Вера Колочкова - Три царицы под окном

После школы Соня непременно решила поступать в университет, на отделение архивоведения. Представлялась ей ее будущая работа по специальности очень романтической — среди древних фолиантов да старинных рукописей. Это же так увлекательно! Правда, учиться она могла только на вечернем отделении — надо же было работать, не садиться же еще на пять лет Томочке на шею! Вот тогда она и попала на это место — старушка-соседка за нее походатайствовала, у нее в Министерстве образования дочка работала. Соня очень удивилась, конечно, для чего в Министерстве образования такую красивую должность держат — архивариус? А потом поняла, что ничего красивого и увлекательного в этой работе нет. Архивы — они разные бывают. Никаких фолиантов и старинных рукописей в Министерстве образования и в помине не было, а были толстые и пыльные папки с завязками, стоящие на грубо сколоченных деревянных полках в подвале. И пахло от этих папок плесневелой бумажной сыростью, и внутри папок тоже ничего интересного не было, кроме коротких приказных текстов — принять-уволить-перевести… Она поначалу так разочаровалась, что даже университет после второго курса бросила. Потом, правда, Томочка заставила ее восстановиться — нечего, мол, высшим образованием разбрасываться. Может, пригодится еще, жизнь-то длинная. Так и переходила она с курса на курс, будто нехотя. И даже экзамены сдавала на «отлично». Учеба ей всегда легко давалась. Если бы не ее нелюдимый характер, то и школьную золотую медаль могла бы получить запросто…

— Опаздываешь, Сонюшка? — подняла на нее глаза Лидия Петровна и улыбнулась кротко, будто извинилась за невольное замечание.

— Ага… — покивала головой Соня, стряхивая дождевые капли с зонта. — Мне ж теперь с другого конца города приходится добираться…

— Ой, и правда! — обрадовалась такому простому объяснению Лидия Петровна. — Я и забыла, что ты у нас теперь девушка со своей жилплощадью! Завидная невеста, значит! Жениха-то загадала на сон?

— Как это — на сон? — удивленно повернулась к ней Соня.

— Ну, знаешь, как говорят… Сплю, мол, на новом месте, приснись жених невесте…

— Ой, да ерунда все это! — встряла в их короткий диалог молоденькая делопроизводитель Света. — Чего его во сне-то загадывать, жениха этого? Надо его в жизни искать, шевелиться как-то, посматривать направо-налево! А то можно всю оставшуюся жизнь проспать да прозагадывать…

— Да, уж ты у нас своего не упустишь! Уж ты пошевелишься! — насмешливо проговорила Лидия Петровна, строго взглянув в ее сторону. — У тебя и работы ничуть на уме нет, одни женихи только!

— А то! Что я, по-вашему, веки вечные буду сидеть тут да бумажки по кучкам раскладывать? Нет уж, спасибо… Эх, да если б у меня своя собственная хата была, да я бы… Не понимаешь ты, Соня, своего счастья!

— Ну, раз ты так хорошо его понимаешь, так давай, помоги Сонечке! Возьми да познакомь ее с приличным каким молодым человеком! Она ж сама сроду не сможет…

— А что? Это можно… — оценивающе начала разглядывать Соню Света. — Если только ей вид товарный придать… Хорошая идея, между прочим… Вот я недавно на одну тусовку попала, так там такая же история вышла. Привели, значит, телку одну — ну прямо без слез не взглянешь…

— Света! Выбирай выражения! Ты не на рынке находишься! — одернула ее, сердито поморщившись, Лидия Петровна. И тихо проговорила про себя, так, чтоб слышала одна Соня: — Господи, и кого набрали… Ужас… Ужас…

— Так вы ж сами начали! — обиженно протянула Света. — Чего ругаетесь-то?

— Ладно, все, девочки! Поговорили, и будет! Работать пора! Сонечка, тебя там, кстати, посетительница ждет… Поторопись…

Посетительницей оказалась маленькая скромная женщина интеллигентного вида — наверняка учительница из сельской местности. Увидев Соню, она улыбнулась как-то очень уж просительно, будто сама за себя извиняясь. И Соня, пока торопливо открывала ключом дверь, тоже улыбалась ей, будто извиняясь. С ней-то понятно — она ж на работу опоздала, заставила человека себя ждать, а вот отчего эта женщина так неловко себя чувствует? Наверняка ведь за справкой какой-то пришла, не просто так…

— Понимаете, у меня со стажем ерунда какая-то получилась, пенсия очень маленькая… Наверное, в свое время мне стаж в сельской школе не учли? Теперь вот справку требуют… — торопливой скороговоркой проговорила она, присев перед Сониным столом на краешек стула. — Неловко вас, конечно, беспокоить, но…

— Отчего ж неловко? — улыбнулась ей Соня как можно доброжелательнее. — Сейчас все найдем и справку дадим… Не волнуйтесь, пожалуйста! В каком году и в какой школе стаж ваш потерялся, вы можете сказать?

— Могу… Могу, конечно! — с готовностью проговорила женщина, чуть подпрыгнув на краешке стула. — Спасибо вам огромное, девушка!

Вот за что, скажите на милость, она ее так благодарит? Откуда у них, у провинциальных учительниц, такая болезненная робость перед чиновниками? Ведь наверняка хорошая она учительница, и всю свою сознательную жизнь в школе проторчала, зарабатывая нелегкий свой хлеб. И глаза у нее — прям бездонные от скопившейся в них грустной мудрости. Удивительные глаза — умные, добрые, в мелкой сеточке морщинок, только перепуганные очень. Да еще и со стажем ее сволочь какая-то надула. А она — все «простите» да «извините»… А сколько их еще, таких вот, неприкаянно извиняющихся и без вины виноватых, живущих в тени тех самых ярких и уверенных в себе, о которых книжки пишут да фильмы снимают? Оно и понятно — о таких, наверное, и писать, и снимать приятнее. Чего в скромную эту перепуганность заглядывать — яркого эффекту от этого не получишь… Эх, если б она, Соня, была писательницей или режиссером! Уж она бы обязательно туда залезла, уж покопалась бы, уж показала, какие в обманной этой серости яркие цветы цветут… Жаль, что никогда ей писательницей не стать. Хотя… Попробовать можно. Так, для самой себя. Зря, что ли, она за жизнью будто со стороны наблюдает, в ней никак не участвуя? Пропускает ее через сердце, искренне жалея таких вот тетенек, неярких и в себе неуверенных?

— Давайте мы с вами так поступим… как вас зовут? — снова улыбнулась она просительнице.

— Людмила Васильевна! — опять с готовностью чуть подпрыгнула на стуле учительница и посмотрела ей в глаза преданно. — Людмила Васильевна Иванова!

— Вы, Людмила Васильевна, погуляйте по городу часика полтора, а я тем временем все архивы подниму, справку вам приготовлю в самом лучшем виде… Хорошо?

— Ой, спасибо вам, девушка… Какая вы добрая… Спасибо… А вы какие конфетки любите? Я вам конфетки к чаю куплю! Или, может, тортик?

— Господи, да зачем, Людмила Васильевна! И не вздумайте даже! Чего ж вы так… Это же моя работа, я за нее зарплату получаю! Давайте ваши документы…