Екатерина Васина - Бунтарка. (не)правильная любовь

Я вздохнул. Да, на Никин непростой характер наложился развод родителей, переходный возраст и попытки матери дать дочери все, что она хочет. Мол, козел папочка сбежал, у тебя, деточка, психологическая травма, но я тебе помогу.

— Никто тебя учить не собирается. — скучным тоном протянул Марк.

Он отошел от телевизора и продолжил:

— У тебя свои мозги есть, думаю, выводы сделаешь. А от них уже зависит, что у тебя в жизни будет дальше. Учти, попробуешь отвернуться, плюну на все и буду лично тебе голову держать. Глаза закрывать смысла нет, как и уши. Мать ушла на три часа, ролик, который Тим смонтировал идет сорок пять минут. Мы тупо будет проигрывать его снова и снова. Пока ты не выдержишь.

— Напугать вздумали.

Ну-ну, храбрись. Я включил телевизор, нашел нужное видео. Оно и правда оказалось не очень длинное, но зато такое… емкое.

Живодерки и их жертвы, причем крупным планом. Сначала до того, как они попали в руки «милых» девочек. Затем — после.

Ника животных любила.

Малолетние твари, избивающие пожилого человека и на камеру говорившие «мы маленькие, нам ничего не будет».

Те же твари, но рыдающие уже в зале суда.

Родители девочки, шагнувшей из окна потому, что ее шантажировали съемками с какой-то вечеринки, где ее напоил и соблазнил на спор один из главных «красавцев» школы. Ей было четырнадцать.

И это самые мягкие кадры из того, что я выбрал. У самого мурашки по коже бежали и хотелось закрыть глаза, когда видел все это.

Я старался найти как можно более жесткие вещи.

Без приукрашиваний и попытки оправдать действия тех, кто творили эту мерзость. А случалось и такое, да.

Если первые пять минут Ника еще держалась, то потом попыталась закрыть глаза и уши. Но звук мы поставили хороший. Затем попыталась удрать. В конце концов заметалась по комнате, забилась в угол и забилась в истерике. Марк бросил на меня быстрый взгляд, но я покачал головой. Пусть досмотрит.

И только после окончания видео выключил телевизор. Звук смолк, остались лишь рыдания Ники, которую уже трясло. Все же совесть в ней еще не заснула окончательно.

— Эти существа, — я не смог заставить себя сказать «люди», — когда-то решили, что болью, шантажом и издевательствами можно стать выше остальных. Они получали от этого удовольствие. Если тебе все это понравилось, то можешь продолжать в том же духе. Но я надеюсь, что мозги у моей сестры на месте.

В итоге, к возвращению матери, Ника успокоилась. Мы оставались в квартире, ожидая пока она проревется, потом напоили крепким чаем. И все молча, без нотаций.

Пусть подумает.

Сестра сидела притихшая, забившись в кресло на кухне. Марк зачем-то перебирал магнитики на холодильнике, а я написал сообщение Крис о том, что с Никой мы «побеседовали».

Знать бы, помогла ли наша «беседа». Но ершиться сестра больше не пыталась. Сломанной тоже не выглядела, а когда мы с Марком уходили, проводила нас абсолютно беззащитным взглядом.

Внутри царапала жалость, но я сдерживался. Пусть думает.

В следующий раз с Марком мы встретились через день после отъезда Крис. До этого момента точно оба избегали предстоящего разговора.

Ну вот, добегались.

Мать Кристины позвонила мне. Когда я сражался с наглухо зависшим сайтом и материл всех, включая себя. Наверное, голос у меня звучал не слишком приветливо, так как она торопливо поздоровалась и еще торопливее проговорила:

— Тимур, мне звонила сейчас Юля.

Мне потребовалась почти минута, чтобы понять, кто такая Юля. Потом внутри как-то все неприятно свело. Крис ведь так и не отвечала на звонки.

— Что?

— Кристина пропала. — тут женщина всхлипнула. — Накануне вечером они разлучились буквально на час. И все, ни слуху, ни духу.

Кристина

Я чувствовала мягкую подушку, которую обнимала обеими руками и легкое одеяло. Хотелось поспать еще немного…

Ну хотя бы пять минут…

Неужели накануне я что-то отмечала и перебрала вина? Почему голова чугунная и дико пульсирует в висках? Так, стоп, но я же в Германии…

На этой мысли я резко открыла глаза и попыталась вскочить. Но голова мигом намекнула на то, что не стоило так резко дергаться. Закусив губу, я упала обратно на подушку и попыталась дышать ровнее. Спустя пару минут виски перестало сдавливать болью, и я смогла кое-как осмотреться.

Кажется, до этого мне снился кошмар, который сейчас продолжался. Потому что обстановка не напоминала наш довольно скромный отель. Сейчас я находилась в комнате с бело-голубой мебелью, искусственно состаренной. Побеленные стены и… решетки на окнах, красиво задрапированные белоснежными занавесками. Такие же занавески, то есть балдахин, окружал кровать.

Одежды видно не было. Зато через приоткрытую дверь я слышала звуки шагов, звяканье и… закусила губу почти до крови. Чтобы не начать визжать. Вместо этого сползла с кровати, обмоталась одеялом. После чего как можно тише исследовала шкафы и ящики. Кроме прозрачного белья, развратного даже на вид, ничего не нашла. Заметалась, зачем-то подбежала к окну и попыталась открыть. Заперто. Прохладный воздух создавался благодаря кондиционерам.

Так, значит, я здесь пленница.

Тем временем, шум за дверью продолжался, там еще и насвистывать начали. В целом, создавалось впечатление, что я проснулась где-то на отдыхе.

Если бы не решетки и полное отсутствие одежды.

Ноги дрожали, когда подходила к двери. Под одеялом я оставалась голой, и тем острее было чувство беспомощности и паники. Вот последняя то и дело бросала в пот.

Шаг… еще шаг…

Дверь едва уловимо скрипнула, а я замерла, пальцами вцепившись в створку. Показалось на миг, что шум в глубине дома стих, но затем опять возобновился.

Сердце колотилось в горле, немного подташнивало. То ли от того, чем меня усыпили, то ли от страха.

Страх, да. Он липкой пленкой покрывал все вокруг, от него хотелось отмыться.

Деревянный гладкий пол холодил ноги. И тоже поскрипывал. Уютно так, чуть слышно. Но от этих звуков кожа леденела. Потому что я понимала, что меня слышит тот, кто возился за приближавшейся дверью.

Запахи вокруг я воспринимала как-то отстраненно. Лишь подойдя вплотную к двери, поняла, что оттуда тянет жареным беконом, тостами, чем-то сладким и кофе.

Прикрыла рот рукой, так как казалось, что я дышу слишком шумно.

Горло сдавливало. Еще секунда и не выдержу, начну метаться, искать выход. Несмотря на то, что все явно заперто.

Вот что чувствует волчица, когда ее загоняют со всех сторон.

Угу, или заяц, когда попадает в ловушку.

Или птица в силках.

Пришлось пару раз глубоко вздохнуть, прежде чем открыть дверь. А смысл прятаться? Играть в кошки-мышки?

Я не буду мышкой. Не буду!

Кухня оказалась неожиданно просторной. И тоже в бело-голубых тонах, с морскими картинами и белоснежными занавесками. Деревянный побеленный стол, над которым висела такая уютная домашняя лампа. Стулья с резными спинками. Бледно-голубые стеклянные тарелки. И шкворчание бекона на сковородке.