Айя Субботина - Сказочник

Предупреждаю. Оберегаю. Ты знаешь эту шалаву не хуже меня, должна смекнуть, что она уже давно слила тебя своим дружкам. Мара-шмара вас с матерью в рабство продаст, лишь бы свою задницу уберечь. Не удивлюсь, если тебя уже пасут.

Ася хотела рассмеяться ему в лицо… если бы тут же не вспомнила черный «БМВ», который заприметила еще возле универа, и который потом замечала еще дважды: возле остановки и пять минут назад, на противоположной стороне дороги. Или это просто совпадение, которому она, под влиянием вранья Игоря, придала слишком много значения? В конце концов, даже номера не запомнила, а мало ли в столице черных «БМВ».

— То есть ты мне защиту предлагаешь? — не выдавая волнения, спросила Ася, скользящим взглядом оценивая противоположную сторону дороги: машины нигде не было видно.

— Защиту на моих условиях. Ты знаешь: пару звонков сделаю, и шмару быстро загребут за проституцию.

— И как это повлияет на людей, которые хотят получить свою пятизначную сумму?

Игорь закатил глаза, как будто говорил очевидные вещи, понятные даже Тиму.

— Когда появляются ребята в погонах, бандиты перестают быть борзыми, и на какое-то время успокаиваются, выжидают, сдали ли их. Думаю, Марине не светит ничего хорошего, но она сама виновата, шалава паршивая.

— По-моему, ты сам не понимаешь, что говоришь, — пробормотала Ася. Она изо всех сил старалась не верить, но что делать, если опираться на другие факты возможности не было? Что она вообще знает обо всей этой грязи, кроме увиденного в фильмах? Ничего. — Ты не принес наши вещи?

— Нет, потому что искренне надеялся на твое благоразумие. Не ради себя, так хоть ради своего ребенка.

— Ты прав: моего ребенка, и я сама о нем позабочусь. Спасибо, что показал, какой ты засранец до того, как я потратила на тебя свою молодость.

Глупо было даже надеяться, что после их прошлой встречи в Игоре вдруг проснется совесть.

— Давай, шуруй к своему трахарю, святая Анастасия! — ей в спину выкрикнул Игорь.

— Пусть теперь у него башка болит о том, где взять бабло, чтобы вытащить из задницы свою потаскуху и ублюдка. Учти, святая, когда приползешь обратно — я не буду таким добрячком.

Что? Игорь придумал, что Тим — от Тимура? Ну… Они оба светловолосые и голубоглазые. По теории матери Игоря, это достаточное свидетельство отцовства.

Не удивительно, что Игорь так быстро нашел подтверждение своим несуществующим рогам. Он так хотел поверить в измену, что Асе впервые в жизни хотелось, чтобы его слова оказались правдой.

Прежде, чем сесть в троллейбус, она немного погуляла по району, присматриваясь, не появилась ли на горизонте черная машина, но ее и след простыл. Ася с облегчением перевела дух: чем волноваться о выдуманных проблемах, самое время подумать о реальных. Например, о тех, что вопреки ожиданиям, она не стала богаче ни на рубль. И шансы выехать из квартиры Тимура раньше, чем закончатся две недели, таяли буквально на глазах.

Оставалось верить, что предложенная работа и приработок от Андрея сдвинут уже, наконец, чашу весов в положительную сторону.

Одиннадцать ночи в Париже — час ночи в столице. Ася наверняка спит. Или нет?

Что она вообще делает в такое время, если не спит? Качает Тима? Кормит?

Принимает душ, смывая с кожи усталость прошедшего дня?

Тимур тряхнул головой, вышвыривая образы спрятанной в клубы пара голой Морковки в его душе. Не то, о чем стоит думать, пытаясь переварить конференцию, с которой она вернулся пару часов назад. Рассчитывал, что дело свернется раньше, но в итоге попал еще и на фуршет, и не смог уйти, когда после официальных пафосных разговоров, общение перетекло в неформальный обмен информацией о реальном состоянии вещей. Стасу будет интересно узнать, что они уже давно на пару шагов опередили своих европейских коллег, хоть те по-прежнему думают, что держат пальму первенства.

И все же, из головы не шли мысли о том, что за весь день он не получил ни одного сообщения. И ни одного звонка. Ни намека на то, что маленькая гостья до сих пор помнит о его существовании. Возможно, после встречи с Андреем — кем бы ни был этот парень — она и правда слишком… увлечена? Расслаблена? Удовлетворена?

Какого, собственно, черта? Он вполне может написать прямо сейчас: все равно Морковка держит телефона на беззвучном. Ответит, когда сможет.

Написав ей нейтральное: «Эйфелева башня стоит, в Париже снег и подготовка к Рождеству», Тимур причесал пятерней влажные после душа волосы, разглядывая несколько сообщений от Кати. Сперва она написала, что освободиться в шесть, потом извинилась, что планы меняются и предложила встретиться в восемь в ресторане его отеля. Тимур уже корил себя за то, что опрометчиво сказал, где остановился. На второе сообщение так и не ответил, надеясь, что Катя верно истолкует молчание.

Через пару минут ответила Ася.

МОРКОВКА: А у нас слякоть, грязь и раздолье для микробов. Привези немного парижского снега в банке.

БЕС: Что ты будешь с ним делать?

МОРКОВКА: Суну в него ноги и буду всем говорить, что топтала французский снег!

Тимур улыбнулся, представляя ее сидящую с босыми ступнями в тазу. Кажется, Ася была из тех девушек, которые достаточно безумны для такой выходки.

БЕС: В следующий раз возьму тебя с собой, и с удовольствием изваляю тебя во французском снегу всю с ног до головы.

Только после затянувшейся паузу он вдруг сообразил, что сказал в будущем времени. И то, что ему казалось вполне осуществимым, для перепуганной девчонки могло выглядеть навязчиво. Или слишком быстро?

МОРКОВКА: Я никогда не была в Париже и не думаю, что когда-то там побываю.

Не в этой жизни.

БЕС: В жизни нет ничего невозможного, маленькая.

МОРКОВКА: Я буду повторять эти слова вместо утреннего кофе.

БЕС: Я серьезно. Хочешь, организую тебе билеты? Тиму уже можно летать, и всего четыре часа перелета. Завтра вечером будете у меня.

БЕС: Соглашайся, маленькая. Не хочу, чтобы ты раздумала со мной целоваться.

МОРКОВКА: У меня нет визы. Но твое предложение — лучшее, что я слышала в жизни, Сказочник.

Тимур мысленно от всей души выругался.

И когда Ася спросила, чем он собирается заниматься, в дверь номера постучали.

— Не делай такое лицо, будто не рад меня видеть, — улыбнулась Катя Онегина, стряхивая на порог меховую шубку, под которой не было ничего, кроме загорелого тела в полупрозрачных стрингах. — Трахаться хочу. Есть, что предложить?

Вот же хрень.

Тимур попятился, но все равно угодил в ее объятия. Катя обвила его шею руками, легко подтянулась, обхватывая ногами за талию и крепко сплела лодыжки у него за спиной.

— Я понимаю, что ты приятно удивлен и шокирован, но, может быть, прикроешь дверь? — выгнув бровь, спросила она, жадно поглаживая языком его нижнюю губу.