Марина Весенняя - Сыграем любовь [СИ]

Так что остаток вечера мы делились с ней пониманием образа Эмбер Форд. Линдси задавала наводящие вопросы, направляла меня в нужное русло, мы пытались… это странно звучит, но мы пытались сделать Эмбер живой.

Для Линдси малейшая деталь была важна. И это затягивало. И могло шокировать. Например, когда женщина указала мне на прическу. Стилисты придали моим волосам идеальный вид, в то время как Эмбер была простой девушкой, из небогатой семьи, далекой от салонов красоты. В ее характере присутствовала небрежность к собственной внешности, и эта черта во мне понравилась миссис Кавилл на пробах. А модельная стрижка никак не вписывалась в представление автора об Эмбер. Так что по итогу вечера мне вручили ножницы, предложив самостоятельно подравнять стрижку.

Наверное, только у дурака рука не дрогнет в такой момент. Мне так нравилось приобретенная аккуратность, что расставаться с ней было обидно. Но, что делать? Пришлось резать. Медленно, изо всех сил стремясь ненавидеть на голове новый хаос. В целом, получилось неплохо. Линдси осталась довольна, я — не большой душевной травмой, но зато новая стрижка не сильно бросалась в глаза, хоть волосы и захотелось вновь собирать в хвост. Удивительно, как какие-то треть дюйма могут заставить по другому относиться к своей внешности.

А теперь эти туфли. Черные, на высоком каблуке. И очередная отсылка к роману — маленький клочок бумаги с надписью “Надень меня”.

Я не любила каблуки. От слова — совсем. Нет, мне безумно нравилось, как ноги и зарница начинают смотреться, стоит примерить туфли с каблуком. Но подобную обувь я всегда находила не практичной. Еще одна черта, которая сближает меня с моей героиней.

Раздался звонок стационарного телефона. На маленьком зеленом экране высветился номер комнаты, из которой звонили. 710. Я подняла трубку, гадая, кто это может быть. Весь отель выкупила наша студия на ближайшие несколько недель. Аманда жила в номере напротив, Линдси на пятом этажа, а больше я и не знала пока.

— Не спишь? — бодрый голос Крича врезался в мозг, заражая весельем. Как бы я ни хотела на него злиться после вчерашнего, у меня просто не получалось. Своим парень сбивал с ног. А рискованное поведение… видимо, мне стоит начать привыкать, что в моем новом окружении царят совершенно иные нравы и порядки.

— Неа, — протянула я, падая на кровать. Зажав трубку плечом, стала натягивать роскошные туфли, желая посмотреть, как эта красота сидит на моих ножках. — Собиралась на завтрак.

— Могу предложить альтернативу, — заявил парень. — Хочу сводить тебя в одно место.

— Куда? — после вчерашнего я бы уже и не удивилась, если бы Рич потащил меня по “красным фонарями”. Так что решила подстраховаться — вдруг есть возможность отказаться.

— В художественную галерею. Здесь недалеко, — пообещал брюнет. — Посмотришь картины, может возьмешь урок у художника? Чтобы с ролью было проще…

Идея звучала заманчиво. Даже очень. Картины я любила, но сама никогда не пробовала писать. Уж не знаю, как может помочь общение с художниками, но пойти хотелось. Да и с Ричем я бы с удовольствием провела больше времени.

Я имею ввиду, в профессиональных целях. Наверняка он сможет поделиться опытом.

— По дороге перекусим, — добил меня парень последним аргументом. Есть очень хотелось, желудок жалобно слипался и ныл, недовольный тем, что вчера я перекусывала лишь орешками из мини-бара и минералкой. — Я угощаю.

— Мне нужно десять минут.

— Окей. Жду в лобби.

Сердце забилось чаще, а на лице отразилась глупая улыбка. подскочив с кровати я подошла к зеркалу, чтобы посмотреть на себя и немного охладить свой пыл.

Я не совершенно точно не собираюсь влюбляться. Растерев лицо руками повторила вслух:

— Никаких любовных кульбитов.

Я — это я. А не пресловутая Эмбер Форд из книжки, которая потеряла голову от того, кто ей совсем не по статусу. Так что это будет лишь поход в галерею и дружеский кофе на завтрак. Ничего больше.

“Тем не менее, губы все равно подкрасила”, - заметила я, уже выбегая из номера. Туфли тоже не стала снимать. В конце концов, мне принесли их с четкими указаниями — надеть. Погода на улице вроде солнечная, пусть и не слишком теплая. Но я читала, что в городе все тротуары отапливаются, так что вряд ли я замерзну. Да и Рич сказал, что нам недалеко идти.

По пути к лифту я практически порхала. Настроение было на подъеме.

На кнопку вызова кабины я нажала несколько раз, будто бы это заставить лифт приехать быстрее. Хотелось спуститься в лобби поскорее. Не знаю… Глупо, наверное. Но внутри разгоралось нетерпение, я заламывала пальцы на руках, не могла устоять на месте, то постукивая каблуком, то поднимаясь на носочки.

Как только на маленькой панельке над лифтом загорелась стрелка вниз, я была готова стартовать вперед. Двери только-только начали разъезжаться, а я уже сделала первый шаг, собираясь скользнуть внутрь. В моем представлении это должно было выглядеть изящно и ловко.

В моем исполнении…

Получилось как всегда.

Каблук зацепился за рифленый порожек, и я ввалилась в кабину, рискуя знатно поцеловаться лицом с полом. Хорошо хоть на моем пути оказалась мужская грудь.

Уткнувшись носом в белоснежный хлопок и почувствовав, что меня держат, не давая окончательно упасть, я зажмурилась.

— Сара, меня три дня нету. И за это время ты мне уже весь мозг выела.

Та-ак. Я не Сара. Первая мысль, которая меня посетила. Вторая — я налетела на Дерека.

“Везет”.

— Не возражаешь? — гаркнул блондин уже в мою сторону. Тут же можно было услышать истеричный возглас из телефонной трубки: “Кто там с тобой?!”.

Я моментально приняла вертикальное положение и отодвинулась от мужчины подальше. К моему сожалению, двери уже успели закрыться, и сбежать мне было некуда. Оставалось стоять в уголочке, краснеть со стыда и слушать перепалку Брэдфорда с его, вероятно, невестой.

— Я в лифте, Сара, — устало произнес блондин, ничуть не смущенный моим присутствием. — Конечно трахаюсь! Мне же больше нечем заняться. У меня два занятия в жизни — слушать твои истерики и трахаться. Да, тебе назло.

Мне захотелось заткнуть уши. Попыталась мысленно напевать песенку, чтобы хоть как-то отгородиться от чужого семейного конфликта. Участником которого я становилась в красочных и эмоциональных высказываниях Брэдфорда.

— Истеричка! — произнес Дерек громко в трубку, держа ее перед своим лицом.

От визга на том конце звонка даже у меня голова загудела, хотя мужчина не включал громкой связи. Со своего места я вполне различала отдельную брань и обещания что-то сделать с его достоинством.

Смартфон отправился в короткий полет и окончил свою жизнь банальной, пусть и зрелищной, смертью.