Вера Колочкова - Три царицы под окном

— Ешь!

— Что? — удивленно посмотрела на нее Соня.

— Ешь, говорю! Остынет!

— А… Нет, спасибо, я не хочу, что вы…

Удивленно уставившись на ложку в своей руке, Соня долго ее рассматривала, потом тихо положила на стол, зажала руки меж колен и грустно уставилась в веселенькую кухонную стену, украшенную, согласно вкусам хозяйки, плетенками макраме, всякого рода и цвета тарелочками, расписанными под хохлому досками и другими приятными глазу предметами. Отчаяние вилось вокруг нее почти ощутимо и очень больно, садилось тяжестью на плечи, вытягивалось холодной веревкой там, где у нормальных людей солнечное сплетение располагается. В самых что ни на есть критических ситуациях у них, у нормальных, там всегда, наверное, это сплетение солнца и происходит, и помогает найти силы, а у нее… У нее вот так. Вместо сплетения солнца — холодная и скользкая веревка…

— Есть! Есть у меня для тебя хорошая информация! — резко прозвучал у нее над ухом веселый Славиков голос, и Соня вздрогнула, подняла на него серые, припыленные отчаянием глаза.

— Какая такая информация? — подозрительно переспросила Вера Константиновна.

— Мне отстучали, что сейчас к нам человек приедет!

— Он что, из твоей этой самой виртуальности приедет, что ли? Как из космоса? — насмешливо посмотрела на сына мать. — Или прямо из компьютера вылезет?

— Мам… — протянул на выдохе грустно Славик. — Ну зачем ты так, честное слово… Или ты думаешь, что Интернет — это всего лишь сборище маленьких зеленых человечков? Головастиков с большими глазками? За этим за всем нормальные ребята существуют, между прочим. Умные, интеллигентные, добрые. Отзывчивые, наконец.

— И все равно я не понимаю… Нормальные, умные и добрые как-то находят способы, чтоб им вживую общаться, а не…

Произнести до конца свою уже ставшую привычной обличительную речь Вера Константиновна так и не успела — короткий дверной звонок оборвал ее на полуслове, и она вздрогнула, схватившись рукой за грудь.

— Славик… Славик, не ходи! Я сама открою! — ринулась она к двери, будто и впрямь ожидала нашествия в дом маленьких зеленых человечков, которые тут же накинутся на ее сына. Бедному Славику ничего больше не оставалось, как послушно встать за ее спиной. Рядом с ним тихой тенью пристроилась и Соня, стояла, зажав в замок ледяные трясущиеся ладони.

Человек, появившийся перед ними в распахнутой двери, на зеленого и маленького представителя виртуальности уж вовсе не походил. То есть никаким боком не походил. Был он высок, широк и будто весь сложен из прямых углов. Про таких говорят — шкаф. Хотя и под Славиковы характеристики относительно «умных, интеллигентных и добрых» его тоже трудно было пристроить. Никак он не тянул на интеллигентного добряка. Лицо не то было. Совершенно каменное у гостя было лицо, никакой видимой доброты в себе не несущее. Каменное, твердо-квадратное, красно-кирпичного цвета, с маленькими острыми глазками. Абсолютно типичное бандитское лицо, какое присутствует в каждом более или менее себя уважающем криминальном телевизионном сериале. Некрасивое, в общем. В дополнение к этой некрасивости еще и неровный шрам-рубец пересекал левую щеку от виска до высокой скулы, отчего левая бровь сильно и кособоко тянулась вверх, придавая его лицу выражение грозного удивления.

— А вы, собственно… — пролепетала Вера Константиновна, отступая от двери и натыкаясь на стоящих за ее спиной Славика и Соню.

— А я, собственно, к этому… Как его… — запнулся он на секунду, наморщив лоб. — Черт, забыл, пока ехал… А! Вспомнил! Я, собственно, к Друду…

— А у нас здесь таких нет… — начала было разводить руками Вера Константиновна, но Славик, выступив из-за спины матери, проговорил радостно:

— Я! Это я — Друд! Это вы ко мне приехали! Вы от Анальгина, да? Заходите!

Гость переступил через порог, протянул Славику для знакомства руку:

— Иван… А твое настоящее имя какое?

— А я Вячеслав!

— Ну вот… Это уже по-человечески звучит. А то напридумывали себе погонялок всяких. Моего соседа в народе Вовкой зовут, а он говорит — скажи, мол, я от Анальгина… Давай рассказывай, кто тут сильно в моей помощи нуждается…

— Да вот, у этой девушки проблемы. Ее Соня зовут. Она вам сама все расскажет. Да вы проходите! Можно вот сюда, в мою комнату…

Гость по имени Иван деловито стянул ботинки, одним движением скинул с плеч черную ветровку. Под ветровкой у него оказался серый мягкий ласково-облегающий свитер, тонкий и нежный, отчего суровое его обличье в момент как-то одомашнилось и уже не смотрелось таким устрашающим. Гуськом они потянулись в Славикову комнату — впереди Славик, за ним Иван, Соня же осторожно застыла в дверях, по-прежнему стискивая пальцы в замок. Вера Константиновна, высовываясь из-за ее плеча и продолжая бдительно вглядываться в лицо гостя, все-таки сочла нужным утолить все свои сомнения:

— А вы, простите… Вы как наш адрес узнали? Из Интернета, что ли?

— Нет. Я не сижу в Интернете. Не люблю, знаете ли, — спокойно повернул к ней голову Иван.

Голос у него был очень спокойный — низкий и ровный голос уверенного в своих силах молодого мужчины. Соня даже отметила про себя несколько отстраненно — надо же, дисгармония какая… С таким лицом — и такой голос! Вот если бы он проговорил что-нибудь из разряда «блин — в натуре», это бы больше ему подошло. А так… Права Вера Константиновна — странновато все это выглядит…

— …Вот сосед мой по лестничной площадке, Вовка, тот да, тот сидит в Сети целыми сутками, мне мать его недавно пожаловалась, — продолжил меж тем Иван. — Он, знаете, и прибежал ко мне полчаса назад — помоги, говорит, людям срочно помощь нужна…

— И… что? Вы просто так встали и поехали помогать чужим, неизвестным вам людям? — не унималась подозрительная Вера Константиновна.

— А почему нет? Раз позвали… — произнес он голосом Саида из кинофильма «Белое солнце пустыни». И даже плечами так же пожал, как тот Саид — чуть-чуть, едва заметно.

— Ну, не знаю, не знаю… Странно как-то все это, — покачала головой Вера Константиновна, выражая свое непреходящее сомнение. — А вы что, в полиции работаете?

— Нет. Не в полиции. Но я имел честь служить в других органах, тоже способных бороться с человеческой несправедливостью.

— Мам, он бывший спецназовец… — пояснил торопливо матери Славик. — Мне Анальгин так и ответил — придет, мол, крутой бывший спецназовец…

Иван кинул на него быстрый недовольный взгляд, промолчал. Потом, решив, видимо, что официальное его представление закончено, обратился напрямую к Соне:

— Давайте рассказывайте, что у вас там стряслось…

Соня осторожно присела на край тахты и, устроив ледяные ладони меж коленок, принялась рассказывать. И сама удивилась — очень уж коротким получался этот рассказ. А ей казалось — столько всего произошло за эти дни… Похороны Анны Илларионовны, скорое изгнание ее Томочкой сюда, в эту неприютную квартиру, ночные страхи, да еще плюс ко всему Викины проблемы… Вера Константиновна сидела с ней рядом, плечом к плечу, мелко и быстро кивала, будто старалась подтвердить все Сонины слова. Когда же речь зашла о появлении в Сониной истории родственницы Люси, не выдержала, вся подалась вперед, замахала у Ивана перед лицом указательным пальцем: