Ульяна Соболева - Лабиринт

— Прям вдруг потекла?

— Насквозь мокрая, Славик.

Задумался. Видать куда-то вышел и голоса стихли.

— Опыта нет, насколько я помню?

— В чем? Как мокнуть или таять? Ну вот как раз прохожу практику. С тобой. Поможешь?

— Опыт в съемках? — его голос звучал глухо, и я уже представляла, как он предвкушает все то, что я ему сейчас обещала этой провокацией.

— Нет, был бы опыт — меня б давно щелкали те, кто покруче тебя, Зиновьев, — отрезала я, — короче, ладно, это паршивая затея. Забудь.

Да. Отобрать, и он захочет еще сильнее.

— Стоп. Я такого не говорил. Значит так, у меня с утра девочки с кастинга, я тебя между ними отщелкаю. А потом рванем на вечеринку, ты как, свободна, королева?

Да никак, мне все равно, хоть к черту лысому, лишь бы мозги так не кипели.

— Что за вечеринка?

— У одного олигарха на даче. Устраивает бег с препятствиями и тотализатор. Любитель пощекотать нервы.

Я все еще смотрела на свое отражение с размазанными глазами и сумасшедшим взглядом.

— Ну так как? Или испугалась? М?

— Поехали.

Он присвистнул от неожиданности.

— Да ладно. Ты не пошутила?

— Нет. Пользуйся, пока я добрая.

— Охренеть. А как же Ромео?

— Ему нос свернули недавно — фейсконтроль не пройдет, — я злорадно хохотнула, и Славик тоже.

— Слыхал, родственник твой постарался.

— А ты моих родственников боишься?

Засмеялся, но как-то нервно.

— Ты ж не с родственниками приедешь.

— Нет, одна.

Я слышала, как его позвали, и он тут же засуетился.

— Значит так, завтра в шесть вечера у меня в студии. Адрес на визитке. Внизу скажешь, что ко мне. Не пропустят — позвони. Я спущусь. Все, давай, меня ждут великие дела.

— Смотри не сотрись от такого количества великих дел.

— Не переживай. Захочешь — и на тебя останется.

— Да уж, сделай милость — оставь и мне кусочек.

— Я оставлю тебе самые сливки, детка.

И сейчас я стою у зеркала, а какая-то гримерша с фиолетовыми волосами, покрытая татушками с розами и черепами, красит мне глаза черным карандашом, превращая их в нечто громадное и неестественно яркое. Как у куклы.

— Славик сказал готика — это твое. А я скажу, что он ошибся — это не просто твое, это весь твой мир, вывернутый наизнанку.

— Что там за кастинг? — мне не нравилось, как она копается у меня в мозгах, глядя на меня через зеркало. Славик как-то рассказывал, что Лика увлекается черной магией и посещает секту.

— Новый выпуск с уклоном в мрачный постапокалипсис. Зомби, вампиры, все дела. Закрой глаза — я добавлю синего.

С удовольствием закрыла. Тоже мне, мой внутренний мир, вывернутый наизнанку. Ясновидящая. Она что-то там чертила кисточкой, красила ресницы, щеки, губы и копалась у меня в волосах. Потом заявила, что менять цвет мне не нужно, именно вот этот темно-коричневый как раз то, что надо. Можно подумать кто-то просил ее красить мне волосы. Когда все было готово она снова уставилась мне в глаза:

— Тьма очень опасна. Она затягивает. Один раз попробуешь на ощупь ее рваные края и будешь зависима от этой боли до конца своих дней. Не трогай, если не готова. Никогда не переступай черту.

— Не знаю, о чем ты. Мы закончили?

— Знаешь, — сказала очень тихо, а потом добавила, — закончили. Можешь посмотреть в зеркало. Славику понравится. Пусть отменяет всех остальных претенденток. Думаю, на этом его кастинг можно считать оконченным.

В этот момент влетел сам Славик.

— Все. Никаких съемок. Давай, уматывай отсюда, Дашка.

• Его глаза бешено вращались, и сам он, казалось, стал бледнее стенки гримерки.

— Чего это? — спросила Лика и поправила крутой локон у меня на плече.

— Потому что мужик на ресепшене про нее спрашивал. Крутой такой мужик, со стволом. Передал, что Граф яйца мне оторвет. Ты меня подставить решила, детка? Это Ромео тебя надоумил?

— Подставить? — я встала с кресла и поправила короткое платье. — Не льсти себе. Я решила наконец-то дать тебе шанс, Славик, а ты трусливое чмо, моей родни испугался.

Он стиснул челюсти и перевел взгляд на Лику.

— А что они тебе сделают? Она совершеннолетняя, съемка законная. Без обнаженки.

— Ну на фиг. Журнал закроют сказал. Мать меня с дерьмом смешает.

Я посмотрела на Славика и почувствовала, как от злости начинают дрожать руки.

— Пусть она выйдет. Давай наедине поговорим.

Славик кивнул Лике, и та покинула гримерку, на ходу поправляя длинные волосы и закручивая в высокий хвост на макушке. Я провела ее взглядом и подошла к парню, дернула за ворот футболки к себе.

— Хорошо, к черту съемку. Поехали на вечеринку. Или тоже боишься? Не думала, что ты у нас такой пугливый мальчик.

Провела пальцем по его губам, а потом сунула себе в рот и облизала. Славик нервно откашлялся.

— Странная ты сегодня.

— Неужели? Это чем? Вот этим?

Я сама поцеловала его в губы, а когда он жадно прижал меня к себе, сминая мою спину горячими ладонями, я его оттолкнула:

— После вечеринки… Если разогреешь до нужной кондиции — получишь свои сливки.

Славик откашлялся и поправил джинсы. Я злорадно усмехнулась, увидев его эрекцию — мгновенная реакция.

— Уууууух. Ни хрена себе у тебя настрой. Разогрею. Можешь не сомневаться. Если подождешь — то поедем. Я этих троих отщелкаю. Не смывай макияж — Лика охрененно поработала, да и для вечеринки в самый раз. И еще — цербера своего уйми, он по ходу тебя внизу ждет. Не думал, что ты с охраной катаешься.

Его сотовый затрещал на всю гримерку и он, вытащив его из кармана, вышел за дверь, а я, повернувшись к зеркалу, поправила пышную копну волос. Услышала голос Славика:

— Нет. В этот раз не привезу. Не тот контингент. Поищите сами. Знаю, что договаривались. Ну, бл**, Гена, не нашел я телку. Те, что на кастинге были — отстой, а та, что со мной — это моя. Нет. Не прокатит. Не тот случай. Да, бл**, Гена я что тебе… — заиграла где-то музыка и я потеряла нить разговора, а потом мне стало не интересно. Я думала о том, что если бы Макс увидел меня такой — он бы уже не назвал меня мелкой или малышкой. В этом коротком черном платье с открытыми руками, в чулках сеткой и туфлях на высоченной шпильке. Я походила на кого угодно, но только не на малышку. Скорее, на одну из его шлюх. Кроме того, я твердо решила покончить с образом невинной нимфетки, и Славик мне в этом поможет. В конце концов девственницей быть уже не в моде. Может, Макс хочет только зрелых женщин? Будет ему женщина.

Я спустилась вниз и отослала к чертям охранника, пообещав, что сделаю все, чтоб его уволили, если он не исчезнет в туман в ближайшее время. Он сказал, что его уволят, если он меня послушает, а я пообещала ему, что не позволю и пообещала хорошо заплатить. Пусть скажет, что потерял меня — я вышла с другого хода. Ну или придумает что-то, он же не только с пушкой, а и с мозгами… Насчет мозгов я сильно засомневалась, когда он все же ушел — впрочем, человеческая жадность один из самых сильных пороков. Работает всегда безотказно.