AlmaZa - Ловушка для хищника [СИ]

— Я не буду жить здесь! Вообще не буду жить! Не буду жить! — извивалась она, отчаянно смотря на клинок в руках Лео. Но потом подняла глаза к лицу воина, и тот посмотрел на неё. Язык завяз, отяжелев. Невозможно было орать и возмущаться, когда на тебя смотрят эти глаза. Уже еле выговаривая, Заринэ произнесла одними губами: — Я не выживу без тебя… — Лео отвел взор к товарищам и мотнул головой, прося отпустить девушку. Бродяга, посомневавшись, исполнил просьбу. Персиянка рухнула, как намагниченная, к ступням человека-тигра, и положила лоб на его сапоги, словно пришло время намаза. Лео с мольбой обозрел друзей, простор, монахов, не в силах и дальше смотреть на эту отдавшуюся в его полную власть девчонку, привязавшуюся к нему непонятно в связи с чем. Разве сделал он для неё что-то хорошее? Он изнасиловал её. Почему ей не противно от него? Почему она не возненавидит его? В голове Лео стрельнула какая-то картинка, которую он не успел разглядеть и разобрать. Какая-то незнакомая улица, где кто-то стоит и плачет. Кто-то оставленный, хотя нельзя было оставлять, нельзя… Лео потряс головой, отбиваясь от непонятного видения, и перед ним опять предстала согбенная Заринэ, распростёртая на земле. Нельзя оставлять. Это приносит боль, это нельзя исправить.

— Что будем делать? — спросил Хоакин, прекратив разделенные раздумья и выводя их на объединенное обсуждение. Отягощено вздохнув, Лео присел, чтобы поднять Заринэ.

Самым трудным и непреодолимым в их вечных скитаниях был переход через Тибет. Высочайшая гора мира в один из дней завиднелась далеко-далеко на горизонте, находящаяся на границе Непала и Китая, но туда они не приблизились, и пошли долгим обходным путём. Скалистые хребты и белые пики вершин окружили, а квартету только и оставалось, что стараться не забираться слишком высоко, находя наименее сложные тропы. Их Лео, Хоакин и Хонбин уже знали, как свои пять пальцев. Но умение ориентироваться не спасало от опасности. Головорезы, опаснейшие преступники и беглые из своих группировок гангстеры часто уходили именно сюда, организовывая разбойничьи шайки, промышляя браконьерством и откровенным грабежом. На вторые сутки восхождения в горы они столкнулись с одной из таких банд, по счастью представлявшей собой всего шесть человек. Они алчно и погано заглядывались на Заринэ, замотанную с головы до ног, но всё равно очевидно, что женщину. Однако им были понаслышке знакомы трое всадников в черном, которые раз-два в год проходили этим маршрутом, и они не решились ничего предпринять. «Золотые» поняли, что это малое из испытаний, которое может выпасть на их долю. Не раз они вступали в схватку посреди ущелий, обледеневших выступов и на берегах горных озер, перестреливались, прячась за валунами, налетали по ночам на лагери преступников, укромно ютящихся в вышине и мнимой недоступности. Их троих никто и никогда внезапно здесь не выслеживал, но раньше с ними никогда не бывало дополнительного груза.

Лео был уверен, что Заринэ придётся тяжко, и физически она истощится ещё до середины пути, но девушка оказалась выносливой, и карабкалась не хуже молодых людей, переносила холод, хотя выросла в жаркой стране, довольствовалась небольшими порциями еды, пила талую воду, быстро обучалась быть бесшумной. Но с наступлением ночи Лео было невыносимо смотреть, как она дрожит в морозных ветрах Тибета, и снимая с себя плащ, он разжигал костёр, загораживая его от возможных караульных, стелил девушке поближе к огню и укрывал своими запасными вещами, когда она засыпала, потому что до этого Заринэ не позволяла ничего давать себе, беспокоясь о Лео и желая, чтобы он согревался тоже, оставляя покрывала для собственной постели.

На пятый день они забрались на одну из самых верхних точек, которую должны были преодолеть. Не успев спуститься посветлу, воины обустраивались на ночевку, где пришлось. Укутав лошадей, Лео привычно хотел собрать что-нибудь для розжига костра. Хонбин остановил его.

— Нет. — Встав у резкого ската вниз, замотанный до самых глаз в шарф, он посмотрел на неразличимый черный горизонт. — Здесь слишком отличный обзор, но и нас станет видно, как маяк на берегу. Сегодня придётся обойтись. — Лео с жалостью и безысходностью посмотрел на Заринэ, скукожившуюся у лошади, чью гриву гладила покрасневшей замерзшей рукой. Перчатка, данная ей, на одной руке совсем прорвалась и истрепалась, затершаяся о камни при лазании по отвесам и откосам. Для большей безопасности они днём делились, и Эн с животными шел большим, более пологим кругом, а остальные прорывались напрямик, чтобы не привлекать внимание количеством.

Теплая рука легла на её озябшие пальцы, и Заринэ слабо вздрогнула. Поднеся их к своим губам, Лео выдохнул на них горячее дыхание. Как уже стало им привычно, они ничего не говорили. Подержав взгляды друг на друге, они вновь разошлись. Девушка постелила покрывало и стала ложиться, догадавшись, что сегодня огня не будет. Но ей это было и не столь важно. Все эти дни и ночи Лео был рядом, спал неподалеку, шёл позади неё, подстраховывая, или забегал вперед, чтобы подтянуть её. Заринэ не ощущала страха и нагрузки, ей казалось, что настолько счастливой она ещё не бывала. Теперь-то она точно знала, что пока их путь не кончится, они не расстанутся, куда бы они ни шли, и она бы хотела идти куда-то всю жизнь. И горы пока обещали это. Конца им не было видно, каждое утро расстилались очередные преграды и препятствия, и они преодолевали их вместе.

Ветер нынче хлестал особенно жестоко. Заринэ мерзла, пытаясь не стучать зубами. Ей ли одной так холодно? А каково Лео? Персиянка ворочалась, пытаясь согреться. Когда она замирала, то конечности начинали неметь. С карниза, что был метрах в пяти над их головами, стало сметать снег, вьюживший над ними. Эта снежная крупа покалывала лицо, или то, что оставляли неприкрытым: глаза, переносицу да краешек щек и лба.

Мысли опять устремились к Лео. Они с ним никаким образом не общались. Заринэ стала его немой тенью, иногда стыдящейся того, что так бескомпромиссно вытребовала себе место рядом, но оставались ли другие возможности? Она видела именно в Лео какую-либо счастливую участь для себя и, чем больше времени проходило с того момента в бане, тем сильнее ей хотелось повторить его, чтобы понять, что же произошло. Нет, что же случилось — ясно, но испытать ещё раз, чтобы убедиться, что это не было жестокостью и противоестественным, вот чего хотела Заринэ. А ещё она хотела узнать, думает ли Лео о произошедшем столько же, сколько она? Думает ли об этом вообще? Он продолжал её сторониться, если не считать помощи во время горных переходов, и это, пожалуй, как ничто другое тяготило и унижало её. От мужа внимание, нежеланное и гадкое, было слишком частым, а от того, от кого его ждалось — его не было вовсе.