Кэрол Маринелли - Когда-нибудь ты вернешься

Он подумал о Венеции, городе, который любил и где теперь его дом.

Но Рауль не обмолвился об этом.

А когда она взглянула на него, то была награждена улыбкой, постепенно расцветающей на его губах.

А эта улыбка – редкий и искренний дар. Лидия увидела, как растянулись четко очерченные губы, блеснули белизной зубы. Однако настоящая красота таилась в его глазах, проникая настолько глубоко, что она почувствовала: спрятаться не получится.

Впрочем, Лидия не очень-то и стремилась.

– Венеция, – заговорил Рауль глубоким, резонирующим голосом, – может быть самым одиноким местом в мире.

– Да, – призналась она.

Ей словно опять стало семнадцать, и она шла одна вдоль Гранд-канала, всем сердцем желая полюбить этот город.

Конечно, почти каждая школьница, путешествуя по Италии, в глубине души надеется на романтическую встречу.

А рядом с ней не было даже друга.

Рауль прав: абсолютное одиночество – вот что она почувствовала тогда.

Его голос вернул ее к реальности.

– Но вы ведь простили ее?

– Ее? – удивилась Лидия, все еще размышляя о дружбе, которой у нее не было.

– Венецию.

Она покачала головой:

– Нет, не успела.

– А что случилось?

Ей не хотелось говорить, что за год до того умер ее отец, оставив после себя совершенный хаос в делах. Правда, даже это не могло все объяснить.

– Пятнадцатилетние девчонки бывают такими вредными.

– Не думаю, что это проходит с возрастом.

– Да, пожалуй. – Похоже, и здесь он прав.

Она посмотрела на свой телефон.

Арабелла так и не ответила.

– Однако что же случилось в Венеции? – Теперь Рауль знал, в какое русло направить разговор, но сейчас ему хотелось узнать про Венецию.

– Мы отправились в Мурано на фабрику стекла.

Она замолчала. Это походило на предательство. Денежные вопросы не стоило обсуждать вне дома.

– И… – подтолкнул ее Рауль.

«Зачем лгать», – подумала Лидия.

Все равно она его больше никогда не увидит.

– За год до этого умер мой отец.

Он не сказал, что ему очень жаль, не предложил этот автоматический штамп.

И Лидия почувствовала себя свободнее.

Каждый сказал бы, что сожалеет, или: «Могу ли я что-нибудь для вас сделать». Эти слова рассыпались, как черные конфетти на похоронах.

Но никто, никто ничего не сделал!

Когда стало ясно, что денег нет, исчезли и все «друзья».

– Я сказала Арабелле, моей подруге, что у нас финансовые проблемы. – Ей стало жарко, над верхней губой выступили капельки пота. И дело совсем не в палящем солнце. Сиди она сейчас даже на льду, результат был бы таким же. – И сообщила ей, что мы можем потерять замок. – Замок принадлежал матери, но занимался им отец. – Я думала, у нас все в порядке, но все оказалось далеко не так.

Рауль никак это не комментировал, просто слушал.

– У него была своя жизнь.

Никогда еще Лидия не говорила об этом вслух.

Просто потому, что никогда себе этого не позволяла.

– Сочувствую, что вам пришлось пройти через такие испытания.

И поскольку ранее он не выразил сочувствия, теперь из его уст это прозвучало искренне.

– До сих пор не могу поверить, что он оставил меня…

– Иметь дело со всем этим, – закончил за нее Рауль.

На мгновение она задумалась, а потом кивнула.

– Да. Дела действительно были плохи. Мать продавала вещи, чтобы заплатить за мое обучение. Путешествие по Италии было обязательным. Я немного подрабатывала, чтобы хоть как-то компенсировать потраченные на поездку деньги. Конечно, это несравнимо с тем, что было у моих одноклассников. Они ходили по бутикам, а Арабелла постоянно спрашивала, почему я ничего не покупаю. В конце концов я ей призналась и взяла с нее клятву, что она никому не скажет.

Рауль невесело усмехнулся: он понял.

Оба замолчали.

И в этот момент они встретились.

Не за столом ресторана, а в пустынном одиноком пространстве далеко-далеко отсюда.

Они встретились и вместе, рука об руку, двинулись дальше.

– На фабрике после демонстрационного показа, – продолжала она, – все начали покупать себе сувениры. Я, разумеется, нет. Там стоял стол с бракованными изделиями, и Белинда, еще одна моя подруга, раскопав какую-то трехногую лошадь, сказала, что уж это я наверняка могла бы себе позволить. Тогда я поняла, что Арабелла все рассказала.

Лидия до сих пор чувствовала боль.

Она помнила, как все вокруг начали хихикать и перешептываться. Но Арабелла даже не покраснела.

– И вы ушли?

Она покачала головой и вздохнула:

– О нет! Я достала все свои деньги и сумму, которую мне выделили на подарок ко дню рождения, и купила самую дорогую вазу.

Лидия ненавидела себя за столь глупые выходки.

– Это мелко, да? – спросила она.

– На мелководье, бывает, и тонут.

– Да, плавать там нелегко. Впрочем, я их потом почти не видела.

– Вы ушли из школы?

– Я перешла в другую школу. Это вполне разумно, но там был ад.

С самого первого дня все: и то, что она новенькая, и любая мелочь, от произношения до почерка, – просто кричало о том, что ей там не место.

Да, это действительно был ад.

Рауль мог представить, как повели бы себя его одноклассники, если бы итальянская версия Лидии появилась в их школьном дворе.

– Для них это была шутка, конечно, – продолжала она.

Рауль сжал ее руку.

Доброе прикосновение.

– Немного чересчур, чтобы справиться?

Она кивнула и даже улыбнулась.

Но потом вдруг что-то случилось с ее улыбкой.

Лидия никогда не плакала.

Никогда.

Даже когда умер отец.

Так стоит ли начинать сейчас?

Она высвободила руку.

Ей даже сделалось стыдно, что она так много ему рассказала.

– Рауль, почему я здесь?

Он пожал плечами:

– Просто потому, – и добавил, сделав хитрый ход и пропев на мотив какой-то песенки: – Однако Морис стоит на пути.

Лидия рассмеялась, удивившись самой себе.

Секунду назад она готова была расплакаться.

– Морис мой отчим.

– Хорошо.

Но она не уловила намек.

– Не очень.

Лидия не ответила на его заигрывание, как обычно делали другие. Он решил перейти к делу. Остальное потом, сейчас ему нужна информация.

– Морис хотел, чтобы вы сегодня отправились на какую-то вечеринку?

Лидия кивнула:

– У него важная встреча с потенциальным инвестором, и он хочет, чтобы я тоже там присутствовала.

– Почему?

Она пожала плечами, не желая обсуждать именно это.

– Вероятно, я не пойду. Собираюсь встретиться с подругой или, скорее, знакомой.

– Какой?

– С Арабеллой, – нехотя призналась она. – Ну, просто она сейчас работает в Риме.

– А я думал, вы поссорились.

– Это было давно. – Лидии не нравилась эта тема.

Они вовсе не ссорились.

Инцидент похоронен, как, впрочем, и все остальное.

После этого они общались только в соцсетях, перекидываясь короткими сообщениями. Лидия не была уверена, что ее так уж обрадует перспектива их встречи. Не желая ничего объяснять, она решила вернуться к его предыдущему вопросу.