Карен Уайт - Колыбельная звезд

Усталость не позволила Джиллиан осмотреться на новом и в то же время таком знакомом месте. Она открыла парадную дверь ключом, присланным ей риелтором, и позволила Веберу отнести чемоданы в две верхние комнаты.

– Зажгите, пожалуйста, свет! – крикнула она ему вслед. – Я не люблю темноту.

Мужчина ответил на ее просьбу, включив свет в холле наверху, а затем и в остальных комнатах. Постепенно, как в танцевальной фигуре, медленно дом освещался все ярче и ярче.

Он был полностью меблирован архитектором, который его реставрировал, и, когда Джиллиан осмотрелась, у нее вдруг возникло ощущение, что мебель была на тех же местах, как и когда-то. Она ходила из комнаты в комнату, вдыхая запах новизны, но в то же время узнавая мебель и ее расположение, как будто за последние пятнадцать лет ничего не изменилось.

Женщина с удовольствием отметила свежее постельное белье на кроватях, а в кухне – огромную корзину с кухонными принадлежностями на столе с карточкой Лесси Бьюмонт из агентства недвижимости. Лесли настаивала на том, чтобы заранее приготовить спальни, и Джиллиан не стала спорить. Но приветственную корзину она оценила особенно. Джиллиан решила, что позвонит Лесли завтра утром и поблагодарит агента. Если, конечно, не проспит весь следующий день. Она устала так, что ей было тяжело стоять на ногах и держать глаза открытыми.

В кухне ее нашел Вебер.

– Я вижу, моя Лесси вас неплохо благоустроила.

Джиллиан широко раскрыла глаза, поняв, в чем дело.

– Да, ведь она же урожденная Вебер! Лесси упомянула об этом в нашем первом разговоре по телефону, когда я обратилась в ее офис. Я удивилась, что она меня помнит, так как я бывала здесь только летом и девушка по меньшей мере на четыре года моложе.

– Да, Лесси вроде почетного историка здешних мест. Она знает все про каждого, кто провел на острове больше пяти минут – даже то, чего люди сами о себе не знают.

Вебер подмигнул, дал Джиллиан свои домашний и рабочий телефоны и удалился с теплой дружеской улыбкой и с обещанием, что Марта зайдет к ней утром. Женщина начала готовить Грейс ко сну, стараясь не замечать головную боль, начавшуюся у нее после происшествия.

Грейс, нетвердо держась на ногах, стояла посередине своей комнаты. Ее мягкая игрушка, зайчик Бан-Бан, свисала с руки. Спот беспокойно терся об ее щиколотки. Джиллиан отвела девочку в туалет, стащила с нее платье и накинула через голову ночную рубашку.

Позволив ей не чистить зубы, Джиллиан подвела ребенка к железной кровати, покрытой белым кружевным покрывалом, и откинула одеяло, чтобы дать Грэйс заползти внутрь. Спот плюхнулся на подушку рядом, Джиллиан посмотрела на кота неодобрительно, но не возразила. Одной рукой девочка прижимала к себе зайчика.

– Спот все еще считает себя собакой. Я думаю, мы должны изменить его кличку на Тинкл или еще на что-то более подходящее коту.

Грейс сонно улыбнулась, еще глубже зарываясь в одеяло.

В открытые окна в уголки комнаты, насыщая соленым воздухом подушки, проникал отдаленный шум океана. Джиллиан глубоко вдохнула аромат своей юности и нежно опустила руку на лоб дочери. Грейс не спала, пристально глядя на мать, словно ожидая вопросов, которые та хотела задать.

– Кто такая Лорен, Грейси? – проговорила она шепотом, чуть громче ветерка, развевавшего оконные занавески.

Спот поднял голову, зрачки его сузились.

– Это моя новая подруга. Она хочет нам помочь.

Джиллиан судорожно сглотнула.

– Так, я понимаю. – Она осторожно подбирала слова. – Я хочу, чтобы ты кое-что поняла. Все эти люди существуют только в твоем воображении, ведь так? Они не настоящие, и, если что-то происходит, это только совпадение, оно все равно бы произошло – как появление полицейского сегодня. И когда ты притворяешься, как будто это не так, ты меня пугаешь.

Нижняя губа Грейс задрожала.

– Я не хочу пугать тебя, Джилли, но они настоящие.

Джиллиан встала и потерла руками усталое лицо. Ее седалищный нерв болезненно вибрировал. Может быть, это совпадение. А может быть, девочке просто надо выспаться. Она вспомнила последний год жизни бабушки, когда та, все больше погружаясь в старческое слабоумие, вызывала каждую ночь полицию, утверждая, что видит на пляже обнаженных людей, занимающихся сексом. Джиллиан в тревоге уставилась на свою дочь.

– Ты не видишь голых людей или еще что-нибудь?

Девочка смотрела на нее с явным недоумением.

Испытывая неловкость, Джиллиан улыбнулась:

– Хорошо. А теперь я думаю, мы обе очень устали. Утром мы будем лучше себя чувствовать, когда хорошенько выспимся.

Грейс не шевельнулась.

– Лорен говорила мне, что ты не поверишь.

С раздражением, порожденным беспокойством и усталостью, Джиллиан оперлась обеими руками на постель и взглянула в светло-карие глаза Грейс – их единственную общую черту.

– Мы начинаем здесь новую жизнь. Пожалуйста, не приплетай сюда твоих воображаемых друзей. Покончим с этим, чтобы начать новую жизнь. Я не хочу больше слышать о Лорен. Ты меня поняла?

Девочка проглотила слюну и медленно кивнула:

– Хорошо, Джилли.

Джиллиан поцеловала ее в лоб, выключила свет и направилась к двери. Она чувствовала, что дочка наблюдает за ней. Поколебавшись, она оставила дверь чуть-чуть открытой. Лучик света проникал сквозь щель в темную спальню.

Прихрамывая и потирая спину, женщина вышла из комнаты. Ее нераскрытый чемодан лежал на кровати в самой большой спальне, и она повалилась рядом с ним. Как будто независимо от ее воли, пальцы открыли замок и подняли крышку чемодана. Небрежно отбросив в сторону пояс, белье и пару блузок, она извлекла из самого дальнего угла маленькую деревянную коробочку размером с ладонь.

Вещица была вырезана из цельного куска сосны и отполирована до блеска. Джиллиан открыла крышку и заглянула внутрь. В коробочке лежали крошечная деревянная звездочка с неровными концами и записка с краями, осыпавшимися от многократных касаний. Джиллиан не знала, почему она цеплялась за эту реликвию прошлой жизни того периода, о котором не хотела вспоминать. Может быть, потому, что она представляла собой дверь в прошлое, которая так никогда и не закрылась. А может быть, потому, что это было все, что у нее осталось от двух людей, которых она некогда любила со всем пылом юности, а потом навсегда потеряла.

Джиллиан долго держала коробочку в руках, не разворачивая записку. Она приехала на остров не для того, чтобы вернуться в прошлое, но излечиться от настоящего и, возможно, обрести будущее. И все же она видела перед собой сильную руку юноши, вырезавшего эту коробочку и написавшего записку, видела карандаш, зажатый в его длинных пальцах. Она провела пальцами по инициалам на крышке – два «Л», переплетенные между собой.