Джанет Ниссенсон - Осколки

— Отвали, — выплюнула она. — Ты понятия не имеешь, что произошло за последние четыре года, понятия не имеешь. Когда Энджи увидела, что ты целуешься с очередной своей новой шлюхой у офисного здания, она как с катушек слетела. Она напилась, позвонила мне, оставила какое-то невнятное сообщение, мне пришлось заставить силой ее хозяина впустить к ней в квартиру. Ее квартира напоминало дерьмовую дыру, она не ела, не принимала душ и не вылезала из постели три дня, только пила и выпила десять бутылок. Если бы я не нашла ее, она бы умерла от алкогольного отравления. Так что, засранец, если ты хочешь найти виноватого в ее проблеме с алкоголем, можешь начать с себя.

Не часто Ник не знал, что ответить, он только пялился на Лорен с ужасом в глазах, наблюдая за ее вспышкой. Он понятия не имел, что Анжела увидела его с одной из женщин, с которыми он встречался, после того, как расстался с ней (встречался, но не трахался), и что она так тяжело могла это воспринять. Он провел по волосам, информацию, которую он только что получил, слишком огорчала его, поднимая в груди чувство вины.

— Что еще? — спросил он тихо. — Что еще с ней случилось после этого?

Лорен пожала плечами.

— Наверное, кое-что ты знаешь. Она уволилась с фирмы, хотя работала там, как раб в течение года, причем довольно успешно. Но она не смогла смириться с мыслью, что увидит тебя снова с другой женщиной, и не доверяла себе, что не прибежит к тебе в кабинет и не будет умолять вернуться. Поэтому она все оставила и ушла в другую фирму, начала работать на эту мерзкую старушенцию, которая называла ее всяческими эпитетами и кричала все дни напролет. И Энджи спокойно воспринимала ее обзывания и крики, все, что та сучка изливала на нее, потому что ей было все равно. Когда ты порвал с ней, что-то внутри нее сломалось, и даже по прошествии четырех лет я не могу наверняка сказать, что она полностью исцелилась. Она стала лучше, это точно, и слава Богу, она снова набрала вес. Но в глубине души все еще живет та ее часть, изувеченная, разбитая на осколки, и я, наконец, смирилась с фактом, что ты единственный, кто может ее излечить.

Губы Ника изогнулись в ухмылке от признания Лорен.

— Готов поспорить, что это почти тебя убило, когда ты это поняла, — с сарказмом заявил он.

— Больше, чем ты даже можешь себе представить, — резко вставила она. — Но от этого никуда не деться, знаешь ли? Энджи умная девушка, в школе всегда была отличницей, всегда сдавала экзамены досрочно, поступила в Стэнфорд и стала лучшей на своем факультете. Но она не всегда была умна в других вещах, а именно в принятии некоторых решений, которые делала по жизни. И вероятно, худшее решение, что она была с тобой. Однако, дело сделано и пути назад нет. Ты единственный для нее, и как бы я не хотела, чтобы это было не так, факт остается фактом.

— А что насчет Дуэйна? — спросил Ник. — Ты одобряла его?

Лорен усмехнулась.

— Ты шутишь, а? Когда Энджи сказала нам, что наконец-то встречается после стольких лет, мы с Джулией были в восторге. А потом, когда она сказала с кем, я всерьез подумала, что она в очередной раз вещает мне лапшу, как и в старшей школе. Знаешь, какое прозвище было у Дуэйна, которое я дала ему в школе, кстати?

— Понятия не имею, но я предполагаю, что оно было не столь лестным.

Она засмеялась.

— Дуэйн Очкарик. Он был высокий, тощий, чертовски неуклюжий. Носил очки с толстыми линзами, его джинсы всегда были на три дюйма короче, и клянусь, он врезался в каждую стену и дверь, к которой приближался. И когда Анджела сказала нам, что он ее новый парень, я тут же вспомнила Дуэйна, когда он запутался в своих собственных ногах в классе химии. Опрокинул полдюжины стаканов, а потом порезал руку о разбитое стекло.

Ник не мог не улыбнуться описанному Лорен образу.

— Ну, он перерос свою неловкость. По крайней мере, однажды, когда я встретил его в офисе, он ни разу не спотыкнулся. И хотя он казался мне хорошим парнем, я ненавидел его. Потому что он заставил Анжелу улыбаться, а я не мог добиться от нее улыбки в течение двух месяцев.

Лорен кивнула.

— Признаюсь, когда я увидела их вместе несколько месяцев назад, она показалась мне более счастливой, чем раньше. Но я также понимала, что долго это не продлится. Химии не было, особенно со стороны Энджи, очкарик он всегда очкарик. Но ты уходишь от реальной темы, Ник. Полагаю, ты хорошо разбираешься в таких вещах.

Он с раздражением прищурился от ее настойчивости.

— Что еще ты хочешь знать, прежде чем скажешь мне, где именно Анжела?

— Я хочу, — мягко произнесла Лорен, — получить от тебя гарантию, что на этот раз с Энджи все будет по-другому. Что ты больше откроешься ей, согласишься встретиться с ее друзьями и семьей и будешь относиться к ней с уважением. Что ты позволишь ей проводить чертову ночь у себя дома время от времени. Потому что сейчас я знаю тебя, знаю, где тебя найти, и если ты снова разобьешь ей сердце, я сломаю тебе нос. Для начала.

Если бы несколько минут назад он не имел дело с чертовой кошкой, Ник бы презрительно посмеялся над угрозой этой миниатюрной женщины (намного ниже его), думая, что она могла нанести ему какие-то увечья, кроме царапин при его росте и комплекции. Но поскольку он за сегодняшний день уже дважды подвергся нападению с ее стороны и познал, что такое гнев Лорен, решил держать рот на замке, поэтому всего лишь кивнул в знак согласия.

— Я не разобью ей сердце, — решительно заверил он ее. — Я не говорю, что все будет легко для меня, но я готов попробовать. Потому что, черт побери, я действительно не слишком хорош во всей этой сентиментальной ерунде, но мне не безразлична Анжела. И если бы я знал, каково быть влюбленным в женщину, то решил бы, возможно… ну, мне так кажется, что это именно это чувство.

Лорен широко улыбнулся.

— Хорошо. Ты меня убедил. По крайней мере, сейчас. Но запомни мои слова, Мэннинг, я буду пристально за тобой наблюдать.

Ник с нетерпением взглянул на часы.

— Если мне наконец-то удалось тебя заверить, не могла бы ты все же сказать, когда Анжела вернется?

— Ох, к ужину, не раньше, — беззаботно ответила Лорен. — Разве она тебе не сказала? Она участвует в каком-то сумасшедшем марафоне сегодня, круги по десять миль по каменистой, пыльной трассе. Он не закончится до ужина.

— До ужина? Но сейчас только десять утра, — недоверчиво ответил Ник. — Какая протяженность этого марафона?

Лорен пожала плечами.

— Сто километров. Я забыла, она сказала сколько это в милях. Математика никогда не была моим коньком.

— Шестьдесят миль, плюс-минус. — Ник покачал головой. — Но сегодня жарко, больше восьмидесяти градусов. Она сумасшедшая, а? Так где именно проходит этот забег?

— О, разве я не упоминала? — невинно спросила Лорен. — Хм, ну, я планировала поехать туда через несколько минут, помахать ее в конце третьего круга и облить водой. Я полагаю, если ты очень вежливо попросишь, ты мог бы поехать со мной.