Татьяна Тронина - Паиньки тоже бунтуют

– Ты, наверное, думаешь об… о том, как я вел себя все это время, – начал Артем, проехав перед тем пару перекрестков. – А я вел себя хорошо. Хожу на терапию, пью успокоительные. Делаю все для того, чтобы ты никогда не пожалела о том, что стала моей женой.

– Твоей женой?

– Ну да. Я так и не отменил регистрацию. Она послезавтра. Мы успеваем, Лида…

«А я и забыла совсем!» – ошеломленно подумала я.

– Ты согласна?

Наверное, надо было еще днем отказать ему во встрече. Сказать: все кончено, живи как хочешь, милый, я на тебя не в обиде, но живи без меня, теперь без меня…

Или, может, кивнуть утвердительно? Да, у человека есть недостатки, но он их честно признал и борется с ними. Он идет мне навстречу, готов на жертвы и на подвиги. В общем-то, Артем – спокойный, надежный мужчина. Истерик не устраивает, агрессии не выказывает. Не пьет. Не курит! У него хорошая работа и отличные перспективы.

А я ведь и правда на него не в обиде. Я его понимаю. Отчего не согласиться на его предложение, а?..

– Детка, ну что же ты молчишь? – с печальной, ласковой интонацией спросил Артем.

Ну вот, теперь он еще и на жалость давит!

– Ладно, не говори ничего! – тут же спохватился он. – Вероятно, ты еще в сомнениях, а я на тебя давлю. Прости, прости. Можешь не отвечать. Потом, все потом. Сегодня просто развлечемся, будем отдыхать. Ты ведь устала, в этих своих разъездах? – Он еще что-то говорил и говорил – непрерывно, бархатным таким, умиротворяющим голосом.

Сияли экраны на приборной панели. В механизме авто что-то едва слышно, но приятно похрустывало и пощелкивало при движении. Покачивало едва ощутимо. От обивки сидений пахло кожей, а в самом салоне – чем-то приятным, возможно, что освежителем. И эти запахи смешивались с кедровыми нотками и нежным ароматом роз, что лежали на моих коленях.

За окнами проносились яркие витрины магазинов, подсвеченные фасады домов. Рядом с этим надежным мужчиной было уютно и спокойно.

– Останови, – попросила я.

– Что, детка, прости?

– Останови, пожалуйста.

– Тебе плохо? Хочешь подышать воздухом? – Артем притормозил, припарковался в одном из «карманов» на дороге.

– Я ухожу. Надо было сразу сказать.

– Лида!

– Не получается ничего. – Я вышла из машины, захлопнула дверцу.

– Погоди. – Артем пошел вслед за мной. – Ты можешь мне объяснить, что вдруг произошло? Что я опять не то сделал.

– Я не люблю тебя.

Он некоторое время молчал, шагая рядом. Потом вдруг с ожесточением произнес:

– Ну и что? Лида… Ты дурочка, честное слово. Брак – это не про любовь, ты понимаешь? Это сделка, это договор, это партнерский союз.

– Вот именно. Зачем мне эта сделка? Словно сейчас какие-то тяжелые времена, как двести лет назад, когда женщина не могла без мужчины выжить, – возразила я. – А мне не надо выживать! Я вполне самостоятельный человек, на дворе двадцать первый век. Мне нет никакой необходимости – срочно, вот чтобы прямо кровь из носу – эту сделку оформлять!

– Да никто не спорит… Но ты же хочешь семью, детей? – с раздражением спросил Артем.

– Хочу.

– Ну тогда я самый лучший вариант для тебя! – Он подхватил меня под локоть.

– Да я и не спорю, – отняла я у него свою руку.

– Ну тогда чего ты вдруг раскапризничалась, зачем? Хочешь побольнее меня ткнуть? Наказать посильнее? Да я уже все понял и раскаялся, признал свои ошибки и готов исправляться! Садись давай в машину, поехали ужинать.

– Не сяду, – упрямо сказала я. – И у меня нет к тебе никаких претензий…

– Ну тогда объясни мне, что происходит! – с отчаянием рявкнул он.

– Хорошо. Попробую. Я… я, конечно, хочу семью и детей, хочу состояться как женщина, и все такое. Но больше всего на свете… – я перевела дыхание, – … больше всего на свете я, наверное, мечтаю… испытывать радость и удовольствие. Вот когда не строишь свою жизнь по кирпичику, словно план какой-то выполняя, а… летаешь!

– Ой, удивила… – При свете фонарей я увидела, как скривился Артем. – Да сейчас этих летунов, этих порхающих по жизни сумасбродов – на каждом углу, по рубь ведро… И все они за радостями и удовольствиями летят. Наворотят дел, а потом дальше себе удирают.

– Ты не понял. Я не про это. Я не про безответственность и легкомыслие. Я… Господи, даже не знаю, как объяснить. Я хочу прожить жизнь в удовольствие. Я хочу хотеть, искренне желать всей душой, а не делать что-то только потому, что так надо …

– Ты, Лидуся, совсем уже зарапортовалась. Хочу хотеть!

– А ты? Вот зачем ты себя ломаешь? Остался бы с Кристиной, вы идеально друг другу подходите, вы – пара. Ну да, у нее есть муж, ну и что…

– У Кристины на руках ребенок-инвалид! И с какой это радости я должен взять на себя за них ответственность? Пахать на них, поседеть раньше времени, подобно ее нынешнему благоверному? А дети? Я своих хочу! А какая из Кристинки мать моим детям, у нее все силы и время на своего, больного уходят. К тому же у нее есть муж, как я уже говорил, вот он пусть на себе это ярмо и тащит дальше.

– Ну да. Тебе придется платить, образно говоря, зато именно Кристина тебя понимает. И у вас с ней гармония… в интимном плане. А ты хочешь, чтобы все задаром?

– Да где же задаром? Я сейчас докторам плачу, чтобы с тобой рядом быть, чтобы налево не свернуть невзначай…

– А мне этих жертв не надо! Я хочу любви. Хочу быть с любимым, вот что такое бальзам для души… – Я закрыла глаза и едва не разрыдалась.

Пауза.

– Я понял, – скрипучим голосом произнес Артем. – Ты об этом своем думаешь, о носатом. Ну и ладно. Только ты еще пожалеешь о своем решении. Все, прощай, Лида. Ты меня больше никогда не увидишь и не услышишь обо мне, а я своему слову хозяин, ты знаешь.

Хлопнула дверца машины, послышался удаляющийся глухой рев мотора. Я открыла глаза – след Артема уже простыл.

Я положила розы, которые, как оказывается, все время прижимала одной рукой к груди, на ближайшую скамейку. Потом пошла вперед, куда глаза глядят. Шла по вечернему городу в теплых и свежих весенних сумерках. Всюду огни, всюду движение. Только оказавшись на мосту, я поняла, где нахожусь – напротив Белорусского вокзала. Я направилась к комплексу из высоких и черных стеклянных домов – там, я помнила, было уютно, располагались какие-то кофейни.

В одном из кафе уже была открыта летняя веранда – по случаю раннего тепла. Я взяла стакан горячего какао и села за столик у мраморного бортика. Пила какао и смотрела на людей, проходящих мимо. Похоже, я только что совершила довольно серьезный поступок. Изменила все свои планы. Ну и что, я не жалею. Это мой выбор, я так хотела. Как поет Эдит Пиаф: «Нет, я ни о чем не жалею…»

Вот бы Леша мне позвонил! Именно он мне позвонил, а не я ему. Если первой ему позвоню я, то что-то неуловимо изменится и все пойдет не так. Если я дорога ему, он меня сам найдет. Если нет, то, значит, и не надо. Больше всего на свете я хочу оказаться с ним – с этим странным, колючим и нежным мужчиной, неприкаянным и в то же время цельным. Пусть он совсем не тот, непригодный для долгих и серьезных отношений. Ну и не надо. Пусть будут короткие, но безумно счастливые – и я все равно об этом не пожалею. Все что есть – это мое, только мое.