Дерби Брайа - Пылающая Эмбер

тревогой окидываю комнату. За нами наблюдают байкеры, часть из которых мне знакома,

а часть — нет. Некоторые даже поворачиваются всем телом, чтобы иметь лучший обзор.

Руки покрываются мурашками, и меня охватывает беспокойство.

Одно дело — танцевать для Мава, но совсем другое — устраивать представление для

комнаты, полной похотливых пьяных байкеров.

Я пытаюсь уйти, но хватка Лили усиливается, как будто она готова к моему побегу.

Она слегка встряхивает меня, чтобы привлечь моё внимание.

— Расслабься и сосредоточься на мне. Я рядом, а Мав единственный, кто за тобой

наблюдает.

— Хммм... нет, не единственный.

Я смотрю налево, а потом направо.

— Убеди себя в обратном. Все получится. Доверься мне.

Я бросаю на неё злобный взгляд, кричащий о том, что ничего не получится .

Я всегда танцевала только дома с мамой, Сандаун и Уилл. Это своего рода семейная

традиция. Но мы всегда танцевали за закрытыми дверьми, где никто не мог нас увидеть.

По крайней мере, на публике я никогда не танцевала.

Когда я была маленькой, у моей мамы была кассета с подборкой лучших песен

разных исполнителей, и часто, ни с того ни с сего, она ставила её и врубала звук на

полную катушку. Все начиналось с «Peace Train» Кэт Стивенс, за которой следовали

аналогичные хиты семидесятых. Мы танцевали часами. Иногда мама останавливала

проигрывание кассеты перед последней песней, и это были лучшие дни. В другие дни она

позволяла кассете доиграть до конца, и когда начиналась песня «Maggie May» Рода

Стюарта, она замирала, закрывала глаза, тихо пела и, в конце концов, начинала плакать.

После того, как песня кончалась, она оставляла нас и уходила одна в свою комнату.

Однажды я спросила у Сандаун, почему из всех имён, которые она могла выбрать

для своего ребёнка, она выбрала именно это. Уиллоу Мэгги Мэй Шоу. Тем более, что это

было связано с плохими воспоминаниями для нас обеих, и мне было слишком больно

слушать эту песню после её ухода. Санни ответила: «Потому что она была её любимой».

295

По иронии судьбы, Уилл и счастье, которое она принесла в мою жизнь, вновь

вернуло мне интерес к танцам. Её рождение и моя любовь к ней исцелили рану,

оставленную уходом моей матери.

Вырвав меня из воспоминаний о моём прошлом, Лили притягивает меня к себе и

берет за руки. Она начинает танцевать. Её движения простые и неторопливые. Она

вращает своими бедрами и поднимает наши руки вверх. Её глаза кобальтового оттенка ни

на миг меня не покидают, призывая уступить и двигаться как она.

Поначалу я сопротивляюсь. Мой дискомфорт, вызванный тем, что я оказалась в

центре внимания, одерживает победу над моей любовью к музыке и моим природным

инстинктом, который взывает к свободе действий.

Играет песня «Iris» в исполнении The Goo Goo Dolls. В ней присутствуют глубокий

смысл и пьянящий ритм. Невозможно остаться безучастной. Довольно быстро песня

умиротворяет меня и очаровывает.

Я следую совету Лили и думаю только о Маве. Может все дело в алкоголе, но,

клянусь, я ощущаю на себе его взгляд и исходящее от него желание. Я цепляюсь за эту

ниточку, связывающую нас, и абстрагируюсь от окружающей меня толпы.

Спустя мгновение неловкость исчезает, и вызванные песней эмоции подхватывают

меня, словно бурный поток реки. Я закрываю глаза. Комната отходит на второй план, и

моё тело начинает покачиваться.

Я перестаю себя накручивать. Расслабляюсь. И просто отдаюсь на волю чувств.

Пальцы Лили больше не удерживают меня, так что я легко поднимаю руки вверх и

вытаскиваю шпильки из своих волос, чтобы приподнять волосы повыше и отвести

подальше от разгоряченной кожи своей шеи. В воздухе витает секс, ощущение его

обволакивает меня, словно дым, побуждая к тому, чтобы позволить рукам бродить по

другим частям моего тела, которых я никогда не касалась в комнате полной народа.

Когда я отпускаю волосы, их вес оседает на моих плечах. Я кручу бедрами и сгибаю

колени. Мои руки скользят по телу, груди и снова поднимаются к шее.

МАВЕРИК

У меня нет слов, чтобы передать, что творится со мной при виде танцующих вместе

Эмбер и Лили. Лучше всего припрятать эту эротическую фантазию, пробивающую себе

дорогу в мои мысли, под замок и обдумать позже.

Судя по выражению вины на лице Гуса, я бы сказал, что он думает о том же.

Я сжимаю бутылку пива и борюсь с желанием выбить из его головы грязные мысли,

главную роль в которых играет моя девушка.

— Не смотри так на меня. Ты сам отправил их туда.

Он, конечно же, прав. О чем я, чёрт возьми, думал?

Танцующие вместе Эмбер и Лили быстро завладевают вниманием большинства

мужчин, и нам это совсем не нравится. Мы с Гусом одновременно встаем и подходим

ближе к танцполу. Настолько близко, чтобы успеть вмешаться и остановить любого брата

от прикосновения к нашей собственности, если потребуется.

Да, многие присутствующие здесь «Предвестники Хаоса» знают, кому принадлежат

девушки, но то же самое нельзя сказать о «Гринбеках». И Смоук, несмотря на то, что

Эмбер провела в моих объятьях всю ночь, видимо, не получил это сообщение. Он сидит в

296

самом тёмном углу комнаты и проявляет явный интерес к тому, что принадлежит мне, тем

самым по-настоящему начиная выводить меня из себя.

Когда нервозность Эмбер начинает сходить на нет, она закрывает глаза и отдаёт всю

себя музыке.

Я знал с того дня, как увидел её играющей в футбол с детьми, что она свободна

духом. Но то, насколько свободна, доходит до меня только сейчас. Она двигается так

плавно и изящно, что это похоже на искусство, и я мгновенно попадаю под её чары.

Её движения чувственны и наполнены эмоциями. Абсолютно искренними эмоциями.

Глядя на неё в коже, сапогах и юбке, мне весь вечер приходилось маяться от

твёрдокаменного стояка. Но наблюдать за тем, как она теряется в своих мыслях,

прикасается к себе, покачивает и опускает бедра — самая сладкая сексуальная пытка из

всех возможных. Единственное, о чем я могу думать, так это о том, как закинуть её себе

на плечо и унести отсюда, чтобы хорошенько и жёстко оттрахать, пока мы оба не

выдохнемся.

Оторвав от неё свой пристальный взгляд, я вижу, что несколько мужиков борются с

той же самой мыслью.

Чёрт, им лучше не думать о том, о чем думаю я.

О том, что эти бедра были созданы для того, чтобы я держался за них своими

руками. О том, что эти приоткрытые розовые губки были созданы, чтобы целовать мои

губы. И как только я уложу эту женщину в кровать, она будет извиваться так, словно

объезжает мой член, и когда я забудусь, погрузившись в её тело, это будет самый