Оле Адлер - Обыграть босса

— Люблю тебя, Дань, — поговорила я, откинув голову ему на плечо, потерлась щекой о ткань пиджака.

И моментально поняла, что ошиблась. Запах, рост, руки, что легли на мои запястья. Я знала их. Когда-то считала родными. Но сегодня мне стало не просто неприятно от близости этого человека, но и страшно.

— Серьезно, Лен? Любишь его? — проговорил Самойлов, едва сдерживая раздражение в голосе.

Его пальца сомкнулись стальными оковами на моих запястьях. Влад сделал шаг, прижимая меня к ограждению балкона, блокируя любую попытку вырваться.

— Пусти меня, — пискнула я.

— А иначе, что? — выдохнул он аромат крепкого алкоголя мне в щеку, — Закричишь?

Я открыла рот, но не смогла издать ни звука. Скомпрометировать себя, опозорить Даню его мать — нет, я не могла.

— Пожалуйста, Влад, — решила воззвать к его здравому смыслу, — Тут твои родители, невеста. Ты женишься через неделю. Не сходи с ума.

Казалось, он услышал только последнюю фразу.

— Не сходить с ума, да? — зарычал Самойлов, еще теснее и больнее прижимая меня к балюстраде, — Я должен отдать тебя Ерохину и не сходить с ума, черт подери? Слушать все эти сплетни о вас на работе и не сходить с ума? Видеть тебя рядом с ним и — что? Не сходить с ума? А теперь ты говоришь, что любишь его, а потом просишь не сходить с ума. Я буду сходить с ума, Лен. Потому что ты не соображаешь, что творишь.

— Влад, мне больно… Пожалуйста…

Он не слышал, продолжал, оседлав волну:

— Думаешь, он трахает тебя и вывел в свет, потому что безумно влюблен? Не льсти себе, Лен. Ерохин просто хочет мне отомстить.

— Мне все равно, — пискнула я, стараясь выкрутить руки из его захвата. Бесполезно.

— Он трахал Польку, но видимо не удовлетворился. Да и мне плевать. Теперь взялся за тебя. А ты, как дура, повелась. Думаешь, женится? Наивная девочка. Поиграет и бросит. Тогда приползёшь ко мне.

— Это вряд ли.

— Приползешь, — шипел Влад, как змей, жаля языком мое ухо.

Я скорчилась.

— Приползешь, и я буду долго забавляться, прежде чем принять тебя назад, котенок. Моя маленькая дворовая кошка. Думаешь, задрала хвост и поймала удачу. Хотя вы занятно смотритесь с Даней. Два плебея нашли друг друга.

Последнее уже было чересчур. Влад и раньше умудрялся тонко намекать, что я не его поля ягода и должна довольствоваться тем, что он может мне дать. Бог с ним. Это я пережила, нарастила слоновью кожу. Но вот про Даню он так зря. Ерохин умел работать, говорить, держать себя в обществе так, что Владу и не снилось. Даня умел быть простым и сложным одновременно. Доступным и недосягаемым. Самойлов банально завидовал ему. Видимо, еще с институтских времен.

Разозлившись изо всех сил, я, наконец сообразила, как могу избавиться от опротивевших объятий бывшего. Вдавив со всей силы шпильку ему в ботинок, я выдернула руки и оттолкнула Влада.

Почти получилось. Я рванула к соседней двери, но Самойлов поймал меня за руку, снова скрутил и потащил дальше по балкону. Я с ужасом поняла, что сейчас он сможет меня уволочь вообще в другую часть дома.

Но тут же послышались шаги, шум. Влад отпустил меня неожиданно, и я упала. Задрав голову увидела, как Самолов поднимается с каменного пола, вытирая кулаком угол рта от крови, а ко мне спешит Дан. Я хотела предупредить его, что Влад замахивается, но раньше меня остановила Влада… Полина. Она буквально запрыгнула на жениха, повисла на нем, не давая атаковать Ерохина.

— Сдурел что ли, Влад? Здесь родители, гости, пресса. Здесь все!

— Сука, — буркнул Самойлов, пытаясь сбросить с себя Полину, но уже теряя энтузиазм.

Дан помог мне подняться, положил ладони на щеки, спросил:

— Где болит, Лен? Он тебя обидел? Прости меня.

Я бездумно кивала и мотала головой, стараясь не разреветься.

— Ну, все-все, малыш. Тихо. Черт, ведь на минуту отпустил. Прости.

Я снова замотала головой, отрицая его вину. Дан спрятал меня за своей спиной, процедил в сторону Самойлова:

— Я предупреждал, Влад, чтобы ты не приближался к ней.

— Пошел ты, — выплюнул Самойлов.

— Пожалуй, пойду, — ответил Дан.

Ерохин прижал меня к себе и повел к дверям. Войдя в зал, он окинул взглядом гостей, нашел мать, попилил через зал. Антонина Дмитриевна что-то увлеченно рассказывала матери Полины.

— Мам, мы уезжаем, — отрезал Дан, не тратя время на извинения и любезности.

— О, десять минут, дорогой. Мы с Наташей…

— Сейчас, мам. Немедленно, — рявкнул Ерохин.

— Что-то случилось, Данечка? — предположила «Наташа».

Он выдохнул со свистом, но сдержал раздражение.

— Нам пора домой. Мне и Лене — точно. Если хочешь, мам, оставайся.

— Я с тобой, конечно.

Дан кратко попрощался с матерью Полины и направился к выходу. Я семенила за ним на ватных ногах. В голове шумело от пережитых эмоций, шока и оторопи перед Даней. Таким я его никогда не видела. Может однажды, в машине, когда отказалась от секса. Но тогда он скорее был зол, а сейчас Ерохин находился в бешенстве.

Пока мы шли до машины, Антонина Дмитриевна задыхаясь отчитывала Даню за дурные манеры. Он игнорировал и пер вперед, как танк, таща меня на буксире. Я думала, что в машине станет легче. Ерохин всегда концентрировался на дороге, любил водить, получал удовольствие от руля. Но в этот раз не сработало. Дан вцепился в руль до белых костяшек. Он смотрел вперед, иногда бросая на меня краткие внимательные взгляды. Словно боялся, что у меня кровь пойдет, или сознание потеряю. А его мать продолжала причитать. Возможно, именно это и довело Дана до точки кипения.

— Разве я так тебя воспитывала, Данечка? Как можно уйти с приема, не попрощавшись с хозяевами дома? Что Поля и Влад о нас подумают? А их родители? Обязательно нужно извиниться. Если ты не позвонишь, то я сама завтра же…

— Довольно, мам, — взорвался Дан.

Я подпрыгнула от его крика и вжалась в сиденье.

— Если я что-то делаю, значит так надо. Мне абсолютно плевать, что обо мне подумают Самойловы и Кочины. Извиняться ты ни перед кем не будешь, поняла? Я запрещаю.

— А мне объяснить причины своего поведения ты не хочешь? — отозвалась его мать тихо с заднего сиденья.

— Нет. Уж точно не сейчас.

Похоже, не только я впервые видела Даню таким. Остаток поездки прошел в молчаливом напряжении.

Шок, страх и переживания постепенно отпускали меня. Комок невыплаканных слез провалился в желудок, а потом защекотал ниже. Наверно это был какой-то нерастраченный адреналин. Он не нашел выхода, так и остался в моей крови, грозя вскипятить кровь. Я пыталась совладать с собой, искала успокоения в Дане, но его решительный и грозный вид не помог мне прийти в себя.

Мы заехали на парковку.

Дан вышел из машины, кратко попрощался с матерью, даже извинился за несдержанность, обещал отвезти ее завтра на вокзал. Она собиралась еще и в Москву завернуть к старой подруге, раз уж оказалась в России.