Лаура Тонян - Говори со мной по-итальянски

Умберто Эко «Имя Розы».

Возмущенные слова, брошенные на итальянском, и длинные стройные руки, тянущиеся за романом, оттеняют вмиг девушку, и она становится главнее всего на какой-то промежуток времени. Я отчаянно пытаюсь взглянуть той в лицо, но она даже не поворачивает головы, что порядком раздражает.

— Ребята! — прочистив горло, Пьетра обращается ко мне и моим друзьям, наконец, практически силой подтолкнув русоволосую «затворницу» к топчанам.

Я судорожно сглатываю (эта реакция, клянусь, абсолютно мне необъяснима), когда разглядываю красивую и яркую внешность приятельницы девчонок. У нее бронзовая кожа.

Лицо идеально: чувственные губы, ровный нос, золотисто карие глаза, которые не концентрируются на чем-то одном.

Это выдает их обладательницу — заметно напряжена, как будто чего-то боится. Но что ее пугает? Компания парней?

Я могу долго перечислять все достоинства: точеная фигура, большая грудь, которую прикрывает верх белоснежного купальника, безупречные ноги… однако почему-то именно ее волосы так привлекли. Закрученные на концах, причем ясно видно, что это не сделано специально. Природные блестящие завитки, хороший объем и превосходный цвет, так гармонично смотрящийся с глазами девушки. Я, наверное, веду себя абсолютно некорректно, смущаю незнакомку, однако остановиться не в состоянии. Хочется продолжать смотреть.

Смотреть и запоминать.

Красивая. Очень красивая. Безусловно, итальянка, но что-то в ней есть такое, что намекает на корни иного рода.

— Это Ева! — все так же пафосно провозглашает Пьетра, положив ладонь на спину девушки. — Мы теперь тусуемся вместе, — объясняет кузина Марка, — а подружились ещё в прошлом году, когда Ева жила в Триесте.

Она сама ничего не говорит, продлевая молчание, изредка задирая лицо. Селест продолжает за подругу, рассказывая что-то про дистанционное обучение Евы и ее принадлежность к университету, в котором учимся мы. Сознание схватывает отдельные слова: «второкурсница», «вместе будем ходить на занятия», «она теперь с нами», «вернулась в Рим»… Я соображаю быстро, и от того, что узнал, почему-то становится радостно. Значит, есть поводы, чтобы видеться с ней еще, узнать ее лучше. Неоднозначная реакция Евы, — дело не только во внешности, — раззадорили во мне желания, возбудили интерес. Кажется, что подружка Пьетры стеснительна, но, отмечая поджатые губы, наружу просится вывод: неприязнь к тем, кто только что присоединился?

И моя догадка подтверждается ее репликой, брошенной тихо Селест:

— Вы не говорили, что мы будем не одни.

Блондинка, в отличие от Евы, не собирается изъясняться в пол голоса. Она рьяно взмахивает ладонью и с горячностью озвучивает:

— Да! Но это же Маркус! А его ты уже знаешь, — кивает Селест своим же словам. — Маркус и его друзья!

Уже знает?..

В то время как Дейл нерасторопно и неохотно машет Еве рукой, Марк тянется через свободное пространство между ним и русоволосой девушкой. Он протягивает ей ладонь для пожатия, и она, тяжело сглотнув, утыкается в нее взглядом, но не предпринимает никаких попыток ответить на жест. Это придает атмосфере некого накала, но Марк и не думает обижаться.

Усмехнувшись, он снова выравнивается на месте.

— Я же говорил, что мы еще увидимся, помнишь? — Парень смотрит на нее, как человек, живущий в пустыне — на воду. Ева упрямо сторонится прямых контактов, все чаще возвращая свое внимание отобранной книге. Я понимаю, что она хочет свалить, но этого я допускать не желаю. Все же, справившись с очарованием, решаю представиться.

— Лукас, — говорю как можно небрежнее, но натугу, сквозящую в голосе, не скрыть. — Лукас Блэнкеншип.

Быстро указав на блондина, сжимаю его плечо рукой, на что тот не откликается, и меня это уже не удивляет.

— А это Дейл.

Маркус встревает, я завидую его беззаботности и открытости.

— Не обращайте на него внимания, — поясняет друг. — Он просто влюблен.

Дейл бросает на Марка неприветливый взгляд.

— Заткнись!

Доминик не пытается сделать вид, что так же весела. Она, скорее всего, не ожидала такой холодности со стороны подруги, но я не знаю, в чем причина. Может, Ева не общительна, не признает новых неожиданных знакомств… На ум ничего толкового не приходит, но я слишком сильно зациклен на ней. Последние несколько минут я только и делаю, что выделяю девушку среди других собеседников.

Доминик все же принимает решение разрядить обстановку.

Она повязывает на талии светлое парео, которое колышется из-за легкого теплого ветра. Сделав шаг назад, заставляет всех собравшихся перевести глаза на нее.

— Здесь рядом есть бар, — большим пальцем указывает себе за спину, — и я собираюсь взять нам аранчату[2]. Дейл, ты можешь мне помочь?

Тот сначала некоторое время моргает, смотря на нее, а потом и впрямь срывается с места. Ева глядит им вслед. Долго.

Но, кажется, это только затем, чтобы не нужно было встречаться взглядом со мной. Или с Маркусом. Да что с ней такое?

— Может, расскажешь что-то о себе? — предлагает он. Я бы поддержал его идею, если бы не знал, когда мой друг загорается азартом. Если бы не различал его состояний. А сейчас тот самый момент — Марк заинтересован. И познакомился он с ней раньше меня. Это мне не нравится.

— Вообще-то, — не дождавшись прохладительного напитка, Ева спешит спрятать все свои вещи, в том числе и книгу, в плетенную летнюю сумку, — мне уже пора домой.

— Но мы хотели провести весь день вместе! — горячо негодует Пьетра.

Селест осторожно интересуется, наклонившись вперед:

— Ева, что с тобой? Что-то случилось?

Девушка на мгновение, всего на чертову долю секунды замирает, но этого достаточно, чтобы понять: мы определенно ей не нравимся.

Проклятие!

На самом деле, мне все равно. Да, плевать! Пускай валит.

Если считает себя лучше, достойнее и ненавидит чужаков, вроде нас, какого хрена в ней нисколько не развита толерантность? Меня ужасно бесит, что эти хреновы патриоты навязчиво влюблены в свою страну! И хоть большинство из них настроены к иностранцам дружелюбно, встречаются и такие, как Ева, которые безоговорочно считают Италию номером один. А мы для них — люди второго сорта. Сначала я не понял, почему она чуть ли не сочилась злобой, но теперь все стало на свои места.

Ева быстро надевает белые джинсы и голубую футболку.

Схватив сумку, она незамедлительно прощается с Селест и Доминик, даже не взглянув напоследок на нас с Маркусом.

Подружки пытаются ее остановить, крича ей вслед, просят передумать. Но та непреклонно шагает вперед. Словно, и правда, куда-то торопится.

Как же я рассержен из-за ее поведения! Уверен, именно это заставляет меня думать о ней ночью и следующим утром…