Мари Ардмир - Молчите рефери!

Поблагодарив уходящего преподавателя за ответы, я открыла в коридор двери и спешно начала собираться домой. Прошло более четырех месяцев с того случая, а я все еще боюсь остаться одна в помещении с закрытой дверью. День выдался не из легких, я устала морально и физически, но слух напряжен, руки ловко упаковывают рюкзак, и я отчетливо разбираю шаги в коридоре и шорохи за стеной.

Вот кто-то вошел в гулкий холл и деловитым шагом направился к стойке администратора. Холл медицинского центра всегда был гулким, но пустым усиливал звуки многократно. Я хорошо слышала, как задорно и в то же время коротко поздоровался пришедший. Словно спешит, но не забывает быть любезным, ведь от любезности зависит исход его визита.

Он говорил быстро, но не забывал улыбаться — это слышалось в голосе:

— Наташенька! Прекрасно выглядишь! Да, даже в конце тяжелого трудового дня, как супруг поживает?

Администратор рассмеялась, а затем укоризненным голосом попросила в кошки и мышки не играть. Мужчина издал тяжелый вздох и признался:

— Мне срочно нужна подмена помощницы.

— Володь, у меня никого нет. — Четко и внятно произнесла она. — Я могу Саньку вызвать, но приедет она только через час.

— Нет, не подходит. — Визитер в раздумье побарабанил пальцами по крышке стойки, прежде чем спросить. — Есть кто-то из выпускников?

— Нет.

— На худой конец учащиеся…?

— Извини, тоже нет. Тебе вряд ли… — начала отвечать Наталья, но мужчина не слушал. Отошел на три шага в сторону он заглянул в аудиторию, где собиралась я:

— А это кто?

— Новичок. — Отрезала она. — Не подходит, тебе она точно не подходит.

Мужчина, мягко ступая, вернулся к стойке. Судя по голосу, он все еще улыбался, но улыбка эта была холодной.

— Ленуся, вам тут жаловалась?

— Нет, ну что ты! — фальшиво солгала администратор. — На что она могла жаловаться а? Такие, как она не жалуются…

— А еще такие, как она ангиной не болеют в принципе, а тут вдруг…

— Случается.

Далее Наталья тихо увещевала о том, что осенний сезон выдался дождливым, народ болеет и им самим рук не хватает, чтобы набранным группам преподавать. Он согласился, рассказал еще что-то смешное и удалился. Вздох облегчения администратора Натальи услышала только я.

Через пять минут закинув рюкзак на плечо, я вышла из кабинета и попрощалась с Натальей, что все еще пребывала в раздумьях о правильности своего поступка и отмахивалась от набежавших мыслей рукой. Выйдя на улицу, я застегнула ворот зимней куртки, нащупала перцовый баллончик в кармане и свернула на освещенный тротуар.

— Оля…, Оля, верно? — меня окликнул недавний гость и приятно улыбнулся. Он стоял возле черного Audi A4, побрякивая ключами авто.

— Да, Оля. — Это был мужчина среднего роста и возраста, не давний выпускник заочного отделения института и бывший патологоанатом, судя по слухам. Кареглазый рыжий с кудрявым волосом, который он стрижет под короткий ежик, чтобы не быть кудрявым ежиком. Имени его я не помню, а лицо знакомо, потому что он присутствовал на паре наших занятий массажем, подменял кого-то из заболевших. Женат, отец двоих детей, прошлая профессия оставила на нем свою особую печать печали. Черный юмор он категорически не приемлет, улыбается редко и в глаза старается не смотреть. Можно доверять, но стоит проверять.

Все это я вспомнила за те секунды, пока он торопливо шел ко мне:

— Я Володя, преподавал у вас как-то… — вот и все что он решил рассказать о себе. — Сколько месяцев обучения прошли в центре?

— Два.

— Маловато…, что-то еще успели?

— Новичок вам не подходит, помните? — я улыбнулась и пошла дальше. — Всего доброго.

— Оля-Оля… — мужчина догнал меня и остановил, взяв за руку, которую я тут же выдернула. Моему рывку удивился, но не придал значения, заверил. — Два месяца достаточно.

— Для чего?

— Господи, а для чего еще? — всплеснул Володя руками. — Девушка, мне нужен массажист напарник в помощь. Растереть и размять можете?

— Могу. — Я могла и у меня неплохо получалось. Потому что все полученные знания я тут же практиковала на соседках по комнате. Они обе спортсменки, и постоянно что-нибудь растягивают или перенапрягают на тренировках.

— Ассистируете два часа и 600 гривен ваши. Соглашайтесь.

— Почему 600?

— Не понял. — Он недоверчиво уставился на меня.

— Почему 600 гривен? За растирание и разминание 400 потолок. Вы не договариваете.

— А ты молодец. — Касаясь одной рукой моего плеча, вторую распростер в сторону машины, приглашая пройти к авто.

— И все же… — Я осталась стоять на месте, не позволив себя увести. — Говорите сейчас, чтобы для меня это не было неприятной неожиданностью.

— Вы согласны. — Я не стала его разуверять, смотрю на него, ожидая продолжения. — Клиент сложный. Его ноги я буду разминать самостоятельно, главное с ним не спорить — когда злится, появляются судороги… вслед за ними боли.

— Что-то еще? Вы уверены, что это все что я должна знать? — я вскинула бровь.

— Уверен. — И буравит взглядом, продумывая, что сказать можно, а с чем стоит повременить. Он явно не догадывается о том, что и кому рассказала прошлая его ассистентка, так не вовремя заболевшая ангиной.

— И уверенность ваша крепнет даже, не смотря на то, что с вами не хотят работать специалисты, вам не позволили взять выпускную группу и перекрестили всех новичков от подмоги?

Он медленно опустил руки по швам:

— Оля, сколько вам лет?

— И конечно, это не от того, что последние трое ваших ассистирующих получили впечатляющие синяки.

— Вы не ответили.

— Как и вы.

Он еще несколько секунд думал, прежде чем произнести:

— Да, поэтому я предлагаю вам 600 гривен.

— Мне девятнадцать. Четыре сотни гривен вперед. За нанесенные телесные повреждения с вас дополнительная плата. И после сеанса вы отвозите меня к дому.

— Ничего себе запросы! Девочка, так со взрослыми не разговаривают. — Молчу, внимательно смотрю на него, копирую вид полной параллельности моей соседки Тамары. Смекнул, что припугнуть не получилось, бросил взгляд на наручные часы и все же решил разузнать детали:

— С чего вдруг я должен платить сверху, да еще и проценты?

— Вы разве не спешите?

— Спешу, но…

— А…, у вас ассистентов уйма на выбор… — я не ждала его ответа, все и так ясно. Медленно развернулась и пошла по направлению к его авто.

— Оля! Так вы согласны?

— Нет еще, — остановилась, подняла вверх ладошку и раскрыла ее, намекнув на плату.

— Ну, знаешь ли… — бурчит Володя громко, а за бумажником все же потянулся.

— Знаете. — С улыбкой поправила его обращение я, когда купюры оказалась в моих руках.

— Что?! — открывший свою дверцу, он замер как громом пораженный.