Наталья Ручей - Песочный принц в каменном городе [СИ]

— Немного, — сказал чуть смущенно. Значит, обратил. — Но больше бюджет не позволяет. Завтра уедешь? Если хочешь. Я бы мог показать тебе город.

— Мы поедем сегодня, — ответил Женька, — ночевать будем уже дома.

Прощаясь с Тарасом, подумала: интересно, у кого дома? Взгляды Женьки, которые он умудрялся бросать, не переключая внимания от дороги, выглядели многозначительно.

— Расслабься, — сказал Женька с теплотой в голосе, словно прочтя мои мысли.

Я попыталась подчиниться.

Мне всегда хотелось встретить мужчину, которому захочется подчиниться, который сам будет принимать решения, для которого я буду маленькой девочкой.

И еще мне ужасно хотелось его обнять. Прямо сейчас, когда машина мчится с неимоверной скоростью.

— Ты всегда так доверяешь водителю?

Я отвела взгляд от дороги.

— Ты полностью отключаешься, — сказал Женька. — Смотри, грузовик, — навстречу, действительно, неслась машина, — и если я немного поверну руль, мы разобьемся, а ты этого даже не увидишь.

Промолчала, но стало страшно. Женька способен на это. Почему я решила, что способен? Потому что редко шутит, потому что с ним всегда все серьезно, потому что глаза у него сузились, потому, что он, действительно, повернул руль, и когда до столкновения оставались доли секунды, резко дал вправо. Машина развернулась, шины взвыли, бесконечные минуты, мы замерли.

Живы. Пока.

Наши глаза встретились, и я отчетливо увидела смерть. Она была рядом, сидела с нами на заднем сиденье, она пряталась в его глазах.

Я провела рукой по его лбу, ресницам, подбородку, прикоснулась к губам — сухим, жарким. Стало трудно дышать, не смотря на систему хот-фрост, — от его близости, от жара его тела, от его глаз, от его поцелуя. Требовательного, не просящего, настойчивого, долгого. Оказывается, я совсем не умею целоваться, не знала, как реагировать, что делать, плыла по течению, таяла, потому что раньше целовала я.

Я не могла оторваться, не могла отпустить, не могла оттолкнуть. Мне было то жарко, то холодно, хотелось сбросить одежду и наоборот, застегнуться на все пуговицы, хотелось быть ближе и как можно дальше. Хотелось бежать.

— Я приехал за тобой, — сказал Женька, снова нажав на газ.

Я не ответила, восстанавливая дыхание. Значит, не было никаких дел в Николаеве, значит, он здесь только из-за меня, значит…

Что это может значить?

Машина остановилась у высотного дома по улице Щорса. Подъезд Женьки. Подъезд Артема и его мамы. И я должна снова в него зайти?

— Пойдем.

Приходить в гости в двенадцатом часу ночи — это, мягко говоря, неприлично, и если Женька думает, что я соглашусь на очередные смотрины…

— Я ни с кем не собираюсь тебя знакомить, — он вышел из машины, обошел с моей стороны, подал руку и буквально вытащил на улицу. — По крайней мере, сегодня. Я один живу.

Я облегченно выдохнула. И тут же замерла.

— Да не бойся ты, не трону. Просто устал немного, а на такси тебя не отпущу.

Убедительное объяснение или мне просто хотелось в него верить, но больше я не возражала. Да и Женька действительно выглядел уставшим.

В коридоре его квартиры я замешкалась, с опаской прислушиваясь — мне казалось, что сейчас его родители проделают такой же трюк, как когда-то мама Артема — выскочат из-за угла.

За это время Женька успел переодеться и вынести одежду для меня — майку и белые брюки. Моя сумка с вещами осталась в багажнике его машины.

— Убедилась? — спросил насмешливо. — Ты в душ или хочешь перекусить?

— Нет.

— Ясно, — он улыбнулся, — дверь в ванной закрывается.

Я вспыхнула, но комментировать не стала.

Когда я вышла из ванной, на маленьком столике в зале уже стояли две тарелки борща (мало похоже на будни холостяка), фрукты и всевозможные нарезки.

Есть почти не хотелось. Когда тебя рассматривают — кусок в горло не лезет, а когда тебе хочется выглядеть при этом красиво, ты скажешь, что не голодна — что я и сделала.

Женька убрал со столика сам, потом отлучился в спальню, чтобы расстелить мне постель, а когда я легла, зашел в комнату.

— Ты не против, если я лягу вместе с тобой?

— Просто ляжешь?

— Да, если ты не захочешь большего.

— Не захочу.

Он улыбнулся, скрылся в душе, вернулся в одних трусах-боксерах и лег рядом. Я накрыла его простыней, но он ее скинул, сказав со смехом:

— Жарко.

Издевался — было видно по ухмылке и по глазам, которые просто впивались в мои. В жалкой попытке уснуть, я отвернулась к стенке, несколько раз беспокойно покрутилась, обернулась к Женьке.

Он смотрел на меня. Рассматривал меня. Я скинула с себя простынь, перевернулась на живот, ответив тем же.

— Ты красивый, ты знаешь?

Он тихо рассмеялся:

— Обычно это говорят женщинам.

— С тобой жарко.

— Разденься. Ты же не спишь дома в брюках?

Я замешкалась. Дома я и с мужчиной не сплю.

Он снял с меня брюки и лег обратно, почти не прикоснувшись. Создавалось впечатление, что я его мало волную.

Я снова отвернулась к стенке — и снова к нему… Провела рукой по его лицу, глазам, груди — он вздохнул, но не ответил. Я набралась смелости, провела пальцем по его губам, но когда попыталась поцеловать — потолок резко взметнулся вверх. Женька перевернул меня на спину, прижал своим телом к постели.

— Целовать буду я.

И опередив возможное сопротивление, приступил к сладким угрозам. Стало еще жарче и еще невыносимей быть рядом с ним, подчиняться ему, хотеть большего и стопориться надуманными страхами.

Мне казалось, что дверь в спальню откроется и зайдет мама Артема, посмотрит с упреком и скажет словами Андреевны: «Ну, и дрянь же ты!» или зазвонит мой мобильный, и я услышу голос несуществующей девушки Женьки, которая скажет: «Убирайся! Это мой город! Убирайся!»

Чем ближе, чем жарче, чем желанней становился для меня Женька, тем отчетливей мне казалось, что я сейчас на чужой территории. Я попыталась освободиться.

— Женька, подожди… Женька, все, я задыхаюсь…

Он облокотился о подушки, внимательно посмотрел в глаза, отстранился.

— Спи.

Я свободна.

Но, получив желаемое, я сама потянулась к нему. Обняла крепко, услышала громкое сердцебиение под своим ухом и уснула.

После этой ночи Женька снова пропал.

Уже около двух недель не приезжал, не звонил и, судя по монотонному голосу оператора, не включал свой мобильный. Скорее всего, поменял симку, подумала я и чтобы отвлечься, стала больше общаться с Ленкой. Мне было скучно, она пыталась загладить свою вину, потому сошлись мы быстро.

Нашим любимым местом стал бар «Маска» — уютный, с виду неприметный, но внутри — внимательный бармен, неразведенные напитки (Ленка-знаток), сумрачное сочетание черного и фиолетового, искаженные лица трагиков на стенах, напоминавшие о призрачности настоящего, холод.