Джессика Клер - Последний вздох

Выходит просто одетый мужчина в хлопчатобумажную рубашку с закатанными руками для того, чтобы показать татуировки на обеих руках. На нем так же свободные хлопковые брюки и совершенно нет оружия. Солнечные лучи скрывают его лицо, пока он не приближается.

— Иисус Христос! Рейф Мендоза? Какого черта? — я столбенею, глядя на одного из членов моего подразделения дельта, стоящего передо мной.

Мендоза, очевидно, тоже шокирован, так как он ничего не говорит, а затем протягивает руку, чтобы пожать мою. Когда же понимает, что я связан, как индейка в честь дня благодарения, он неловко ударяет меня по спине.

— Хейз, какого черта ты делаешь на моей маленькой вотчине?

Я указываю плечом на Петровича, который молчаливо наблюдает за нашим разговором:

— Я с шоу уродцев. Он говорит, ты ему обязан.

Мендоза изучает русского:

— Я не знаю его.

— Не тебе, лейтенант. Я оказал помощь в Дубае во время битвы шесть месяцев назад, — поясняет Петрович.

Он кивает и поворачивается к мальчику, судя по размерам, едва вышедшему из возраста полового созревания:

— Узнай у Фетлера.

Мальчик убегает, и Мендоза поворачивается ко мне.

— А девушка? — спрашивает Мендоза.

— Она со мной, — отвечаю я.

— У тебя веселая группа, — шутит он.

— Каждой банде нужен хотя бы один русский и одна адская кошечка.

Я потягиваюсь, чтобы снять напряжение в спине. Сегодня мы не умрем. Нам нет необходимости продолжать светскую беседу, так как мальчик возвращается и шепчет что-то на ухо Мендозе.

— Фетлер поручился за тебя, — говорит он Петровичу, — это значит, что я кастрирую его, если ты причинишь вред моим людям.

Петрович строго кивает:

— От моих рук твои люди не пострадают.

Мы следуем за Мендозой по открытому обожженному полю до последнего здания на холме, заросшего в диких деревьях и листве джунглей. Снаружи он выглядит приземистым, но я вижу, что внутри он намного больше, чем я предполагал. Там около дюжины человек. В одной комнате, кажется, складывают и набивают конверты. В другой, куча компьютеров.

Мендоза ведет нас в заднюю комнату, которая, похоже, своего рода офис. Там несколько деревянных стульев вокруг прямоугольного стола и рабочий стол в конце помещения.

— Освободи их, — приказывает он охраннику, следившему за нами от самых первых ворот.

Путы с наших рук разрезаны, а Мендоза жестом приглашает нас сесть.

— Что привело тебя в наш прекрасный город? — спрашивает он.

Я рассказываю ему всю историю. Когда я добираюсь до той части, где забираю Рэйган из борделя Гомеса, Мендоза останавливает меня.

— Сильва, иди и приведи сюда Гомеса.

Он жестом предлагает мне продолжить рассказ.

— Да нечего больше рассказывать. Гомес работает на Хадсона, у которого около шестидесяти человек, постоянно охраняющих его. Там же хакер Петровича.

Но я не говорю того, что должно быть правдой, так как не хочу признавать того момента, как Рэйган читала сообщения с телефона стукача на Холме Обезьян. Наоми, должно быть и, есть Император, хакер, которого Петрович так отчаянно пытается заполучить. И он, вероятно, тоже под контролем Хадсона. Не хочу, чтобы Петрович знал, что хакер — это женщина и моя сестра. Эта битва случится позже. Мне просто нужно вытащить её оттуда.

— У нас нет столько людей, чтобы вести перестрелку с государственным подрядчиком США, который оказывает посольству услуги по охране, — мрачно признает Мендоза. — Я потерял там одного своего человека. И мы отправили туда людей, чтобы найти потерянного голубка, но они вернулись ни с чем. Я не знаю, где содержатся девочки. Мы не начинали активных действий из-за его армейских связей, но…

— Настало время разобраться с ним, — заявляю я.

Мендоза коротко кивает. Это вопрос его власти. Хадсон должен уйти.

— Возможно, нам потребуется больше людей, — предполагает Василий. — Нам просто нужно попасть внутрь, Дениэлу и мне. А уже оттуда мы сможем вытащить одну женщину и мужчину.

— Василий прав. Найти Наоми наша основная задача. Мы сможем расчистить себе путь.

— Что вы знаете о Хадсоне? — спрашивает Мендоза.

— Он богатый подрядчик военных США, имеющий виды на североамериканских блондинок. Вероятно, он контролирует Императора.

И тут Мендоза спросил:

— Императора? Или Императорский Дворец?

Петрович жестко кивает:

— Он мой.

Я стараюсь его не ударить. Наоми принадлежит самой себе. И семье Хейзов, а не какому-то русскому сумасшедшему.

Мендоза присвистывает:

— Должно быть, он зарабатывает целое состояние всеми незаконными операциями, которые проворачивает в этой сети.

— Меня не интересуют деньги, — говорит Петрович. — Мне нужен опыт.

— Нам нужно больше информации, — вставляю я, мне неприятно, когда о Наоми говорят, как о мужчине, который нужен Петровичу. — И у нас нет времени.

Кивнув, Мендоза берет телефон и встает из-за стола. Он слишком далеко, чтобы можно было расслышать, о чём говорит. Хотя я стараюсь. Мы все стараемся.

— Что он говорит? — спрашивает Рэйган.

Его португальский слишком быстрый и тихий, чтобы я разобрался.

— Не уверен, но он упомянул консульство.

Мендоза возвращается к нам и говорит:

— Я хочу пригласить человека, чтобы получить представление изнутри. А пока давайте поедим что-нибудь.

Свежие фрукты, мясо и сыры сервируются в виде шведского стола в соседней комнате с видом на гравийное поле с выжженными отметинами.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я Мендозу, стоя перед большими окнами.

— Охрана, Дениэл.

— Слышал, ты стал фрилансером после того, как ушел из армии.

— Я слышал то же о тебе.

— Мою сестру похитили. Я должен был найти её, а зарабатывать при этом и убивать плохих парней оказалось приятным бонусом.

— А мне нужны были деньги, чтобы основать здесь свою маленькую армию.

Он захлопывает окно. Толпа маленьких детей поднимается на вершину холма по гальке к травянистому полю, которое я сначала не заметил.

— Эти люди — моя семья. Знаешь ли ты, что Римская Империя была настолько сильна, что её граждане могли беспрепятственно ходить по всей земле? Известно, что её граждане были настолько ценны, что если один из них пострадал, на голову виновного спускали всех собак. Я хочу такого же для своих людей. Хочу, чтобы они могли свободно прогуливаться по улицам Бразилии, Африки или Соединенных Штатов. И чтобы люди знали, что если один из моих пострадает, весь гнев Бога прольётся на их семьи. Хадсон — это пятно на моей земле и прекрасная возможность показать силу, поэтому я помогу тебе, а потом ты вернешь мне услугу.

— Нет проблем.

Безумцы и их соединения. Мне нужно взять одного из них.

Снаружи доносится шарканье у передних дверей. Футбольная игра останавливается, и дети встают в линию, когда на поле выводят человека. Его привязывают к гранитной плите. Многие дети исчезают, но кто постарше остается.