Екатерина Васина - Бунтарка. (не)правильная любовь

— Вашу мать, если ее и правда похитил этот ублюдок…

— То ты ему ничего не сделаешь, — перебил его спокойно, — потому что Крис нужны мы на свободе, а не за решеткой. Предоставь закону делать свое дело.

— Извини. Это…черт, это реально бесит. И бесит, что приходится ждать.

— Скрути свой темперамент. Не думаю, что Крис обрадуется тебе такому.

И мы оба брали себя в руки, не заваливали никого вопросами, лишь ждали. Не знаю, как Тим, но я старался не думать о том, что могло произойти с Крис. Какая разница? Что бы ни случилось, я ее не оставлю. И заставлю забыть все кошмары. Не стоит себя накручивать. Надо просто ждать.

— Мадам Валерьева, большой глупостью было бежать из дома. Мы ведь сразу вам сказали: сидеть на месте. А так смотрите до чего вы себя довели.

Я сидела и чувствовала себя дурой. Нет, меня не оскорбляли, напротив, все вокруг поддерживали, держались очень тактично и мягко. Но вот дурой я себя продолжала ощущать. Действительно сейчас я помнила, что мне сказали оставаться на месте. Но тогда, охваченная паникой, с севшим телефоном, соображала я крайне слабо.

Со мной разговаривали двое полицейских. Мужчина и женщина. Черт, я даже их имена не смогла запомнить, только тупо слушала, что они говорили, отвечала на вопросы, а сама продолжала сидеть и комкать одеяло.

Симпатичная палата, куда меня поместили, точно светилась от солнца. Причиной тому, думаю, бледно-желтые стены и такого же оттенка жалюзи. Ну и утренние лучи солнца, что проникали сквозь них, полосами ложились на медового цвета пол.

Еще мне что-то вкололи, так что сейчас я ощущала себя чем-то невесомым и тупеньким. Хорошо так. Произошедшее точно отодвинулось на второй план. Иногда внутри начинало подниматься что-то тяжелое, но тут же опускалось под действием лекарства.

— Извините, — я перебила полицейского, кое-как собравшись с расползающимися мыслями, — а его вы нашли?

Под «его» я имела в виду Марко, конечно.

— Да, он уже задержан. Так, мадам Валерьева, вы же понимаете, что вам придется немного дольше остаться в нашей стране. Пока будет идти следствие, суд и… но думаю, все пройдет довольно быстро. Да, ваш друг сказал, что у него здесь есть хороший знакомый адвокат и уже связался с ним.

— Друг?

Нет, я определенно от этого успокоительного сильно поглупела. Потому что моргала и продолжала смотреть на полицейского. Но тот не показал никаких признаков раздражения. Хотя, возможно, я еще не самый худший вариант, который он видел. Уж лучше тупить, чем вести себя как я вела, когда очнулась. Орала и отбивалась. Потому и получила укол. После чего стала задумчивая и спокойная, как сытый удав.

— Один из них. — поправился полицейский, пока его коллега едва заметно улыбалась. — Думаю, они ждут, пока мы закончим беседу. В принципе, мы уже закончили. Спасибо, мисс Аленьева, мы еще с вами свяжемся. И…поправляйтесь.

— Да, сегодня вечером к вам придет психолог. — добавила женщина, вставая со стула. — Если что-то вспомните, или понадобится помощь, обращайтесь к ней.

Я вяло кивнула, откинувшись на подушки. Только психолога мне не хватало. Зачем он мне? А то я сама не смогу справиться со своими тараканами.

Не успела дверь за полицейскими закрыться, как открылась снова.

Я только моргала, глядя на вошедших Тимура и Марка. Никаких романтичных мелодий в голове не заиграло, сердце там не стало ухать вниз. Я просто проговорила задумчиво:

— Марк, ты небритый. Тим, у тебя глаза красные.

— Ты себя видела? — буркнул второй. В то время как Марк покачал головой, как бы подтверждая, что видок у меня тот еще.

— Кри-и-и-ис!

Юлька влетела в палату, точно бешеный ураган. Я лишь озадаченно пискнула, когда она сжала меня в объятиях, ревя и обливая слезами больничную рубашку.

— Извини, извини! Просто я как представляю… уууууу!

— Юль, все хорошо. Видишь?

— А хорошее успокоительное, — сказал Тимур, присаживаясь на стул, где еще недавно сидел полицейский, — сидит такой истуканчик на кроватке и моргает.

— А у тебя юмор прокис после перелета.

— Это он после полицейского участка прокис. Но я старался.

Юлька все цеплялась за меня и бормотала какие-то извинения, которых я вообще не понимала. Смотрела поверх ее плеча на мужчин.

Своих мужчин.

Которых я звала, пока брела сквозь темноту, замерзающая, одуревшая от страха.

И которые сейчас стояли здесь. Которые ринулись сюда, узнав, что произошло.

Это ли не любовь?

Внутри росло нечто, против которого бессильно любое успокоительное. Чувство, согревающее изнутри, рвущееся наружу. Сердце заныло от того, что нельзя высказать словами. Но можно взглядом, движениями.

Не знаю, может, Юлька ощутила что-то. Но она вдруг отстранилась, посмотрела на меня, оглянулась на мужчин и чуть улыбнулась.

— Пойду я, умоюсь, — шепнула мне и выскользнула из палаты.

— Крис!

— Кристина, ты абсолютно ненормальная женщина!

— Это вы психи! — прорвало меня. — Примчались сюда!

— А как иначе? — Тим ухитрялся кричать шепотом. — Ты вон чего надумала. Крис…

— Он мне ничего не сделал! — я не понимала, то ли смеюсь, то ли плачу, — Я сумела выбраться! Сама, понимаете? Я сама оттуда выбралась! Я его победила!

Я цеплялась то за футболку Тима, то за рубашку Марка, прижималась к ним щекой, продолжала реветь. Оказывается, это такое счастье, чувствовать себя в безопасности! Чувствовать их запах, кутаться в него и понимать, что они здесь. Рядом.

Не отпущу. Не смогу.

— Не реви! — голос Марка, его поцелуи, которые стирают со щек мои слезы.

— Да, Крис, ты же боец.

Руки Тимура гладят мою спину. Без какого-либо сексуального подтекста, просто поддержка. Которая мне безумно нужна. Без которой я не смогу.

Можно быть сколько угодно сильной женщиной, но порой мужское плечо необходимо.

Нашу слегка сумасшедшую идиллию прервали довольно быстро. Ворвалась медсестра и буквально вытолкала моих мужчин из палаты. Мол, довели девочку, она и так в шоке от произошедшего. Так что давайте уходите, господа хорошие, а я ей успокоительное дам. Пусть поспит. Я пыталась возражать, но мне ласково и твердо заявили: вы у нас пациентка после похищения и попытки насилия. Так что лежите и успокаивайтесь. А ваши друзья придут после того, как вы побеседуете с психологом.

Дверь закрыли, по венам потекло успокоительное, а я лежала и улыбалась в светлый потолок.

Знаете, побеждать свои страхи — это непередаваемо.

Год спустя

Просыпаться в выходной день, зная, что впереди — две недели отпуска… это один из моментов счастья. Теплого и сверкающего, в него хочется кутаться и мурлыкать.

Я просыпалась медленно, с трудом удерживая губы, готовые вот-вот растянуться в сонной хитрой улыбке. А еще хотелось потянуться, как большая кошка.