Пейдж Тун - Люси в облаках [litres]

– Фу-у! – смеюсь я.

– Можно ли при атомном взрыве сходить в туалет? Можно, если найдете свой зад! – кричит Мэг.

– Где у женщин волосы самые кудрявые? В Африке, – тут же подхватывает Том.

– Какая компания, а! – толкает меня в бок Нейтан.

После паба я приглашаю его погулять по развалинам замка. Остальные, понимая, что нам хочется побыть наедине, не навязывают свое общество.

– Эти ребята просто супер, – смеется Нейтан.

– Ты им тоже понравился.

И это правда. Сводные братья, кажется, гораздо ближе сошлись с Нейтаном за несколько часов, чем с Джеймсом за четыре года.

Мы поднимаемся к замку, и оба выбиваемся из сил через каких-то пару минут.

– А ты… говорил, что холмы в… Мэнли крутые, – пыхчу я.

– Угу, но там хотя бы океан сверху видно.

– А это, по-твоему, что? – указываю я левой рукой.

– Черт, да это же…

– Океан, ага.

Мне смешно. Сегодня такой пасмурный день, что океан едва различим, но если присмотреться, то вон он – темно-серый простор, тянущийся от полей, зеленее которых я не встречала.

– Ого! – восхищается Нейтан, любуясь видом.

Мы бродим вокруг замка, а затем потихоньку начинаем спускаться назад такими узенькими тропками, что приходится идти друг за дружкой. Приближаясь к реке, мы отчетливо слышим ее шум. Я осторожно шагаю перед Нейтаном, стараясь не поскользнуться на мокрых листьях, что устилают все вокруг. Дорожка заканчивается мостом, что ведет на чудесное зеленое пастбище. Позади нас высятся башни замка на холме. Я перегибаюсь через каменные перила моста, чтобы увидеть, как вода тихонько бежит к нему, чтобы выплеснуться с другой стороны каскадом пены. Смотрю на Нейтана: он опирается на перила, спрятав руки в карманы, и с удивлением глядит на меня.

– Что? – Я становлюсь перед ним.

– Все нормально? – Его лицо вдруг становится серьезным. – Вроде да, но я не уверен.

– Все хорошо. – Я скрещиваю руки на груди. Теперь по-настоящему обращаю внимание на его синяк, и на меня накатывает волна нежности. Я отворачиваюсь и глотаю комок. Потом поворачиваюсь к Нейтану снова. – Прости, что он тебя ударил. Прости, что втянула в эту разборку. – Я сердито трясу головой, пытаясь остановить слезы. Если не смотреть на Нейтана, становится легче.

– Эй, да все путем! – восклицает он и, вытащив руки из карманов, просовывает пальцы в петли моих джинсов и притягивает меня к себе, но не вплотную. – Очень жаль, что он так с тобой поступил. Невероятно.

Мне приходится глубоко дышать, чтобы успокоиться. «Все хорошо, все хорошо», – твержу я, словно мантру.

Ой, да кого я обманываю? Я попросту не хочу признавать очевидное. Я никогда не узнаю, сколько раз Джеймс меня обманывал и как давно изменял с Зои… да и с другими, если то, что Уильям говорил о его репутации, соответствует действительности. Мы прожили вместе четыре года, и теперь я понимаю, что совершенно его не знала. По крайней мере, утешает то, что я никогда ему не доверяла. В следующий раз буду прислушиваться к интуиции. Но разберусь я со своими чувствами попозже, когда Нейтан уедет. Не хочу портить момент.

Я поднимаю глаза. Нейтан так близко: стоит здесь, опершись на каменные перила, в бежевых плисовых брюках и черном пальто, расстегнутом так, что видно серую толстовку.

– Знаешь, а я ведь все еще храню твою записку, – вдруг прерывает он молчание.

– Какую записку? – не понимаю я.

– Ту, что ты написала в первый мой день в Англии.

Он достает из заднего кармана бумажник и вытаскивает из него счет из кафе «Руж». Подпись на обороте гласит: «С любовью, Люси ХОХО». Не могу поверить, что он все это время ее берег.

– Единственный мой образец твоего почерка, – смущенно объясняет Нейтан. – Знаешь, как я был счастлив, когда получил свадебные фотографии?

– Я тоже! И так расстроилась, когда поняла, что у меня нет ни одной твоей фотки.

Он улыбается, убирая бумажник в карман.

Мой взгляд падает на черную щетину, покрывающую его скулы, а потом на соблазнительный рот. Боже, эти губы… Я смотрю в его глаза, а он берет меня за талию и привлекает к себе.

Нейтан целует меня, сначала медленно, а потом все более страстно. Я сую руки под его толстовку, и он резко выдыхает от прикосновения моих озябших пальцев. Не думаю, что я когда-нибудь хотела чего-то больше, чем сейчас хочу его, прямо сейчас.

– Я люблю тебя, – выдыхает он, на секунду отрываясь от моих губ.

– Что ты сказал? – Конечно, я слышала, просто хочу услышать это еще раз.

– Я люблю тебя, – повторяет он, покрывая меня нежными поцелуями.

– Я тоже тебя люблю, – произношу я в ответ. Мое сердце так стучит от счастья, что я начинаю смеяться.

– Что такое? – улыбается Нейтан.

– Я люблю тебя, сильно-сильно. И не могу поверить, что это взаимно.

– Ну, я правда люблю, – хмыкает он и опять притягивает меня к себе. Берет лицо в ладони и снова целует в губы, но я отстраняюсь, потому что не могу сдерживать смех. – Знаешь, ты напоминаешь мою маму.

– Что, прости? – Я мгновенно прихожу в себя.

– Твой смех. У тебя такой же смех. И то же чувство юмора.

Я с трепетом гляжу на него. Это лучший комплимент в моей жизни.

– Эй, а это что, бамбук? – вдруг говорит Нейтан.

Я вслед за ним смотрю на прибрежные заросли. Этот бамбук не похож на тот, что мы видели в Сиднее на свадьбе: здешний гораздо меньше и растет гуще. Крохотная тропинка ведет нас к зарослям, и вот мы уже стоим в тени стволов.

– Помнишь тот день? – спрашиваю я. – В Ботаническом саду?

– Как я могу забыть?

– Я так хотела, чтобы ты меня поцеловал…

– И я хотел. Но не мог. Не хотел становиться «другим парнем».

– Знаю. – Нежно сжимаю его запястье. – Но теперь ты больше не «другой парень».

– Нет, теперь я «тот самый парень», – смеется он, и я начинаю смеяться вместе с ним, пока он не закрывает мне рот поцелуем. Здесь внизу так темно и безлюдно. Кажется, никто не смог бы нас найти в этой бамбуковой роще.

Вдруг краем глаза я что-то замечаю.

– Гляди, – шепчу я.

– Это… снег? – удивляется Нейтан.

Странно, прямо идиллия какая-то. Нейтан увлекает за собой наверх, к мосту, и, задрав голову, смотрит, как кружатся в вышине и падают на его лицо тяжелые снежные хлопья.

– Я никогда раньше не видел снега! – выдыхает он, и меня переполняет любовь. Он такой милый!

– Давай уже пойдем домой и попьем горячего шоколада у окна, – смеюсь я.

Этим вечером вся семья собирается в гостиной поиграть у камина в «Угадай, что нарисовано». И верите или нет: мы с Нейтаном всех сделали! Братья решили, что мы жульничаем, потому что я даже под страхом смерти ничего нарисовать не смогу, но Нейтан как-то угадал, что круг с выходящими из него линиями – это лошадь. Кстати, он сам оказался отличным художником. Не могу не загордиться, думая, что ответы на вопросы викторины можно и выучить, как и набраться книжной мудрости, но истинный талант или есть, или его нет – третьего не дано.