Даша Полукарова - Ниоткуда с любовью

- Поразительно, что с каждым годом, эти девицы все моложе, — из-за дверей раздался едкий голос. Маша вполне могла представить, как искажается это моложавое лицо при произнесении не совсем приятных слов.

В детстве она любила диснеевский мультик «Русалочка». Ее всегда поражало, как четко была прорисована каждая деталь всех персонажей мультфильма, и особенно ее занимала трансформация мерзкой ведьмы Урсулы в не менее похожую на нее худосочную версию, жаждущую украсть принца из-под носа Ариэль.

Вот и сейчас Маша предстала себе такую трансформацию и как морщится при этих словах Олег, и как стряхивает пепел в пепельницу, быстро усмехается и произносит:

- Поразительно, Полина сказала мне нечто подобное. Но в ее словах было все же меньше яда. Ах, прости, я забыл. Там вообще не было яда.

- Не хочешь ли ты поискать себе жену? — не обращая на его слова внимания, спрашивает Вика. — Может быть, вторая попытка окажется более успешной?

- А ты не хочешь заняться благоустройством вашего сада? Как-то он блекло выглядит.

- Ах, да, я всегда забываю, что ты любишь делать все назло и особенно мне. Любишь мне мстить. Это вызывает у тебя необыкновенное наслаждение.

— Вик, очнись, нам не по пять лет. — Внезапно устало произносит Красовский. Голос у него хриплый и слегка надломленный, как у человека, долго спорящего и в итоге оставляющий победу за соперником только из-за того, что сорвал голос. — Ты только вернулась, тебе для начала надо разобраться со своими делами, а не лезть в мои. У тебя с дочерьми что-то непонятное творится.

— Да и к матери надо съездить, — холодно говорит Вика. — Ведь, кроме меня, некому к ней ездить.

— Она мне не мать. И прекратим этот разговор! Где там Машка, пойду уже… А, вот и ты.

Сурмина довольно убедительно «подошла» к двери и открыла ее. Все же ей, по-видимому, не удалось скрыть эмоций, потому что Красовский вдруг обернулся и внимательно посмотрел на нее. Он сидел на стуле задом-наперед, облокотившись локтями о спинку, и курил, сбрасывая пепел в пепельницу.

- Что-то случилось? Женька?

- Да… То есть, нет, конечно, но… что-то мне не нравятся все ее пессимистические разговоры. Залежалась она уже в этой больнице. Хочу навестить сегодня, а то у нее вполне может начаться депрессия.

Она говорила что-то еще, а сама думала только о том, что было много лет назад, что навсегда лишило ее уверенности во многих вещах. И вот она — шутка природы. Надо же было такому случиться, что из тысяч людей в этом городе, она влюбилась именно в того, кто невольно, совершенно невольно напомнил ей о вещах, которые она всей душой мечтала забыть. И что еще намного важнее… вряд ли все это является случайностью. Просто каждая шутка — даже очень плохая, несет в себе какую-то мораль. Каждое наше действие, каждый поступок определяет не только наши жизни, но и нас самих, таких, какими мы зачастую не видим себя со стороны.

Понимая что-то о себе, самое главное — научиться принимать это, потому что от правды всегда страдает все, особенно если она сильно расходится с представлениями о ней. И сейчас Маше нужно было одно — время, чтобы позволить себе принять, в который раз принять свою жизнь такой, какая она есть.

…Он высадил ее у больницы. За все время дороги они едва сказали друг другу десять слов, с каждой минутой напряженно размышляя, что же снова не так. Вариантов ответа было много. Нужно было просто выбрать нужный.

— Маш, все в порядке? — спросил он. — У тебя странное лицо.

— Все прекрасно, — заверила она Олега. — Я скоро приеду.

Мысль ядовита. Она безжалостна и ядовита. Рождается где-то в голове и тянет изнутри. Тянет, тянет. Бывают такие дикие мысли, которые умеют только тянуться. Из них не извлекаются великие выводы, с их помощью не решаются тригонометрические задачи, ради них не совершаются безумные поступки и не выкапываются сокровища. Они существуют лишь, чтобы дразнить наше сознание. Сейчас Маше казалось, что ее голова забита вот такими мыслями, и нет от них никакого покоя. Они наслаиваются одна на другую, заставляя постоянно круглосуточно находиться в поисках того, что важно, а что нет. И они, эти мысли, мешали ей не только днем, но и ночью.

Олег естественно не стал лезть к ней в душу и докапываться, как и всегда — это было очень на него похоже. Но он видел, что с ней что-то творится. А с ней и правда что-то творилось. Уже вторую ночь Маша не могла спать. Дождавшись, когда Олег уснет, в этот раз он действительно спал, а не притворялся, как в предыдущую ночь, Маша встала с кровати и вышла на балкон. Дул свежий ветер с моря, но было тепло — лето уже вовсю вступало в свои права. Было около двух часов ночи, но Ника и Реснянский все еще были на какой-то вечеринке, а Настя и Чернов устроили себе марафон из фильмов-боевиков, при этом Настя подкалывала Чернова, что он умудрился променять свою новую подружку на фильмы, а тот односложно отвечал на это, запихивая в рот горы поп-корна.

Маша посидела с ними немного, но настроения развлекаться не было, и она ушла спать. На площадке лестницы, ведущей на второй этаж, она обернулась — Настя и Дима отбирали друг у друга пульт. На вопрос, почему они с Черновым не вместе, Красовский как-то со смехом рассказал, что на втором курсе они даже пробовали встречаться, как только познакомились, но в итоге разбежались, вынеся друг другу мозг. Для того, чтобы наладить идеальные отношения друг с другом, Настя была слишком язвительной, а Чернов слишком неуравновешенной творческой натурой.

Маша отправилась наверх, но в комнату не пошла. Она дошла до чердака и наткнулась на коробку — одну из тех, что Олег перевез из своей квартиры. Маша нашла, что искала: сверху лежали какие-то выцветшие папки со старыми проектами, а под ними обнаружилась большая толстая папка с рисунками — именно ее девушка видела у Олега в пустой комнате, еще до переезда. Она села на пол и развязала ленты, связывающие папку. Затем быстро пролистала рисунки, пока не нашла один — девушка, повернутая в пол-оборота. Ее удивленные большие глаза смотрели на Машу очень внимательно. Сурмина быстро захлопнула папку и закрыла глаза.

— А ведь тебе он наверняка доверял все свои мысли и секреты, — прошептала она. Это была Аня, бывшая жена Олега.

Маша чувствовала, что больше не может держаться. Внутри нее уже зрело то самое чувство, которое время от времени не давало ей покоя. Правда, с момента последней поездки многое изменилось, но все же… Изменилось ли?..

* * *

…Около шести утра Сурмина неслышно поднялась с кровати. В окно неуверенно прокрадывалось пасмурное утро, и Маша закрыла ему вход шторой, неслышно проскользнув по темному паркету.

Обернулась к кровати. Посмотрела. Олег спал, положив руку на теплое место на одеяле, под которым еще пять минут назад лежала она.