Елена Синякова - Хан

— Боже! — я отшатнулась назад, ударившись спиной о закрытую за собой дверь спальни, когда поняла, что не одна, и высокая стройная фигура вальяжно сидела на моем стуле, превращая и без того маленькое помещение в совсем уж крошечное.

В полумраке темной комнаты, освещенной лишь ночной лампой, сверкнули черные глаза, и чувственные губы растянулись в полуулыбке, показывая свои ямочки на щеках:

— Не хотел пугать тебя, мавиш.

Я на секунду закрыла глаза, пытаясь понять, это бред, галлюцинации или я начинаю сходить с ума?

Как Хан мог оказаться в моем доме? Мало того! В моей спальне! Вот только дыхание бреда не могло быть таким слышным, как и навязчивый терпкий аромат, который витал незримо над своим хозяином, заполоняя собой все пространство, и подбираясь ко мне плотным туманом, оседающим на кожу.

— Что вы здесь делаете? — выдохнула я, прижимаясь к двери сильнее и судорожно пытаясь понять, что делать теперь. Лучше бы он был просто видением или призраком! Ну, упала бы в обморок, ну ударилась бы, может, отбила бы зад и голову, но зато была совершенно одна, когда пришла бы в себя. А сейчас….что делать сейчас, когда эти жадно блестящие пронзительные глаза смотрели на меня не моргая, словно забираясь под кожу.

— Сижу, — усмехнулся мужчина, как всегда в полном изяществе и в то же время непередаваемой внутренней силы, расстегивая небрежно на своем идеальном пиджаке пуговицы, и распахивая его, чтобы устроится поудобнее.

— …я вижу, что сидите…я спрашиваю, как вы здесь оказались?

— На машине приехал, — его черные глаза сверкнули лукаво и хитро, явно забавляясь моей полной растерянностью и шоком, а оттого полной неспособностью сформулировать собственные мысли правильно. Если мое сердце умерло и было раздавлено им же еще пару часов назад, то, что сейчас билось внутри меня так истерично, и буквально захлебываясь, когда тени от его длинных ресниц падали на скулы этого мистера Совершенства, а глаза лукаво прищурились, веселясь и облизывая меня в моем нелепом почти ребячьем банном халатике?

Я снова закрыла глаза, с трудом удержав себя оттого, чтобы прижать руку к груди, и почувствовать, как колотиться сердце, потому, что нужно было взять себя — в руки, мысли — под контроль, а сердце — отправить в полный нокаут….молчи уже! Зомби! Забилось тут с приходом этой темноты!

— Послушайте, я знаю, что этот город принадлежит вам. Вы тут главный и все такое, но этот дом — частная собственность. МОЯ частная собственность, и вы не можете просто взять и вломиться ко мне без приглашения.

С ума сойти, я это даже вслух сказала, нагло и холодно глядя в эти черные глаза, которые полыхали и переливались в свете лампы, не растеряв своего веселого и лукавого запала, даже от услышанного, лишь только черная бровь выгнулась, когда Хан усмехнулся, чуть подавшись вперед и опираясь локтем о стоящий рядом стол, почти промурлыкал:

— Так вызови полицию, мавиш.

Не обращая внимания на свои подрагивающие ноги, выпрямив спину и откинув назад мокрые черные волосы, под его лукавым пристальным взглядом, я прошествовала в мягких тапочках вперед, тяжело сглотнув, когда не увидела своего телефона на кровати или тумбочке, а в руке Хана, которую он протянул, любезно склонив голову и продолжая наслаждаться представлением от души:

— Прошу.

— Благодарю… — пробормотала я, стараясь взять свой телефон так, чтобы не коснуться даже кончиками пальцев его ладони, а главное не попасть в плен этих темных глаз, которые притягивали, словно магнит своей черной воронкой. Хан снова усмехнулся, откинувшись на стуле и расставив ноги в совершенно расслабленной позе, напоминая наглого, холеного кота, который привык питаться исключительно мидиями, а вместо молока пить розовое шампанское.

Конечно же, я понимала, насколько глупа и безнадежна эта затея, когда набирала номер полиции, ожидая, когда мне ответят, и отчего-то начиная молиться, чтобы было занято. Едва ли это мероприятие закончится чем-либо хорошим…скорей всего, Хан снова будет в ярости, когда приедет полиция. Полиция ничего не сделает, увидев нарушителя порядка. А я еще раз лишусь своего сердца, внезапно воскресшего, когда Хан снова будет убивать меня медленно и изощренно своими злобными колкими глазами, и ядовитыми словами, который врезались в душу роем ржавых стрел.

Вот только после сегодняшнего мне уже было ничего не страшно…так ведь?

Боль не могла стать сильнее, даже если сейчас его глаза полыхали и горели отнюдь не яростью, а губы улыбались задорно и даже без капли язвительности.

Не знаю, как я до сих пор жила с моей невероятной «везучестью», надеясь на то, что судьба хотя бы раз в жизни сможет сделать малюсенький шажочек в мою сторону. Только судьба все время спала или безобразничала. Вот и сейчас, на удивление, но я дозвонилась сразу же, и мне даже ответили сухо и недовольно, выслушав о том, кто я такая и по какому поводу тревожу доблестную полицию.

— Т. е вы нашли в вашем доме незнакомого мужчину? — без каких-либо эмоций повторял за мной полицейский в трубке телефона.

— Да, все верно…. — я покосилась на этого самого мужчину, который улыбался так очаровательно и едва ли не посмеивался вслух, поднявшись со стула, лишь для того, чтобы снять с себя пиджак, повесив его на спинку стула, и снова удобно устроился, расставив свои длинные ноги и принявшись расстегивать пуговки на рукавах, чтобы аккуратно завернуть их до локтя.

— И что он делает сейчас?

Я несколько раз моргнула, едва не выпалив: «Ведет себя так, словно у себя дома, черт побери!», но вслух кратко выдавила:

— Сидит на стуле.

На другом конце связи повисло напряженно и явно недовольное молчание, прежде чем полицейский снова заговорил, явно задергавшись оттого, что я занимаю его драгоценное время:

— Просто сидит? Не бьет мебель? Не пытается напасть? Не ищет нож? Не угрожает?…

Интересно, а его жадный, горячий взгляд, теперь откровенно блуждающий по мне, можно отнести к своего рода угрозе? И как это можно объяснить полицейскому, который начинал откровенно нервничать и злиться?

— Ну…нет.

— Вам знаком этот мужчина?

— Да. Это мистер Хан — отчетливо проговорила я, глядя прямо в эти смешливые глаза, когда Хан лучезарно улыбнулся, выгибая свою резкую черную бровь, качая сокрушенно головой, и явно давая понять, что последнее я сделала не подумавши:

— Ц-ц-ц…

Вот только едва ли этот звук услышал полицейский, который как-то крякнул в трубку, и тут же послышались короткие гудки.

— Зря, мавиш, зря, — веселился этот черноглазый сексуальный нахал, продолжая лучезарно улыбаться и закатывать рукав на второй руке, кидая на меня свои горячие лукавые взгляды, из-под шикарных длинных ресниц, — если бы не знали, кто именно у тебя в доме, то, может даже и приехали бы. Было бы интереснее.