нужно было взять себя в руки, но для этого мне нужно было побыть одной, уйти отсюда. Но я стояла и содрогалась в истерических спазмах, не в силах объяснить, что происходит, а время шло и ЧунСу, всё что мог, это гладить меня по голове, прижимая к себе.

Вода за стеной перестала шуметь и мы услышали бодрый голос ДонУна.

— Уже бегу! Сейчас, только оденусь! — я, наконец-то, проявила силу воли и обрела голос.

— Пожалуйста… забери меня… отсюда! — сказала я в глаза ЧунСу. Тот кивнул.

ДонУн появился из угла. Я стояла спиной к нему и могла только предполагать, как он себя ведет и какое у него лицо при всем этом.

— Что такое? — тон напряженный. Ещё бы, девушка обнимается с лучшим другом. И он не видит, что она плачет, а взгляд её потерянный и запутавшийся.

— Ей позвонили из больницы, — соврал ЧунСу — с отцом что-то. Мы поедем, разберемся.

— Вы? — ДонУн недоумевал — Я с вами!

— Нет, ты езжай к ХенЩику, скажи, что всё отменяется или, на своё усмотрение, отправляйтесь на пикник, — ЧунСу надежно обхватил меня одной рукой, другой открыв дверь сзади себя — мы позвоним, когда разберемся на месте, что там произошло и ты подъедешь, если будет необходимость.

— Я вас подвезу! — настаивал ДонУн. Тут уже нужна была моя помощь, и я обернулась, вытирая глаза.

— Нет, я на машине, всё в порядке, — парень подошел ко мне, взяв за руку и видя моё состояние — правда, не нужно! ЧунСу побудет со мной, а когда я точно всё узнаю, то позвоню тебе, и ты приедешь.

— Я даже не знаю, — мой молодой человек погладил меня по руке, искренне переживая — ты в таком состоянии и за руль… после аварии Уёна я так не люблю все эти дела…

— Я аккуратно вожу, не беспокойся! — я слегка отстранилась от ЧунСу и поцеловала ДонУна в щеку — Жди, и извини за сорванные планы. Со мной всегда одни неприятности.

— Ничего страшного, — он перевел внимание на друга — следи за ней! Под твою ответственность!

Товарищ кивнул, и мы вышли, вызвав лифт. Мы молчали, пока не сели в автомобиль и я не завелась. ЧунСу недоверчиво смотрел на мои трясущиеся руки.

— Уверена, что справишься? Может, такси лучше вызовем? — я покачала головой — Я… не знаю, как спросить у тебя обо всем. Могу ли я? Станешь ли ты рассказывать?

— Я могу всё рассказать, — отдышалась я, окончательно перестав всхлипывать — только давай куда-нибудь отъедем. Я бы пригласила к себе домой, но мне нельзя сейчас светить там машиной. Ещё неделю я якобы в отпуске и меня нет в Сеуле для всех знакомых.

— Хм, — тактично кашлянул ЧунСу, не задавая лишних вопросов по этому поводу — поедешь ко мне? Я живу недалеко от своего фитнес-центра. Я покажу, как там куда повернуть.

Я хорошо помнила адрес, а оттуда-то добраться уже было минутным делом. Почти без слов, кроме поправок «налево», «направо», «через перекресток по стрелке», мы доехали до дома ЧунСу и, вывалившись из машины, поднялись пешком на второй этаж, где он жил. Он открыл дверь и пропустил меня вперед. Мне некогда было оглядываться и осматриваться. Я скинула сандалии и, интуитивно, побрела в кухню, которую вычислила словно на нюх. Впрочем, почти каждый человек, оказавшись в гостях, мог бы точно указать на дверь, за которой находится кухня.

Я плюхнулась на мягкий стул, положив руки, а поверх них голову, на стеклянную прозрачную столешницу. В висках до сих пор стукались разные мысли, издававшие звуки и пищавшие, каждая о своем. Что теперь делать? Когда я точно знаю, что хочу испортить жизнь родному отцу своего ребенка.

— Чай, кофе? — вкрадчиво спросил ЧунСу где-то надо мной.

— Веревку и мыло, — подняла я голову. Он стоял напротив, у плиты.

— Могу я начать спрашивать? — неловко попросил он. Я кивнула — Ты только сейчас узнала ДонУна?