Элли Кеннеди - Счет

Дин, который сидит напротив меня, по другую сторону от Холлиса, подмигивает мне, когда наши взгляды встречаются.

– Ты все-таки приехала. А я уже и не надеялся.

– Мы были неподалеку, – небрежным тоном отвечаю я.

– Рад, что вы здесь, потому что наша вечеринка оказалась чисто мужской. Серьезно, наш мальчик не пригласил на свой день рождения ни одну девушку.

– У Фитци аллергия на женщин, – любезно сообщает Холлис.

«Мальчик», которого при всем желании нельзя так назвать: в его облике нет ничего мальчишеского, – закатывает глаза.

– Не думал, что желание отпраздновать свой день рождения в компании друзей посчитают преступлением.

– Никогда не замечал в этом скрытый смысл? – отвечает ему Дин. – А как же старый добрый минет для именинника? Об этом ты подумал? Или ожидаешь, что это сделает кто-то из нас ?

– Уверен, что Пьер будет только «за», – встревает Холлис. Когда франко-канадец показывает ему средний палец, он сладко улыбается. – А что? Разве вы не этим занимаетесь в своем Квебеке? Отсасываете у своих приятелей, нашептывая на ухо приятные пустяки на французском?

Пьер фыркает.

– А ты из Сан-Франциско. По-моему, он всегда был столицей отсасывающих у приятелей.

Парни включаются в похабный разговор, но тут же затыкаются, когда у столика появляется уставшая официантка, чтобы принять заказы у меня и Мег. Мег заказывает клюквенную водку. Я прошу принести стакан воды.

– Воды? – ехидно переспрашивает Дин. – Ты уверена, что не хочешь чего-нибудь другого, куколка? Например… м-м-м… как насчет текилы? Я всегда считал, что тебе нравится текила.

Я, прищурившись, смотрю на него. К счастью, никто из нашей компании не обратил внимания на его высказывание. Да и кто бы стал? Ведь ни единая душа не в курсе, что именно текила – причина того, почему я оказалась в постели с Дином. Дин – единственный, кто это знает, но он обещал молчать.

Но… его еле заметная усмешка очень меня нервирует.

Почему у меня такое ощущение, что он вот-вот проболтается?

Я продолжаю буравить взглядом Дина, а в сумочке вибрирует телефон. Я рассеянно достаю его, и у меня перехватывает дыхание от сообщения.

Он: Помнишь, как я выпил стопку текилы с твоей груди?

Я смотрю на него, а Дин с невинным видом подмигивает мне. Но мне видно, что его рука опустилась под стол. А вот и новое сообщение:

Когда я разлил ее на твои соски и слизал все до последней капли? М-м-м. У меня встает от одной мысли об этом.

Р-р-р, поверить не могу, что он пишет мне похабные СМС, когда мы в баре празднуем день рождения его друга.

Я стискиваю зубы и отвечаю ему:

Сохрани эти воспоминания, сладкий, потому что больше подобное не повторится.

Он: Хочешь сказать, тебе не понравилось, когда я сосал твои сексуальные соски?

Те самые соски тут же превращаются в твердые пики. Мягкие вставки в лифчике не выдадут предательскую реакцию моего тела, но то, что взгляд Дина уверенно опускается на мою грудь, свидетельствует, что он об этом знает.

Я делаю вдох и пишу:

Ну, было ничего себе.

Дин широко улыбается.

– Нет, – говорит он в ответ на что-то, о чем спросил Уилкес. – Я нисколько не переживаю. Вратарь из Йеля ничего не сможет сделать против щелчка Джи.

Наверное, они говорят о предстоящем в субботу матче с командой из Йеля, но я сосредоточенно наблюдаю за едва уловимыми движениями руки Дина. Он опять что-то печатает.

Он: Хм, ясно. А когда вылизывал твою киску – тоже ничего себе?

Я стараюсь не обращать внимания на то, как тут же сжалось у меня между ног, и хмуро смотрю на него.

– Элли, – сердито говорит Меган.

– Прости, что?

– Я спрашивала про твою пьесу. Репетиции ведь начались на этой неделе, да? Как успехи?

– Отлично, – рассеянно отвечаю я, потому что не могу разобрать, набирает что-то Дин или нет. Надеюсь, что нет. – С парнем, который играет моего погибшего мужа, очень даже весело. А как у тебя дела?

– Плохо.

– О, мне так жаль, солнышко. – Я знаю, что Мег недовольна тем драматургом, с которым они пишут в паре, и не виню ее, потому что это самый напыщенный придурок на всем театральном факультете. Он пишет очень пафосно и перенасыщает свои пьесы острыми переживаниями. Наверное, считает себя реинкарнацией Артура Миллера.

– Слэйд обожает переписывать целые сцены прямо во время репетиций. – Мег показывает пальцами кавычки, когда называет его имя, и Фитци усмехается.

– По-моему, ты не в курсе, как использовать кавычки, – сообщает он ей.

– Да нет, знаю. Слэйд – это не настоящее имя, на самом деле его зовут Джошуа Сандески. – Она фыркает. – Этот козел так много о себе мнит, что меня удивляет, как из его самодовольной задницы не выскакивают его маленькие коричневые копии.

Парни улюлюкают от отвратительной картины, которую нарисовала Мег.

– В первый день занятий мы все должны сесть в круг и представиться своим сокурсникам-актерам, – Мег смотрит на меня, – Помнишь?

– О, еще как, – сухо отвечаю я.

– Итак, – обращается она к Фитци, – он встает и говорит: «Я Джошуа Сандески, но известен под именем Слэйд. Обратитесь ко мне как-то иначе – я не отзовусь». И он не шутил. Каждый раз, когда преподаватель называл его Сандески, этот дебил полностью игнорировал его.

– В жизни не встречал таких дегенератов, – замечает Дин.

Черт, его рука снова двигается.

– А мне кажется, это очень смело, – не соглашается Холлис. – Знаете что? К черту все! Я возьму пример со Слэйда и тоже выберу себе псевдоним. С этой минуты вы можете называть меня только Тандер [9] Thunder – англ . гром. .

Я украдкой читаю последнее сообщение, и у меня снова прерывается дыхание.

Он: Мой член сейчас тверже камня. Умираю, как хочу оказаться внутри тебя.

В этот раз я не доставлю ему удовольствия. Если не буду отвечать, он когда-нибудь перестанет, верно?

Нет.

Сообщения продолжают сыпаться, одно развратнее другого.

В следующий раз все будет медленнее. Хочу насладиться каждой секундой.

Максимально медленно, детка. Буду скользить в твоей киске туда-сюда…

Пока не станешь умолять о большем.

Я хватаю стакан и залпом выпиваю несколько глотков. Но даже через громкую музыку до меня доносится легкий смешок Дина.

Но я не дам тебе того, чего ты захочешь. Буду входить в тебя миллиметр за миллиметром.

А потом снова выну свой член.

И каждый раз, когда ты будешь просить быстрее, я буду двигаться еще медленнее.

Буду мучить твою киску всю ночь, детка.

Всю… ночь… напролет.

Я вскакиваю на ноги так резко, словно кто-то разжег костер у меня под пятой точкой.

– Мне нужно в дамскую комнату, – спешно говорю я.