Жаклин Митчард - Прощение

Когда пророк, или, если хотите, главный епископ, потому что у нас нет священников (каждый взрослый человек, принадлежащий к Церкви мормонов, уже считается священнослужителем), обращался к нам по телевидению из Солт-Лейка, мы все собирались в маленькой церкви. Если в городе было много гостей, то места хватало не всем. Там были мы, дядюшка Пирс, его жена и дети, наши ближайшие соседи Эмори, семья Тьерней, Маккартис, Вудрич, Баркен, Лент (они жили в миле по другую сторону от клиники), О'Фаллон, а также Джеки и Барни Уайлдер, у которых не было детей, а еще Бридвеллы. Некоторые приводили с собой родственников, не принадлежавших к Церкви мормонов, но желавших посетить службу просто так, из любопытства.

Взрослые обменивались шутками относительно брата Трейса Бридвелла и сестры Аннабеллы Бридвелл (обращения «брат», «сестра» были приняты между взрослыми, а дети, обращаясь к старшим, называли их «уважаемый»), у которых было двенадцать детей. Для членов Церкви считается абсолютно нормальным иметь большое потомство, но Бридвеллы перещеголяли всех! Существует несколько объяснений, почему у мормонов много детей. Лично я полагала, что нас должно быть как можно больше, чтобы учение Джозефа Смита не было забыто. Многим мормонам пришлось пережить гонения, поэтому должны остаться те, кто понесет слово дальше, так как главное призвание нашей жизни – миссионерство. Церковь же считает, что мы все родом с небес, где обитаем еще до своего рождения. Чтобы небеса населяло больше душ, люди должны обзаводиться детьми, а потом круг жизни сделает оборот и мы снова спустимся на землю, дабы подвергнуться испытаниям на пути к совершенству. Испытания необходимы человеку, чтобы приблизиться к богоподобной сущности. Путь продолжается даже после физической смерти. Тебя могут окрестить мормоном, даже когда ты уже умер.

В отличие от других многодетных семей, где число детей определяется вовсе не религиозными мотивами, у мормонов, как привило, не бывает никаких проблем с детьми-подростками.

Я всегда была упрямой. Отец сказал мне, что моим первым словом было «почему?».

Позже ничего не изменилось. Казалось, я ищу свет в темной стороне человеческой жизни. Я прочла «Дракулу», «Грозовой перевал» и другие книги, посвященные теме зла. Они не были у нас под запретом, но никто не стал бы намеренно поощрять интерес ребенка к литературе, которую моя бабушка не могла бы назвать «ростком жизни». Мне нравилось читать «В холодной крови», потому что эта история рассказывала о том, как душа человека испытывает адские муки. Мне хотелось понять все. И мама прекрасно знала, что я читаю такие книги.

Дети мормонов отступали от правил, но не слишком.

Все в нашей маленькой общине знали, что Финна О'Фаллона нельзя назвать «послушным», хотя он и умен. Маура и Моув Тьерней были лишь на несколько лет старше меня, но следовали моде – носили юбки покороче и так, чтобы был виден пупок, хотя их старшие сестры никогда себе такого не позволяли. Но девочек не осуждали, потому что они не были плохими... Вы понимаете, о чем я. Мне известно, что Финн, названный в честь ирландского героя Финна Маккула (такого, как король Артур), пил кофе и несколько раз курил сигареты, хотя на такое у нас наложено табу – но это ведь не конец света. Девочки Тьерней пробовали джин-тоник с Серенной Сассинелли, но лишь однажды.

Все не так страшно, ведь так? Особенно если сравнить с обычными детьми. Поверьте, от девочек в баскетбольной команде я слышала такие истории, от которых волосы на голове могли бы встать дыбом. Конечно, родители Мауры чуть с ума не сошли из-за того случая с алкоголем.

Все закончилось хорошо, потому что мормоны проводят много времени с детьми (я считала раньше, что слишком много времени). Мои родители не пытались, как некоторые, посвящать нам любую лишнюю минуту. Через выходные они уезжали в город на час или два, а мама работала раз в неделю вне дома. В этом она отличалась от остальных. Она была единственной в нашей общине, кто работал не только дома. Конечно, она не была биржевым маклером в Солт-Лейке. Она работала в помещении сарая, переоборудованном в студию. После всего, что произошло, папа установил там отопление и новые окна, видимо желая, чтобы мама вернулась к работе, но его план не сработал. Став старше, я иногда оставалась в студии, чтобы уединиться. Мама тогда обычно работала час или два, а потом посвящала все время нам: готовила, ходила с нами в походы, учила нас. Дядюшка Пирс посоветовал ей преподавать искусство членам общины, сказав, что у нее есть к этому призвание.

Ребенком я всегда мечтала о том, что у меня появятся друзья, которые не будут мормонами. Когда в старшей школе я начала играть и баскетбол, то хотела завести новые знакомства, так как это не возбранялось уставом Церкви. Еще мне хотелось познакомиться с итальянцами или японцами, отправиться в какую-нибудь экзотическую страну, но тогда потребовалось бы делать прививки, поэтому пришлось забыть на время об этих планах. Конечно, в наших местах редко встретишь японского туриста, но они все-таки приезжали, так как им нравились горы у нашего дома. Познакомившись, наконец, с ребятами, не принадлежавшими к Церкви, я прониклась симпатией ко многим из них. Но в нашем общении всегда оставалась недоговоренность, потому что были вещи, которые я не могла им объяснить, и не только такие, как, например, тайны наших ритуалов, но и элементарные, бытовые. В старину говорили, что в каждом мормоне живет миссионер, но ко мне это не относилось. Я просто хранила какую-то часть своей души запертой.

Единственная семья, которая не принадлежала к мормонам, но жила среди нас, была семья Сассинелли.

Они переехали сюда, привлеченные живописным пейзажем, особенно осенью, и мягким, даже зимой, климатом. Отсюда был» довольно легко добраться до Большого Каньона: всего несколько часов езды – и вы могли покататься на лыжах или отправиться в поход. Сассинелли очень любили лазить по скалам – у них было все необходимое для этого: шлемы, наколенники и разное снаряжение. Они не жили здесь постоянно, хотя мы считали их дом настоящим особняком. Летом они перебирались в Кейп-Код. Мистер Сассинелли был доктором, анестезиологом. Я где-то читала, что эти врачи зарабатывают больше других врачей, но среди них и больше всего самоубийств. Я точно не хотела стать анестезиологом. У мистера Сассинелли был водитель, который отвозил его на работу в Сейнт-Джордж, чтобы по дороге тот мог поспать на заднем сиденье или просмотреть файлы. Миссис Сассинелли была бухгалтером. Она имела клиентов по всей стране, общаясь с ними через Интернет. У них были дети – дочь и сын, такой красивый... как Джонни Депп. Серена тоже была очень симпатичной, к тому же совсем не заносчивой, какой могла бы быть обитательница трехэтажного дома с бассейном. Серена очень много гуляла. Ну, может, по меркам нашей Церкви. В доме у Сассинелли как раз и произошел случай с алкогольными напитками. Мы плавали в бассейне. Родителей дома не было, но за нами присматривал Мико, брат Серены. Его полное имя – Микеланджело (он убил бы Серену, если бы узнал, что она сообщила нам об этом). Мы плавали, а Серена спустилась вниз с напитками, как будто это был обычный лимонад. Мы так и подумали, пока не попробовали. После первого же глотка все чуть в обморок не попадали. Мико приказал нам оставаться на месте и не вздумать нырять, пока он не вернется. Моув и Маура решили кому-то что-то доказать и допили джин-тоник. Я сидела рядом и наблюдала за происходящим. Как я уже сказала, это произошло только один раз, и они признались во всем родителям. У мормонов принято делиться всем с родителями, даже если речь шла о неблаговидных поступках. Мы с Клэр однажды украли чай у миссис Сассинелли, но позже сознались во всем. Надо сказать, что нам это сошло с рук. Папа тогда заметил: «Всем хочется немного приоткрыть запертую дверь». Нам пришлось извиниться перед миссис Сассинелли и написать реферат о пристрастии к кофеину. Когда я работала над этим рефератом, то выяснила, что в кока-коле и в шоколадных батончиках тоже есть кофеин, поэтому немедленно отправилась к папе и потребовала ответить: почему мне разрешено пить кока-колу и есть шоколадные батончики, но нельзя пить кофе? Он рассмеялся в ответ и сказал, что во времена Джозефа Смита шоколадных батончиков просто не было. Я выяснила, что у миссис Эмори был годовой запас диетической колы, как и всего остального, от консервированного тунца до арахисового масла (нам приходилось запасаться на непредвиденный случай), – очевидно, у нее была зависимость от запасов.