Эбби Глайнз - Сладкое маленькое создание

У меня было прекрасное утро с моей сестрой, и я не собираюсь позволять Стоуну испортить мне настроение. Я села и начала работать над кучей бумаг, которую едва успела копнуть. Время шло, и уже было время ланча, когда Джаспер вошёл в комнату.

— Я умираю с голоду. Пойдём поешь со мной.

Я встала и расправила свою юбку.

— Звучит хорошо. Я тоже проголодалась.

Он протянул свои руки, и я направилась прямо в них. Мне нравится это. Чувствовать, что у меня кто-то есть.

— Стоун растает в конце концов, — сказал он мне в волосы, удерживая меня напротив себя. — Однажды вы двое будите отлично ладить.

Сомневаюсь, но надеюсь, что это правда.

— Ну раз ты так говоришь.

Джаспер рассмеялся и отодвинулся достаточно, чтобы поцеловать меня. Этого достаточно. Иметь его. Его друзья не должны любить меня. Он должен.

Он держал мою руку, пока мы шли к лифту. Он не скрывал этого. Кем бы мы сейчас ни были друг другу, он хочет, чтобы все это знали. Бренди Джо вытолкнет меня из окна, если ей представится возможность. По крайней мере, чистая ненависть в её глазах, когда мы проходили мимо неё в лобби, сказала многое. Мне нужно быть настороже в её присутствии

— Куда мы идём? — спросила я, и Джаспер замер. Его взгляд остановился на чём-то впереди нас. Я проследила за его глазами и увидела Порцию возле входа, выходящую из чёрного лимузина. Это всё запутает. Она будет ещё менее рада, чем Стоун.

Я ожидала, что Джаспер выпустит мою руку, но он только крепче сжал её. Я думала, мы будем стоять здесь, как стена, чтобы удержать зло подольше, но он начал двигаться вперёд. Она не видела нас, пока консьерж не открыл нам дверь и мы не вышли на улицу.

Её шаги замедлились. Её глаза переместились с наших лиц к соединённым рукам. Я ожидала ярость. Оскорбления. Или хотя бы приступ драматизма. Но вместо этого был страх. Этого я не понимаю.

— Я не подумала об этом. Должна была. Она красива. У неё великолепные гены. Ты мужчина, а я оставила тебя одного с ней. Я просто… Я ожидала большего от неё. Больше чести.

Джаспер и раньше был напряжён, но сейчас хватка на моей руке стала такой сильной, что было почти больно.

— Я не позволю тебе навредить ей или говорить что-нибудь, что её расстроит. Ты останешься без цента. Ты поняла меня? — его тон был таким холодным, что меня пробила дрожь.

Порция не выглядит напуганной. Её осанка осталось прямой. Голову она держит так же величественно, как я и привыкла видеть.

— Ты совершил огромную ошибку, сын. Ту, в которой ты обязательно обвинишь меня, но ты и так когда-нибудь узнаешь. Секреты невозможно хранить вечно. Я уяснила это нелёгким путём. Но этот секрет? Эта ложь? Их надо раскрыть сейчас. Это не просто навредит ей, это сделает больно вам обоим.

Моё сердце стало биться в неровном ритме. Есть что-то, что она нам не рассказывала. Я знала, что есть секрет, который она скрывает. Это единственное, что придавало смысл тому, что она позаботилась о нас с Хейди. Я просто не могла понять, что это.

— О чём, нахрен, ты говоришь? Я не собираюсь терять время, выслушивая твоё дерьмо. — Джаспер выглядит недовольным Порцией.

Её челюсть поднялась, и она устало вздохнула.

— Я встречу вас обоих дома через час. У меня есть то, что вам нужно увидеть, — она сделала паузу и перевела взгляд с меня к своему сыну. — Чтобы ты мог понять, что я не разбрасываюсь дерьмом. — Даже когда она сквернословит, это звучит изыскано.

Она развернулась на своих каблуках, шофёр открыл ей дверь лимузина и она села внутрь. Мы не двигались, пока она не уехала.

Тело Джаспера так напряжено, что он напоминает мне бомбу, которая вот-вот взорвётся.

— Мы не обязаны её слушать. Пойдём поедим, — его тон был жёстким, а гнев ярко выражен.

— Я хочу услышать, что она собирается сказать. Это о моей матери. Я знаю это. Я всегда знала, что Порция чего-то не договаривает. Причину, по которой она помогала нам. После услышанного сегодня, я думаю мне нужно узнать, что она скажет. Я думаю нам нужно, Джаспер. Ты ненавидишь её, но это не означает, что игнорировать её нормально.

Он взял мою руку и притянул меня к себе. Потом он обнимал меня так крепко, будто я собираюсь испариться. Будто покину его навсегда.

— Я не доверяю ей. Она попытается разлучить нас.

Не думаю, что это то, чего она добивается.

— Давай получим доказательства. Это всё, о чём я прошу. Выслушать её.

Он вздохнул и продолжил обнимать меня. Мы оставались в таком положении несколько минут. Когда он наконец отпустил меня, то один раз кивнул.

— Хорошо.

Ничто никогда так меня не пугало, как эта… эта неизвестность. Даже сердечный приступ отца. Никогда я не был так сломлен отчаянием в связи с надвигающимся. Я борюсь с желанием развернуть машину на юг и ехать, пока мы не окажемся где-нибудь во Флориде. Или на запад до Калифорнии. Или даже дальше. Дальше отсюда. От моей матери.

Меня пугает не её ложь. Как я сказал Бьюле. Я боюсь столкнуться с её секретами. Она не была в ярости. Она не вела себя так, будто то, что мы держимся за руки, отвратительно. Она была… другой.

Я не отпускал руку Бьюлы, пока мы ехали домой. Мне нужно чувствовать её, что она пока ещё здесь. Что я не потерял её. Что у нас всё не кончено. Мы даже не успели начать наши отношения. Мы не проводили вмести праздники. Не танцевали. Не ходили на свидания.

Я хотел отвезти её в Париж, Италию, Испанию. Показать ей мои любимые места. Узнать жизнь с ней. Может, нам стоит поехать в аэропорт и улететь. Исчезнуть. Защитить то, что у нас есть. То, что мы нашли. Ничего из того, что моя мать может сказать, не изменит мою любовь к Бьюле. Мою потребность в ней.

— Я люблю тебя, — нежно произнесла она.

— Я люблю тебя, — повторил я.

— Всё будет хорошо, — сказала она.

Я тоже хочу так думать. Но у меня в глубине души ужас. Я никогда не был счастлив. Она была мои первым проблеском счастья, и я был глуп, думая, что смогу сохранить его. Мне не начертано иметь счастье в моей жизни.

После того как я заехал на подъездную дорожку, я припарковал машину и посмотрел прямо перед собой. Вот и всё. Мне придётся поверить в то, что мы узнаем. Доверять тому, что Бьюла любит меня достаточно сильно, чтобы мы смогли выстоять против любых ужасов, которые раскроет моя мать.

— Пойдём, — сказал я, глядя на неё.

Она кивнула.

Мы вошли в дом. Наши руки больше не соединены. Тяжесть и боль утраты уже проявились. Я не могу принять тьму, которая вот-вот захлестнёт меня. Это кое-что, что сделала моя мать. Кое-что, чего, боюсь, Бьюла не сможет простить. Причина, по которой она сбежит отсюда.

Я остановился и схватил её за руку.

— Не ненавидь меня из-за неё. Что бы она ни сделала, пожалуйста, люби меня. Мы уедем далеко от этого места. Мы не обязаны видеть её снова. Просто… не позволяй её грехам стать моими.