Морин Гу - Я верю в любовь

– Нет, серьезно? – терпеливо повторил Люка.

– Серьезно. Мы знакомы со второго класса.

– Я знаю ее с шестого, – пропел Уэс. – С тех самых пор, когда она начала ходить в бриджах.

– Ха! Вам со мной не сравниться! Я знаю ее с детского сада, – сказала Вайолет, и все посмотрели на нее.

– Правда, что ли? – удивился Уэс.

Она искоса лукаво посмотрела на него.

– Разве Дези не рассказывала вам о корейской школе?

– Это та, в которой учат готовить ким-чи? – расхохотался Уэс.

Я ударила ногой по песку в его направлении.

– Да, ким-чи, мы ее бочками готовим. С детского сада. – Вайолет невозмутимо пожала плечами и посмотрела на Уэса.

– Там по субботам учат читать, писать и правильно говорить по-корейски. Мы с Дези недавно поняли, что знаем друг друга с тех самых пор. – Вайолет отхлебнула пива, а я телепатически поблагодарила ее за то, что она опустила наиболее драматические моменты истории.

Люка открыл мне банку «скуэрта». В этом не было необходимости, но подобные проявления заботы я обожаю. В школе он носил за меня книжки, хотя временами, когда я приносила гигантский учебник по физике, мне кажется, он жалел, что взялся исполнять эти обязанности.

Фиона бросила в костер грязную салфетку.

– Мы с Дези подружились, вроде как… при ужасных обстоятельствах.

– Ой, Фи, – застонала я. – Не надо.

Люка перевел взгляд с нее на меня и обратно.

– Как? Мне интересно.

Я уткнулась лицом ему в плечо.

– Не-е-ет.

Уэс ухмыльнулся:

– Тогда я расскажу.

Фиона прокашлялась.

– Нет, расскажу я, потому что именно я тогда спасла положение. – Она села поудобней и прислонилась спиной к Уэсу. – В общем, однажды – дело было во втором классе – отец дал Дези с собой в школу пакет сока. Под конец большой перемены она за несколько секунд его выдула. Сидела, ссутулившись, в уголке, как какое-нибудь сказочное существо, и жадно посасывала свой сок через трубочку.

Я рассмеялась.

– Заткнись, Фиона.

– Нет, серьезно, страшно было смотреть, как ты упивалась этим соком. Короче, часа через два сидим мы на последнем уроке, а она рядом со мной ерзает. Мы тогда еще не дружили. Я тусовалась с крутыми ребятами с игровой площадки, а Дези любила руководить всеми в столовой.

Я наморщила нос.

– Там все были такие неряхи, положат что-нибудь куда попало, потом найти не могут.

Фиона закатила глаза.

– Короче, сидит она как на иголках. И я это замечаю, потому что она всегда как шелковая, а тут… И вдруг она успокаивается и замирает. И глаза такие огромные. А потом вижу… капает.

– О нет, – застонал Люка.

– Да. Она наделала в штаны.

Вайолет, Кассиди и Уэс рассмеялись. Это было обидно.

– Не смешно, ребята!

Вайолет чуть не задыхалась от смеха.

– Нет, смешно.

Кассиди стерла слезу со щеки.

– Извини, Дези… но…

– Чувиха, ты в штаны напрудила! – закричал Уэс. – Над этим можно посмеяться!

Фиона зашикала на остальных.

– Да, под стулом образовалась целая лужа. А она при этом – ни словечка. Я была так возмущена, что хотела поднять руку и все рассказать. – Фиона посмотрела на меня и посерьезнела. – Но тут я увидела у нее на щеке огромную слезинку. И до меня дошло, что она хотела бы скрыть это от учительницы. Но такое разве скроешь?

– И тут семилетняя Фиона, – перебила я ее, – сделала то, что характерно для Фионы, которую мы знаем и любим сегодня. Учительница вышла в соседнее помещение, где хранились расходные материалы, а она стащила меня со стула и вытерла лужу свитером с анахеймскими утками на груди, дала мне свои штаны вместо моих мокрых, а сама осталась в одних трусах, чем навлекла на себя гнев учительницы.

Все засмеялись, а я улыбнулась.

– Весь класс смотрел на нее. По сравнению с Фионой в трусах тот факт, что я наделала в штаны, показался пустяком.

Вайолет хлопнула в ладоши.

– Тут и возникла настоящая дружба.

Фиона пожала плечами.

– Давайте смотреть на вещи проще: пройтись по школе в трусах – не бог весть какая жертва.

Я покачала головой.

– Очень даже большая, не скромничай. И да, с тех пор мы дружим.

Я улыбнулась и посмотрела на Люку, думая, что история ему понравилась, но у него на лице было снова то задумчивое выражение.

– Пойду-ка я, окуну ноги в океан. – Он вдруг встал и отряхнул с джинсов песок.

– Прямо сейчас? – удивилась я.

– Да, и сразу вернусь.

И пока никто не успел к нему присоединиться, он трусцой побежал к воде.

– Хм, я тоже скоро вернусь, – крикнула я.

Когда я подбежала, он стоял у воды – фигура была едва различима в темноте. Пена волн уже достигала ног, но он все еще был в кедах.

– Что? – спросила я, чувствуя, как по телу пробежал холодок. – Может, я сделала или сказала что-нибудь не так? – Я держалась очень раскованно и знала это… Совсем забыла о необходимости учитывать его мнение.

Он молчал, и я, занервничав, сунула руки в карманы свитера.

– Все в порядке?

Все так же стоя ко мне спиной, он повесил голову и ковырнул ногой песок.

– Да извини, я просто… – он умолк.

Я слегка прикоснулась к его плечу. Люка взял мою руку, повернулся ко мне лицом, посмотрел в глаза и произнес:

– Печальная была история.

Я нахмурилась и тут же улыбнулась.

– О том, как я описалась? Что ты хочешь сказать? Конечно, я оказалась в неловком положении, но ведь это смешно!

Он покачал головой.

– Нет. Это ведь случилось во втором классе, верно? Уже после смерти твоей мамы?

Я растерялась.

– М-м… да, кажется, да. А что? В чем дело-то?

Он помолчал.

– Извини, не собираюсь раздувать из мухи слона. Знаю, как ты относишься к таким разговорам. Просто это… грустно, потому что до этого у тебя умерла мама. – Он выпустил мою руку и принялся тереть глаза. – Мне жаль ту девочку. Не вижу ничего смешного в том, что она намочила себе штаны. По-моему, это грустно.

Я оцепенела.

Потому что наконец увидела Люку таким, каким он был на самом деле. В своей влюбленности и одержимости, занятая воплощением в жизнь плана, я не подозревала, что рядом со мной такой человек. Не просто художник-бунтарь, а добрый, способный на сопереживание парень. Человек, который в истории о второкласснице, намочившей штаны, видел скорее трагедию, чем комедию.

В этот момент я поняла, что хочу быть возлюбленной именно этого человека. И еще поняла наконец значение этого слова. Любовь – это не просто держаться за руки и украдкой целоваться, но и делить себя, свою жизнь с человеком, который этого достоин. От важности открытия у меня едва не перехватило дыхание.

Я сразу вспомнила сцену в одном из моих любимых корейских сериалов – «Хилере». Героиня Янг-Шин находит загадочного Целителя, который болен и подавлен, в его убежище. Он пытается выгнать ее, но она утешает его объятиями, отчего его злость уходит.