Джессика Клер - Последний вздох

— Какой у тебя любимый фильм?

Дениэл снова поднимает пистолет, и снова сквозь деревянные щепки влетает пуля. Хорошо, что у нас есть старый холодильник, а то бы мы уже растеклись по полу, как стукач. Мужчина смотрит на меня.

— Ты действительно сейчас спрашиваешь меня об этом?

— О, а тебе бы хотелось бояться и паниковать?

Он кивает.

— Хорошо, хорошо, — через секунду Дениэл смотрит на меня, — крепкий орешек.

Я должна была знать.

— Ты мог бы назвать что-то менее банальное?

— Может, это банально, потому что чертовски круто! Парень изобрел: «Ура-ки-яй, ублюдок!». Мы кричали это в армии. Не так много фильмов используют в армии. Обычно наоборот.

Он сужает глаза и приподнимет голову, прислушиваясь, а затем снова поднимает пистолет и стреляет.

Ответного огня нет.

— Тихо. Это хорошо? — спрашиваю я.

— Значит, они двигаются. Не переживай.

«О, конечно. Не переживай», — говорит он. «Я никогда не оставлю тебя одну, Рэйган», — говорит он. Когда же Дениэл поймет, что он полон дерьма?

— Хорошо.

— Крепкий орешек, — говорит он, снимая с ноги ботинок, пока я смотрю на него. — Победил же целый взвод плохих парней на босу ногу. А даже в армии заставляли носить сапоги.

Он озорно шевелит бровями, как мальчишка, и бросает свою обувь вверх над холодильником в сторону входа в старый бакалейный магазин.

Это снова вызывает стрельбу, пули летят мощно и тяжело. Нагнувшись, я съёживаюсь у Дениэла и цепляюсь пальцами за его ремень для чувства безопасности. Будто, если я держусь за него, то так безопаснее.

— Немного левее, дорогая. Хотя твои навыки ужасны в том, что касается прелюдии.

Да брось. Как будто я взорвусь.

— Мои навыки сейчас единственное, что спасает твое лицо от кулака. С какой целью ты выкинул ботинок?

— Чтобы узнать, что все стрелки в задней части здания. Не думаю, что они пытаются обманывать, — хрюкает он. — Значит, они поднимаются. Так что у тебя?

Я отпускаю его ремень и нащупываю свой пистолет.

— Что у меня?

— Какой у тебя любимый фильм?

О, мы все еще об этом? Я забыла.

Я рассеянно поднимаю пистолет и рассматриваю комнату. Мне хочется помочь, если плохие парни будут стрелять в нас.

— Нечто, версия Джона Карпентера 1982 года.

— Это чертовки странный выбор.

— Он потрясающий. Или ты предпочел бы, чтобы я назвала «Дневники Принцессы», потому что я девчонка?

Я хочу прострелить его глазами.

— Ты мыслишь так стереотипно, ты знал? Твой любимый цвет — хаки, у тебя точно есть дюжина снайперских беретов, соответствующих всем черным водолазкам в твоем шкафу.

Мужчина фыркает, глядя на мой дрожащий пистолет. Я прицеливаюсь к стенам, ожидая тени от солнечных лучей.

— Пытаешься вспомнить свои уроки стрельбы?

— Сейчас ведь подходящее время, разве нет?

— Господи Иисусе. Только не стреляй в мои проклятые яйца, хорошо? Они пригодятся мне для девушек.

Десяток раздраженных ответов пытаются пробиться из моих губ, но я их не открываю. Вместо этого я поднимаю пистолет, прицеливаюсь и нажимаю на курок. Но ничего не происходит.

— Предохранитель, — напоминает он, глядя на холодильник.

Точно. Я шарю по пистолету, но мои пальцы странно дрожат. Сняв предохранитель, я снова поднимаю пистолет. На этот раз он стреляет, когда я нажимаю на курок, и вся моя рука вибрирует от отдачи.

Ответного выстрела не следует.

Дениэл склоняет голову и ждет. Он снимает второй ботинок, указывая на дальний конец комнаты.

— Стреляй в том направлении. А я сейчас брошу ботинок, и посмотрим, получим ли мы ответ с обеих сторон.

Я смотрю в дальний конец комнаты. Там большое окно, и из него видны трущобы. Что, если я попаду в прохожего?

— Разве я не могу выстрелить в потолок?

— Да, он же выглядит таким крепким, — саркастически говорит Дениэл. — Идеальный конец перестрелки — это потолок, рушащийся на нас.

— Ладно, ладно, — бормочу я.

Когда он машет рукой, чтобы поторопить меня, я стреляю в дальнюю стену. Дениэл прислушивается, а через мгновение бросает другой ботинок в дверь.

Ничего кроме тишины не происходит. Так тихо, что я почти слышу, как мертвая девушка на полу истекает кровью.

— Похоже, они ушли, — говорит он, но не двигается, поэтому и я тоже.

Мы слушаем жуткую тишину и ничего не слышим. Дениэл смотрит на меня и кивает в сторону открытого склада.

— Либо так, либо они пытаются нас обмануть. Оставайся здесь, а я проверю.

— Нет!

— Это не обсуждается!

— Я иду с тобой!

— Нет, не идешь, — говорит Дениэл, глядя на меня. — Это опасно. Ты останешься здесь, а я порву этого гребанного мудака, поняла?

Я возвращаю ему столь же разъяренный взгляд. Наблюдаю, как он скользит вдоль боковой стенки холодильника, а затем внутрь здания. Он полностью скрылся в тени, что если бы я моргнула, то потеряла бы его из виду.

У меня начинает дрожать тело. Что за чертовщина? Что, если он собирается просто уйти и оставить меня? Что, если он бросит меня, как все остальные? У меня в горле застревает ком беспокойства.

К черту! Я иду с ним. Выхожу из укрытия и бегу к нему.

Вздох раздражения проносится прямо над моей головой. Меня больше никто не оставит позади.

Наблюдаю, как Дениэл прижимается всем телом к стене и движется вдоль неё, готовясь к выстрелу. Я следую его примеру и перехожу на другую сторону. Мы готовы к ответному огню.

— Так, и о чем там «Нечто»? — небрежно спрашивает он, но не смотрит на меня, а постоянно осматривает обстановку, зачем-то пытаясь отвлечь меня.

— Там о том, какой Курт Рассел крутой, — коротко отвечаю я, и от нервов мой голос звучит слишком громко в этой тишине, мне очень тревожно. — Делает то, что делают крутые.

— Похоже, отличный сюжет. Как же я такое пропустил?

И снова на арене остроумие и сарказм Дениэла. Это оружие, пожалуй, опаснее удара его кулака. Он низко приседает, удивив меня этим, и жестом показывает сделать мне то же самое.

Я киваю, и мне приходит в голову, что наш разговор прикрытие, чтобы отвлечь стрелков, а значит, они уже близко. Это заставляет меня нервничать.

— А еще там много сосут, — лгу я, чтобы понять обращает ли он на это внимание. — Одни сплошные минеты.

— Похоже, мне понравится этот фильм, — лениво говорит мужчина, затем быстро подымается и выбегает наружу, где сталкивается с людьми, что пытаются убить нас.

Слышу много выстрелов, что-то трескается, как разбитая керамическая чашка. Затем вижу Дениэла, стреляющего в поле моего зрения.

Раз.

Два.

Тела падают на землю.

Всё происходит так быстро. Я смотрю на мертвеца у ног Дениэла, шея которого искривлена под странным углом. Дениэл стреляет ещё раз, поднимает руку и снова стреляет. Слышен ещё один звук падения, Дениэл хрюкает и опускает пистолет.