Мари Ардмир - Шах и Мат

А ему давно пора возвращаться. Впереди еще один решительный рывок.

В голове проплыла строчка «когда уснешь на моих руках я пойму — любишь». Слово «любишь» следует заменить на «доверяешь». Иначе я — люблю более 30 % встречных мужчин, потому что засыпать на чужом плече умудряюсь мастерски и почти без сожаления, так как подставившие плечо в этот момент тоже спят — да здравствуют электрички и метро!

Я оглянулась, узнавая место.

Спать то они спят (мужчины подставившие плечо), но некоторые явно пробуждаются раньше, а еще и девушек по спальням разносят. Сев на кровати с болью вспомнила, что было вчера. Зачем вспомнила, сама не понимаю. И так все тело ломит, так я еще душевные раны с утра пораньше решила поскрести.

Раны решила послать куда подальше, а вот желание позвонить домой, услышать моих самых-самых-самых решила исполнить. Вышла в холл и, узнав у девушки из прислуги, как звонить со стационарного и решительно принялась разорять Шаха на телефонные звонки. А так как очнулась в семь утра, то совсем забыла о разнице во времени, и понятное дело разбудила своих самых-самых в 6 утра по Киевскому времени. Сонная мама, услышав мои извинения, настояла — рассказывай:

— Рассказывай, ты просто так не звонишь.

Я собиралась с мыслями. Не рассказывать же сразу, что родители чуть не лишились одной из дочерей.

— Анюта? — позвала мама.

— А может быть ты сначала?

— Хорошо, — послышалось, как она тихонько встала с кровати и вышла из спальни, унося трубку телефона. И мама по привычке, чтобы разговорить, начала детальный рассказ с последней нашей беседы. Это что-то из разряда — вы хотели подробностей, получите!

— Мы… 20 октября проснулись как во все будние дни около 8:00, на завтрак была яичница, как я люблю готовить. Отец стал собираться на работу — темный костюм, светлая рубашка, взял свой незаменимый ноутбук и цемкнув в щечку верную супругу пошел добывать на пропитание. А я тем утром решила покрасить волосы в вишневый, но вовремя передумала. И твой отец мое решение поддержал. А затем 21 числа…

Вот тут я расклеилась, услышав родной мамин голос, и всхлипнула. Меня услышали:

— Анюта, что случилось, родная?

— Почти.

Чтобы успокоиться, я рассказала, как проходят съемки, как здорово мы выбирали с Шахом актеров, и с какой легкостью Миха управляется с группой. А еще в подробностях об итальянском ресторане и садах Альберта I, где с Шахом у нас был пикник.

— Шах? — переспросила мама.

— Да…а, я дала ему прозвище исходя из инициалов, просто… просто ему подходит.

— Интересное решение.

— Да. Фельдмаршал думал не долго, в отместку назвал меня Матой и союз «Шах и Мат» теперь считается лучшим сочетанием клиента и рекламного агента.

— Настолько хорош?

— Хорош. Он меня вчера от трех мужиков отбил, так что очень хорош.

— Сколько? — выдохнула мама.

— Да прицепились одни… из-за телефона. — Предположила я первое на ум пришедшее.

— Из-за телефона? — мамино недоверие я бы тоже разделила, услышь о таком со стороны. — И как он там оказался? Я так понимаю, ты опять бродила одна? — вспомнила она мои скитания, после того как Шевченко отбыл к Гале.

— Или бегала без сопровождения?

— Мама…

— И? Что мама? Где это случилось?

— У клуба.

— Он был с вами?

— Нет. — Торможу ее упреки, попутно думаю, зачем рассказала, если сейчас придется нотации выслушивать. А не рассказать я не могла, меня учили иначе. — Мама, все уже прошло. Его ножевое заштопали, мои ссадины обработали, мы вот ночь пережили. Все! Это было вчера, это давно было, и вспоминать не хочется.

— Хорошо. — С трудом согласилась мама. — Тогда откуда он взялся?

— А я не знаю! — и почему-то от этого обстоятельства стало очень весело. — Ты только представь себе! Сижу на мостовой в своем шикарном черном платье, в глазах рябь, а перед глазами рыцарь в белой рубашке боксирует моих обидчиков.

— Представляю…

— Мама, я тебе еще не все рассказала. — Решила я перевести тему, на менее опасную. Но оказалось, что просто подсыпала пороха в костер родительской боязни за чадо:

— Что еще?!

— У меня квартиру взломали, — и бодрым голосом заверила, — но не обчистили!

— Аня!

— Вот на этом точно все! Больше никаких происшествий, кроме романтических. — О том, что пришлось отбиваться от сторожевых псов, выползать из-под завалов гримерки, я решила не рассказывать. — Так! А что у вас еще произошло 21 октября…?

— А романтические — связаны как-то с этим Шахом? — мое молчание для нее стало более или менее внятным ответом.

— У нас твоих приключений не было и надеюсь, не будет. Как впрочем, и у тебя, — последнее она выделила интонацией. — Я ясно выражаюсь?

Ответила, что ясно. Все равно это не от меня зависит, но ясности для меня это не убавляет. С тем же уровнем понимания выслушала, что происходило дома в это время.

Затем звонила Оле, дальше Иришке и еще кое-кому важному и нужному… их оказалось двое: Миха и Фельдмаршал. Но с ними обошлось без подробностей, хотя и не без обоюдных подколов. И если с Михой я просто отчиталась, что жива и невредима, то с Фельдмаршалом обстояло все иначе:

— Анют, я еще камеры RED One или Epic 645 не получил, и даже фильтров, но тебя уже крадут. Так нельзя деточка Деньги утром, стулья вечером. А у вас все наоборот. — Пожурил он смеясь.

— Федор, если коротко, то ты чуть было не лишился и стульев и денег. Твою деточку вчера пытались то ли украсть, то ли убрать. А узнать до конца о помыслах троицы Шах не дал.

— Аня… — обеспокоенно начал Фельдмаршал, а я уже обиделась. Не вовремя он совсем не вовремя.

— Закончим со съемками в эту неделю, вернемся все в целости и сохранности. Без паники, подробности позже.

— Я не паникую. Иришка в курсе?

— Нет. Только ты, Миха, родные и непосредственный участник разборки.

— Кстати. О Михаиле, он меня предупредил о твоем временном выходе из строя.

— В смысле? Когда?

— Не было семи.

— То есть…, — я пыталась понять происходящее и не понимала. Только что же говорила с Михой и он мне ни слова не сказал, а тут вдруг… такое открытие.

— То есть Шах твой на меня все еще зуб точит, и самостоятельно поговорить не решается. — Уверенно произнес Фельдмаршал. — Передал сообщение через Михаила.

От такого заявления я фразу «Шах твой» пропустила не заметив:

— Погоди. Мне он ничего не сказал, это что получается?

— Что тебя выдергивают из рабочего процесса и увозят в другой домик на берегу. Выходит — камер я не дождусь. — Вздохнул он.

— Ты кстати, где?

— Не знаю. У меня телефон забрали.

— Главное с клиентом. — В голосе шефа слышалась улыбка. — Смотри, чтобы он с крючка раньше времени не сорвался и хотя бы дополнительные съемки заказал.