Джордан Бёрк - Личный кодекс

сообщения от женщин на сайте, которые ничего не говорили, кроме «привет», или

присылали мне уже готовые фразы, предоставленные сайтом. Такие как «Мы с тобой

могли бы познакомиться поближе» или «<���подмигивание>! Да, я флиртую с вами», а

иногда они просили меня отправить им мою фотографию.

Она же не попросила у меня фото, даже не спросила, как я выгляжу. Поначалу все,

что она хотела, это поговорить о книгах, и я против этого не возражал. Решил, что у нее

была уважительная причина для поиска кого-то для обсуждения литературы.

Может быть, она была одинока. Я мог это понять.

Я не просил ее описать себя. Вместо этого я представлял себе, что она была обычной

женщиной, которая не заставит меня посмотреть в свою сторону дважды. Это не мешало

мне фантазировать о ее внешности, когда я думал, насколько интересной и умной она

была. А также не мешало фантазировать о том, кем в действительности она могла бы

быть, и я стал все чаще посылать ей личные письма.

Никогда до этого я не писал никому о таких вещах, тем более тому, кого я не знаю,

но она спрашивала несколько раз и довольно многозначительно. Как только я согласился

— стерлись все границы.

Кэтрин находила довольно хороший способ показывать себя сексуальной. Я

обнаружил, что ее письма написаны чрезвычайно соблазнительным образом, как если бы

она часами выбирала правильное прилагательное для описания конкретного момента или

действия.

В ее письмах ничего не было о сексе с мужчинами; они всегда были о ней,

ублажающей себя. Она хотела поделиться, а я всегда был готов читать, и это стало

регулярной частью наших взаимоотношений.

Она, очевидно, хотела, чтобы наши отношения не выходили за рамки электронного

формата, а я не имел никакого интереса в том, чтобы что-то менять, так как все работало

на «отлично».

Она была умной и наивной натурой, но в любом случае не была той, с кем бы я сам

познакомился на сайте.

Я зарегистрировался там для встреч с женщинами, ради того чтобы потрахаться. Это

так. В профиле я показал это очень ясно, поэтому никакого обмана не было. Почти

никакого, во всяком случае. Я не говорил им, что искал женщину лишь на одну ночь. Я

полагаю, что, возможно, позволил им думать, что встречи могут быть постоянными. Но я

не мог допустить, чтобы это действительно произошло.

Звучит сурово и жестоко? Поверьте мне, я спасал их от сближения со мной и

попадания в более неприятное положение, чем потрахаться с парнем, который исчезает

сразу после этого.

Я также всегда использовал поддельные имена. Но, опять же, с Кэтрин я сделал

исключение из правила, и она знала, что Уоттс — мое настоящее имя. Хотя это редкое

имя, но довольно распространенная фамилия. Кэтрин не знала об этом, и у меня не было

никаких оснований полагать, что она сможет узнать. И это меня вполне устраивало...

Тот образ жизни, который я вел, не был моим выбором. Ни один разумный человек

не стал бы терпеть то, что делал я, и жизнь, похожую на мою.

Но, несмотря на это, многие люди полагают, что вы не решаете, какой будет ваша

жизнь. Вы лишь делаете выбор за выбором на протяжении своего пути — это ваша

свободная воля, таким образом, ваша жизнь выстраивается вами. Большая разница.

Для меня этот выбор был сделан более десяти лет назад, и я получил жизнь, полную

секретов и постоянной лжи. Что есть, то есть.

Не иметь каких-либо серьёзных отношений было лучшим вариантом, по крайней

мере, на данный момент. Я не мог позволить никому слишком близко подойти ко мне.

Я почти позволил этому случиться восемь лет назад. Когда я прожил четыре месяца

без секса. Это долго, а особенно долго для двадцатидвухлетнего парня, чей сексуальный

двигатель был сильнее его потребности поесть.

Ее звали Джулиана. Она была студенткой по обмену из Бразилии. Работала няней и

всегда привозила детей в парк, где я проводил много времени, играя в баскетбол. Тогда я,

не колеблясь, подошел к девушке, которой увлекся. В отличие от тех лет сейчас я стал

гораздо более сдержанным.

Я потрудился ради нее и однажды ночью убедил пойти со мной в бар. Мы закончили

этот вечер у нее, задержавшись в баре совсем ненадолго. Соблазн встретиться с ней во

второй раз был велик, особенно это касалось ее волшебного рта. Я мог бы видеть ее

каждый день, если бы это было возможно, мог бы класть ее на спину и наблюдать за ее

губами и языком, которым полагался приз в области орального исполнительского

искусства. Она была удивительно ловкой и умудрялась включать свою грудь в половой

акт. Девушка любила сосать мой член, а я никогда не буду возражать на этот счет.

Я встретился с ней во второй раз, просто чтобы поиметь ее снова. Хотел, чтобы ее

образ постоянно оставался в моей памяти.

Хотя я, как всегда, должен был исчезнуть. О риске, которому подвергалась моя

безопасность, не могло быть и речи.

И вот почему я говорю, что Кэтрин, отличавшаяся от других, была проблемой. Она

была, по меньшей мере, искушением. Не потому, что была распутной в отношении секса.

Ну, может быть, отчасти из-за этого. А потому, что она завлекла меня на

интеллектуальном уровне.

Я был уверен, что никогда не смогу увидеть ее и делать с ней то, что придумывал,

когда писал другим женщинам для удовлетворения своих потребностей. Вместе с нашими

пикантными фантазиями в электронной почте Кэтрин и я делились реальной жизнью —

нормальные разговоры о разных вещах, происходящих у нас и в мире в целом. Я

чувствовал, что хотел узнать ее, и что она хотела того же. Мы хотели этого настолько,

насколько каждый из нас был готов себе это позволить. Несмотря на большую разницу в

нашей самобытности и личной жизни, мы стали близки так, как я того не ожидал.

Когда я начал рассказывать ей истории о моих сексуальных контактах, она стала

чем-то вроде наркотика для меня. Я просыпался и писал ей, и дико возбуждался, когда она

отвечала, как правило, говоря мне, чем она занималась во время чтения моего

электронного письма. И где бы я ни был — дома или в книжном магазине — то

оказывался в ситуации, в которой должен был дать себе хоть какое-то облегчение от

накопившегося разочарования, поскольку я был не в состоянии трахать Кэтрин.

Все из-за ее слов.

Я всегда представлял Кэтрин, читающую мои письма и трогающую себя. Одно дело

иметь женщин, кончающих на моем члене или от моего языка, но, поскольку я люблю

написанные слова, совсем другое дело — представлять, как ее ублажают слова, которые я

написал.

Я часто задавался вопросом, перегорим ли мы с Кэтрин во всей этой письменной