Кристен Эшли - Сладких снов

— Звучит здорово, — улыбнулась я.

— Я напишу наш адрес и схему проезда. Ты можешь приходить в любое время после пяти. Мы закрываемся в пять и сразу идем домой. Но садимся есть около половины седьмого, — сказала Солнышко, записывая.

— А теперь разреши мне самому выбрать выпечку для тебя, и я переверну твой мир. Не заказывай. Я дам тебе лучшее, что у нас есть, — предложил Шамбала.

— Хорошо, — продолжая улыбаться, сказала я. — Я согласна.

— Крутотенюшка! — восторженно крикнул Шамбала и подскочил к машине для эспрессо.

— Это замечательно, — заявила Солнышко. — Мы тоже новенькие в этом городе. Все сочли нас психами, когда мы открыли кофейню в городке «Харлеев». Но нам тут нравится. Горы рядом, и мы можем пить солнце, когда захотим. Просто закрываемся, достаем велики и делаем это в любом месте, куда нас приведет дух. — Она наклонилась ко мне. — Но, знаешь, население нас не очень-то жалует.

Я знала. Я определенно знала, а потому кивнула.

— Они начнут приходить, — пробормотал Шамблс одновременно с надеждой и настойчивостью в голосе.

— Если вы пару дней пораздаете бесплатно кусочки своего бананового хлеба, вам придется отгонять покупателей палками, — сказала я.

— О! — воскликнул он, резко подняв голову. — Отличная идея!

Солнышко повернулась к Шамблу:

— Почему мы до этого не додумались?

— Потому что половину времени мы под кайфом? — спросил ее Шамблс.

— Да, — усмехнулась Солнышко, — иногда это мешает мозгам.

Я засмеялась, а Шамблс пробормотал:

— Просветление Мэри Джейн (сленговое название марихуаны — прим. пер.) не дается просто так.

От этого я засмеялась еще сильнее.

Через две минуты у меня в сумочке лежала схема проезда к их дому, Шамблс приготовил мне диетический латте с ванилью и корицей и кусочек хлеба из цуккини с пеканом. Я откусила кусочек, глотнула кофе и улыбнулась ему.

— Я перевернул твой мир? — спросил он.

— Считайте меня постоянным покупателем, — ответила я, расплачиваясь.

— Конечно! — крикнул Шамблс.

— Тогда увидимся завтра утром, — сказала Солнышко. — И завтра вечером! — крикнула она, пока я шла к двери.

— Да, определенно. Приятно было познакомиться, — сказала я на прощание.

— Черт, да, и нам приятно! — крикнул Шамблс.

— До встречи, Цветочек, — сказала Солнышко.

— До встречи, — ответила я и вышла. Потягивая кофе и наслаждаясь хлебом, я перешла улицу и направилась в сторону «У Баббы», думая, что, возможно, — учитывая Бетти и Солнышко с Шамблом, вкусный хлеб и кофе, бассейн с подогревом прямо у моей входной и единственной двери — двери в гостинице, которая, может, и не была пятизвездочной, но по крайней мере обладала индивидуальностью, — Карнэл не так уж и плох.

Я пришла за пять минут до начала своей смены. Снаружи был припаркован «Харлей», который показался мне знакомым. Я подумала, что это плохой знак, и поняла, что оказалась права, как только вошла, держа в руках стаканчик с кофе и последний кусочек хлеба.

За барной стойкой стоял Тейт. На нем опять была обтягивающая футболка Хенли с длинными рукавами, только на этот раз бордового цвета. Я тут же отметила, как ему идет.

Блин.

Он повернулся, окинул меня взглядом, и, даже не улыбнувшись, поприветствовал своим глубоким голосом:

— Сегодня тебе достался я, Крутышка.

Отлично.

Я кивнула и направилась к стойке.

— Можно мне ключ от кабинета?

Он достал из переднего кармана ключи и бросил их на стойку. Я сунула последний кусочек хлеба в рот, остро осознавая, что Тейт считает меня толстой, а я ем у него на глазах. Не глядя на него, я схватила ключ и направилась к коридору.

— Мне нужно поменять бочонки, ты справишься с учетом? — услышала я его вопрос, но продолжила идти.

— Конечно, — ответила я, все еще не глядя на него.

Я вошла в кабинет, оставила там сумочку и вернулась обратно в бар. Тейт возился с бочонками, и я бросила ключи на стойку, стараясь не приближаться к нему, но сделала это громко, чтобы он услышал, как они звякнули о поверхность. Он поднял голову и посмотрел на меня, но я сразу же отвернулась и стала осматривать холодильники.

— Крутышка, тебе понадобятся ключи, чтобы войти в кладовую, — услышала я его голос.

Блин. Я такая глупая. В отчаянном стремлении вернуть ему ключи, чтобы ничего из его вещей не касалось моей кожи, я совершила ошибку, в результате которой выглядела идиоткой.

— Точно, — буркнула я, схватила ключи и вернулась к своему занятию.

Я молча занималась своими делами, делая заметки, потягивая кофе и курсируя между кладовой и баром, а Тейт занимался своими. Если наши пути пересекались, я не встречалась с ним глазами и старалась обходить его как можно дальше. После учета я опустила стулья и осмотрела столы, одновременно ища забытую пустую посуду. Столы на одной половине бара были необычно чистыми и рядом с ними не стояло «пустышек»; вторую половину столов нужно было вытирать, и я обнаружила две бутылки из-под пива и наполовину полную кружку.

Когда я зашла за стойку, чтобы выкинуть бутылки и взять чистящее средство и тряпку, Тейт заговорил.

— Вчера вечером работала Венди. Пришла, после того как Тоня не явилась.

В силу своей природной вежливости я была вынуждена посмотреть ему в глаза, но ничего не сказала, только вопросительно подняла брови.

— Ты еще не знакома с Венди? — спросил он.

Я покачала головой.

— Единственная хорошая официантка у нас, — сказал он. — Она убирает за собой.

— Угу, — пробормотала я и вышла из-за стойки, задумавшись, носит ли Венди топы с открытой спиной или топы-бандо или у нее какой-то другой способ демонстрировать как можно больше голого тела мужской части посетителей. У Тони были длинные блестящие черные волосы, она была высокой, стройной, почти тощей, с явно фальшивой грудью, и вдобавок к своему открытому топу носила высокие каблуки и очень коротко обрезанные шорты. У Джонелл была неуправляемая копна вьющихся каштановых волос, она была среднего роста, с округлостями, как у Ниты (только она была стройнее и, насколько я поняла, намного моложе), и носила со своим топом-бандо микроминиюбку. Венди, вероятно, замыкала этот ряд, обладая блондинистыми волосами и будучи похожей на супермодель какого-нибудь байкерского бренда.

Я с ужасом ожидала ночной смены и необходимости встать рядом с одной из этих девушек. Не только потому, что они показали себя стервами, но и потому, что, наверное, все мужчины пересядут из моей зоны обслуживания и чаевые станут еще меньше.

Я пялилась на грязные столы, когда услышала:

— Крутышка.

Очевидно, Тейт придумал это прозвище для меня, что я посчитала странным, потому что он знал меня меньше двадцати минут, а вы же не даете прозвища кому-то, кого знаете меньше двадцати минут (скорее уж много лет). И еще я посчитала, что оно означало что-то не слишком приятное, но все равно посмотрела на него, хоть мне и не хотелось. Ведь не могла же я его игнорировать. Он не мог обращаться ни к кому другому, и игнорировать его было бы слишком грубо, к тому же он мой босс.