Айя Субботина - Мальвина (СИ)

Я удивленно распахиваю глаза, потому что Влад в самом деле меня не трогал до этого момента. А сейчас не спеша, словно разворачивает драгоценный подарок, тянет за ленту. Волосы у меня мягкие, сразу же рассыпаются. Влад медленно скользит в них пальцами, а потом ныряет носом, делая глубокий жадный вздох.

Это так странно. И опасно. И вообще уже совершенно не смешно.

Но я почему-то безропотно позволяю ему развязать и вторую косу. Он все еще не трогает меня, только мои волосы, которые неторопливо, но очень по-хозяйски накручивает на кулаки. Это он меня тянет к своему лицу или я сама?

— Так на чем мы остановились, Мальвина?

Ох, слышали бы вы его голос. Низкий, вкрадчивый полушепот, словно густые сливки, которые струйкой вливают в горячий шоколад.

— На приятных вещах? — зачем-то говорю я.

— Ах да, точно. — Влад резко отступает назад, щелкает пальцами, словно только что вспомнил что-то очень важное. — Тебе нужно платье к ужину. И туфельки. Буду твоей феей-крестной на сегодняшний вечер.

Я сглатываю и, врубив режим «заразы», отвечаю:

— Ты бы побрилась, Крестная.

Влад ухмыляется, как будто ему все ни по чем, тем более мои неуклюжие попытки огрызаться. Знаете, почему я не люблю парней постарше? Потому что они ведут себя, как великовозрастные задницы. Да-да, поверьте, я точно знаю, о чем говорю. Даже мои любимые братья всегда пытаются научить уму-разуму. Но братьям позволительно — они пекутся о моем благе. А с мужчинами, которые пытались за мной приударить, дела обстоят совсем иначе. Думаю, все дело в моей внешности. Мама говорит, что она «кукольная». И что каждый нормальный мужчина рядом со мной испытывает естественную потребность меня защитить.

Поэтому в тот день в кафе я сделал все, чтобы «преобразиться»: от количества штукатурки на лице отходила еще неделю. Была уверена, что под такой маской меня точно не примут за аленький цветочек. В мои планы не входило покорять парня, по которому сохла моя лучшая подруга. Чем все кончилось, вы знаете.

— Мне нужно пять минут переодеться, — подмигивает муженек и скрывается за дверью-ширмой, которую я замечаю только сейчас. Дверь не закрывает, и я слышу: — Маша, у меня важный ужин с деловым партнером. Я попрошу тебя сделать исключение и не устраивать показной скандал на людях.

Я настораживаюсь. Разве мы не договорились об обратном?

Словно прочитав мои мысли, Влад высовывается из-за двери, и я поспешно отворачиваюсь, чтобы не смотреть на его голые плечи. Оказывается, у меня слабость к карамельному загару.

— Сегодня мне нужна семья, — говорит он, даже не пытаясь скрыть нотки удовольствия от моего смущения. — Буду очень благодарен за понимание, солнышко.

— Не раньше, чем ты прекратишь называть меня солнышком, — огрызаюсь я.

— Тебе не нравятся нежные словечки? — В интонации слышится искренне недоумение.

— Нет.

— Любишь пожестче? — явно издевается он.

— Тебе не кажется, что для допроса слишком неподходящее место?

— Мне кажется, что ты просто маленькая язвочка. И внутреннее чутье подсказывает, что «сучка» и «жопочка» — не те словечки, которые приведут тебя в восторг.

— Жопочка?

Я пытаюсь сдержаться, даже прикусываю губы, но это не помогает. Хохот чуть не разрывает легкие, стоит представить этого мачо-мэна в его строгом костюме рядом с быдловатой хабалкой, которую он похлопывает по вывалившейся из маленьких шорт заднице, ласково называя: «Жопочка ты моя ненаглядная!»

Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я успокаиваюсь, перед этим провалив две попытки взять себя в руки. Поэтому, когда перестаю трястись, с удивлением замечаю сунутую мне под нос руку: крепкое запястье Влада, оттененное белоснежной манжетой рубашки.

— Знаешь, что с этим делать, солнышко мое? — На второй ладони лежат серебристые квадраты запонок.

— В нос тебе засунуть? — с невинным видом интересуюсь я.

— Мальвина, даже ради тебя я не согласен делать в носу третью дырку.

— Жаль, — вздыхаю я, аккуратно проталкивая «гвоздик» запонки в петлицы. — Кольцо в носу сразу бы сделало тебя в миллион раз притягательнее.

— А кольцо в других частях тела не считается? — вкрадчиво интересуется он.

Я вскидываюсь, и Влад ловит мою ладонь с зажатой между пальцами запонкой. Мысли перетекают строго сверху вниз, память подбрасывает образы его раздетого до пояса. Я точно уверена, что не видела ничего такого на его теле. Ох, нет, не может же он быть до такой степени извращенцем? Хотя, что я о нем знаю?

— Так очаровательно краснеешь, женушка, что я почти слышу, о чем ты думаешь.

Я со спокойствием удава, ничем не выдавая свои намерения, тянусь вверх — и Влад в последний момент задирает подбородок, не давая всунуть украшение ему в ноздрю.

— Жаль, тебе бы пошло, — сокрушаюсь я.

— А ведь пункту о том, что я не имею права привязать тебя к кровати и отходить по вредной заднице веником, в договоре нет, — низким урчащим рыком говорит Влад, и я непроизвольно сглатываю. Он подставляет запястье, так что, стиснув зубы, просовываю на место и вторую запонку.

Влад снова одет с иголочки: модный костюм, идеальные туфли, дорогие часы. Некую расхлябанность образу добавляет отсутствие галстука и ворот, расстегнутый на одну пуговицу больше положенного.

Ладно, сдаюсь. Мой муж просто красавчик.

Все женщины любят шопинг. Всем нравится примерять дорогие платья от Валентино и любоваться ножками, обутыми в «лабутены» из новой коллекции. Драгоценности и элитная бижутерия — это вообще отдельный сорт их удовольствия.

Но моя маленькая женушка снова рвет мой шаблон.

Видели когда-то испуганного котенка, который оказался посреди высокоскоростной магистрали? Вот это Маша в дорогом бутике. Так оторопела, что даже без возражений взяла меня под руку. Жмется так, словно каждый миллиметр расстояния между нами может стоить ей жизни. Только железная выдержка не дает обнять ее за плечи, но я на всякий случай все равно прячу руку в карман.

Девушки-консультанты летят нам навстречу. Все в типовых синих костюмах, чтобы на их фоне богатые покупательницы ни в коем случае не выглядели ущербными. Все для любимых клиентов, буквально любой каприз — без преувеличения.

— Влад, — испугано шипит Маша, — я не хочу… не могу… тут слишком…

— Нам нужно платье, — говорю девочкам, даже не пытаясь догадаться, что именно не хотела моя женушка. Хоть догадаться не трудно: ее смущают ценники. — То есть, нам нужны платья. И костюмы. Юбки, блузки, кофты. Туфли, сандалии. И у нас максимум час времени.

Малышки знают свое дело и их тренированные носы уже почуяли наживу.

— Я тебе не Красотка, — бормочет Мальвина.

Понятия не имею, что она имеет в виду, но посылаю ей воздушный поцелуй, когда мое сокровище уводят в глубины магазина. Она близка к панике, так что предвкушаю бурную реакцию после. Надо быть начеку, чтобы не появиться в ресторане с отбитой с двух сторон рожей.