Айя Субботина - Бархатная Принцесса

— Все очень сложно, – вдруг добавляет Эльвира и смотрит на меня так, будто во мне и только во мне сосредоточена причина ее несчастий, о которых я ни сном, ни духом. (371e)

— Послушайте. – Я пытаюсь сохранить тон ровным, но это очень сложно. Она пришла что-то мне сказать или выдвинуть ультиматум, но в итоге только напустила еще больше тумана. Если все дело в прессе, и скандал побудил личных демонов Олега вылезти наружу, то она не может не знать, что я не собираюсь держаться за мужа, напротив – делаю все, чтобы получить развод. – Если хотите что-то сказать – говорите. Вы же зачем-то меня нашли, хоть не припоминаю, чтобы называла свой адрес. Может быть, в моих силах помочь, но я не буду знать, как, пока вы не расскажите, в чем дело.

На секунду мне кажется, что Эльвира прислушалась к моим словам. В испуганном взгляде появляется проблеск осознанной мысли, и она даже рискует сделать шаг навстречу, но в эту секунду за нашими спинами раздается громкий, похожий на выстрел хлопок выхлопной трубы – и Эльвира подбирается, чтобы быстро, перескакивая через лужи подтаявшего снега, скрыться в домах. Я пытаюсь ее догнать, но с моим головокружением к тому времени, как забегаю за соседний дом, от незнакомки уже и след простыл. Перевожу дыхание и даже зову ее по имени, но совершенно ясно, что она не откликнется и не вернется. Возможно, я ее больше вообще не увижу.

В машине беру планшет и пытаюсь загуглить различные вариации: Олег и Эльвира, Олег Никольский и Эльфира, и даже добавляю Катю, хоть понятия не имею, кто она такая. Ничего. Даже самый большой поисковик не знает, кто эта женщина в жизни Олега и почему она просила меня от него уйти, хоть на ревность это было совершенно не похоже. На встречу к законной жене ни одна любовница не придет в старом пальто и без прически из салона. Улыбаюсь, чувствую противное послевкусие: я никогда не пыталась встретиться с бывшими своих мужчин, но если бы мне захотелось, я бы точно пришла во всеоружии, а не как затравленный лабораторный зверь.

За что я ненавижу больницы, так это за необходимость строго следовать режиму. Мне приходилось ломать себя каждый раз, когда подался в наемники, но и бросил я это дело потому, что муштра и линейка, как оказалось, совершенно точно не мое.

А здесь хоть и частная клиника, почти та же муштра, только прилизанная до безобразия и прикрытая ширмой «клиент всегда прав». Правда, врачи знают свое дело и хоть клиент всегда прав, они не дадут ему делать дурости.

Именно так и сказал мой лечащий врач, когда утром пришел на осмотр и увидел, как я, отделываясь от потуг медсестры помочь надеть мне штаны, пытаюсь одеться самостоятельно. Сначала выпроводил девчонку вон, дождался, пока она закроет дверь, а потом обматерил меня по всей форме. Кажется, последними его словами были, что лучшее, что меня ждет в загробной жизни: слезы красотки на моей могильной плите.

— Даниэла здесь была? – спрашиваю я, а у самого почему-то сжимается задница.

— Сидела над тобой, убогим, всю ночь, - не щадит меня доктор. По выговору и внешнему виду кавказец. – Сдохнуть захотелось? Всяким олигархам на радость?

— Не люблю овощем быть.

Правда, не люблю. Ну какой из меня больной. Я здоровый бугай, меня так, немного поцарапало, не стеклянный же. Я на войне был, видел, как ребята от одного выстрела подыхали, видел, как некоторые выживали после автоматной очереди, с брюхом в решето. А мне повезло, что идиотка Ляля вообще не умеет стрелять. Не умер тогда – и теперь не пропаду.

Но если с доктором мы как два мужика еще можем понять друг друга, то все меняется, когда ко мне пускают Даниэлу.

Точнее, все в принципе меняется, когда она появляется в дверях палаты. В модном свитере теплого оливкового цвета, джинсах с бабочками и в сапогах, похожих на укороченные валенки. И на голове у нее та самая шапка, которую я купил.

Мне нужно время, чтоб перевести дыхание, потому что дырка в боку все-таки посерьезнее комариного укуса. И в башку отчетливо стреляет мысль, которую я думал, когда валялся на полу в своей квартире в луже собственной стынущей крови: как я вообще без нее жил? Коптил воздух бесполезным дыханием, кочевал, как акула, от одного рифа к другому, пожирал цветных рыбок без разбору, словно заглатывал горсть пестрых сахарных шариков.

— Привет, - осторожно говорит моя Принцесса и я, как загипнотизированный, растягиваю губы в ответ на ее улыбку.

Боль растекается по плечу, простреливает в кость, которую просто чудом не задело, но я держу себя в руках. Нельзя, чтобы моя беременная Принцесса волновалась из-за такой фигни.

— Я тебя поцеловать хочу, Принцесса. Сдурею просто. Не заставляй к тебе ползком…

Она даже закончить не дает: летит ко мне, и наброшенный на плечи больничный халат развевается крыльями за спиной.

— Кай…

— Даниэла…

Это все, что мы успеваем сказать, потому что просто остервенело цепляемся ртами друг в друга, словно у нас один на двоих кислородный баллон. И это просто на хрен полная нирвана или полный дзен, или что-то другое, что обозначает полное единение души и тела. Это только отголоски ранения во всем теле, импульсы нервов, но я чувствую себя паразитом, которого невидимая рука прикалывает шпильками к самому прекрасному созданию на земле. И я сам становлюсь лучше рядом с ней, впитывая ее запах, ее поцелуи.

И, блядь, у меня стояк от одного лишь прикосновения ее языка к моим губам. Хотя, кажется, такое просто нереально, потому что за последние сутки меня чем только не накачали. Чувствую себя бочкой, в которой без разбора болтаются все внутренние органы, а все равно думаю о том, что Принцесса забыла данное мне обещание.

— Договаривались, что ты приходишь ко мне в юбке, - скалюсь я и дергаю ее за пояс джинсов.

— Я спешила, - улыбается она, краснея, словно впервые поцелованная школьница. Потом достает что-то из сумки, медлит немного и протягивает мне.

Это сероватый медицинский бланк, и вчитаться в каракули врача – задача на выживание. Но я выхватываю имя и фамилию своей принцессы. И что-то еще про какой-то уровень чего-то там, который соответствует двум неделям…

Двум неделям?

Наверное, у меня лицо идиота, раз Даниэла втягивает обе губы, чтобы спрятать улыбку.

Чувство такое, словно меня хорошенько огрели веслом по затылку. И все качается, булькает и дребезжит, как шкаф с посудой в мыльном пузыре. И стоит моргнуть – все это валится мне на голову с почти мультяшным «дзинь!»

— Принцесса, погоди… - Я перевожу дыхание, тянусь к ней обеими руками, обнимаю за талию и крепко, как будто она может исчезнуть, сжимаю бедрами.

И плевать, что больно, и слабость дает о себе знать. Я хватаюсь за мыльные шарики радужных мыслей, и из каждого на меня смотрит счастливая рожа здорового лба.