Джессика Клер - Последний вздох

— С кем? С Ником?

— Нет, с продавцом рабынь.

— Я знаю его. Познакомился с ним несколько месяцев назад. Хотя знал о нем намного дольше, — и я всё ей рассказываю. — Я искал свою сестру, поэтому связывался с ребятами, которые зарабатывают деньги тем, что убивают плохих парней.

— Наёмные убийцы?

— Киллеры. Наемники. Мне нужно было найти Наоми. Я начал следить за людьми. Старался с ними общаться, если чувствовал, что могу им доверять. Ник был одним из таких парней. Он был очень внимателен к работе, которую выполнял. Изучал цели и был хорош в этом, поэтому, наверное, я к нему потянулся. Когда вас с Дэйзи похитили, я понял, что этой мой шанс укрепить наши отношения.

Она меня слушает, что кажется хорошим знаком.

— Банда Петровича — мощная мафиозная организация, но руководитель зарывал её в землю. Тогда Василий Петрович обратился ко мне. Сказал, поможет нам, если мы убьем главу мафии так, чтобы это убийство никто не связал с ним. Ник, Дэйзи и я позаботились о Сергее Петровиче. Василий дал мне информацию, что в Рио часто ввозят блондинок из России. Я подумал, может и Наоми тоже здесь. Остальное ты знаешь.

Я потираю голову рукой.

— Что он здесь делает?

— У него здесь есть свой интерес, — мне и самому страшно от этого, но думаю, Рэйган достаточно откровений.

— Я не хочу быть рядом с ним, — в её эмоциях страх сменяется неизбежностью.

— Хорошо. Я отведу его на пляж и выясню, чего он хочет.

Она кивает.

— Ты в порядке? — спрашиваю я.

В ответ ничего, кроме тишины, а затем Рэйган скользит рукой по моей:

— Я не могу вернуться обратно.

Я встаю на колени:

— Клянусь жизнью моей сестры, тебе больше никто не причинит вред. Даже, если мне придется расстрелять весь южный берег, чтобы ты была в безопасности. Ты никогда не вернешься обратно.

Нижняя губа Рэйган дрожит. Она прикусывает её от эмоций, повторяет мою позу и обвивает меня своими маленькими ручками вокруг шеи:

— Я верю тебе, Дениэл.

Мне хочется поцеловать её, но понимаю, как это будет глупо с моей стороны в этот момент, а вместо этого сжимаю её руку. Поднимаюсь на ноги и предлагаю ей принять душ:

— Я принесу тебе одежду.

Обернув полотенце вокруг талии, я оставляю Рэйган помыться.

В комнате я обнаруживаю Василия, который сидит на диване и оборачивает кусок белой ткани вокруг своей руки.

— Она в порядке?

Мужчина кивает подбородком в сторону душа. Я подхожу к сумкам за одеждой.

— Нет, благодаря тебе.

Я не осознавал, что Василий был непосредственно вовлечен в её продажу, хотя и знал, что он её похитил. Ему приходилось поддерживать схему продажи в угоду своему дяде. Его цели оправдывают средства, хоть и заставляют меня желать выстрелить ему в лицо. Встряхнувшись, я возвращаюсь в ванную. Рэйган вытирается, а я стараюсь не смотреть на неё. Но ванная слишком мала, чтобы не замечать деталей её безупречного тела. Мое же тело предсказуемо реагирует на это, и полотенце приподнимается.

— Прости, — бормочу я.

— Я восприму это, как комплимент, — вздыхает она. — Мой измеритель оскорблений устал. Я устала.

Мы поспешно одеваемся, игнорируя то, что я испытываю.

Рэйган выводит нас из ванной, но не перестает часто дышать. Василий снимает рубашку и ремень, кладет их на кровать и встает на колени с руками за головой.

— Что ты делаешь? — спрашивает она.

— Возмездие, — Василий даже не оборачивается и почти не шевелится.

— Он хочет, чтобы ты ударила его ремнем, — прихожу я на помощь.

— Он думает, что избив его, я наверстаю упущенное? — кричит она.

— Моя догадка.

Рэйган обходит кровать и берет ремень. Мы ждем. Она пропускает ремень через пальцы и играет концом пряжки в руке, возможно, проверяя её силу.

— Обмотай маленький конец вокруг своей руки и бей, — объясняет Василий.

Это нереально. Василий дает указания Рэйган о том, как лучше избить его. Оглянувшись, я замечаю диван и направляюсь к нему. Вся эта сцена, будто из дурной драмы. Рэйган выполняет его инструкции, наматывая мягкий конец на свою руку, и несколько раз поднимает ремень в воздух. Кажется, я вздрагиваю, а Василий нет. Она откидывает руку назад и выгибает вперед. Слышим свист ремня, летящего по воздуху. Василий не двигается ни на дюйм, а пряжка не достигает своей цели. Рэйган бросает ремень на кровать.

— Живи с этим, — выплевывает она. — Я не освобожу тебя от вины.

— Тебя не должны были продавать, — говорит Василий. — Ты должна была сидеть в безопасности, пока Дениэл не придет за тобой, но… — он делает паузу. — Что-то пошло не так. Кто-то, кому я доверял, предал меня.

Услышать это было слишком для Рэйган. Она падает на диван рядом со мной.

Я снова вернулась из чистейшего счастья в полнейший ад. Дениэл, замечательный удивительный Дениэл, мой спаситель из борделя, в которого я почти влюбилась, работает с одним из тех, кто меня продал.

Дениэл велел доверять ему. Я доверяю. Но это тяжело. Каждый раз, увидев нового мужчину, я вижу свою квартиру, вспоминаю, как меня связывают и вставляют кляп, чтобы я не могла кричать. Вижу лицо Юрия, когда он хрюкает и потеет надо мной.

Но Дениэл убил Юрия. Хотя бы так.

А теперь, вот это.

Я смотрю в лицо большому блондину. Он ждет. Все еще стоит на коленях и смотрит прямо на меня. Похоже, он ждет, что я передумаю и скажу «да» его избиению. Будто я возьму ремень, и внезапно мастерски расправлюсь с ним.

Ждет, что я опущусь до их уровня.

Но я не сделаю этого.

— Значит, меня не должны были продать? — мой голос кажется монотонным даже мне. — Это просто чертова ошибка, не так ли?

Дениэл проводит рукой по моей щеке.

— Ты в порядке?

Инстинкты подсказывают мне оттолкнуть его руку, чтобы защитить себя. Но впервые за долгое время я игнорирую их и наклоняюсь к нему. Если я не могу доверять Дениэлу, то у меня вообще ничего нет.

— Я в порядке.

— Тебе необходима компенсация, — говорит блондин, прерывая нас.

Я смотрю на него, но он не двигается. Выражение его лица жестче и тверже, чем я когда-либо видела у Дениэла, оно бесстрастно. Он все еще ждет.

— Как тебя зовут? — спрашиваю я.

— Меня зовут Василий Петрович из банды Петровича, — хрипит он.

Его голос самый глубокий из всех, который я когда-либо слышала. А акцент хоть и слабый, но такой знакомый и такой ненавистный.

— Ну, Василий…

Я раздумываю мгновение и смотрю на Дениэла. Ему неудобно наблюдать эту сцену.

— Я прощаю тебя.

Огромный русский каменеет:

— Ты не можешь простить меня без возмездия.

— Могу, — говорю я в протест его желаниям. — Я прощаю тебя. Проехали.

Конечно, на самом деле, я не прощаю, но для него это будет большим уроком, чем избиение ремнем. Думаю, боль значит для него больше, чем милосердие. Но не в этом случае. Я задумываюсь об этом, но не чувствую себя виноватой.