Джанет Ниссенсон - Осколки

— Дерьмо!

Ее мысли сейчас находились за миллион миль от сюда, на мгновение она рассредоточилась и тут порезала палец о камень, отчего немного зашаталась, потом встала более устойчиво. Она не могла позволить себе ни на что отвлекаться, сердито напомнила себе, и выбросила все мысли из головы, пробегая последнюю милю или около того. Обычно она вставляла наушники, слушая музыку, тем самым глуша свои беспокойные мысли, но в большинстве марафонов наушники не разрешались из-за соображений безопасности. Итак, на последней миле марафона она настроилась на финиш, способность, которую отточила до мелочей за последние несколько лет, и позволила настоящей радости от бега взять над собой вверх.

Она уже слышала звуки и голоса у финиша, пока не видя его, и выброс адреналина, который она всегда испытывала в конце гонки, позволил ей пройти несколько ярдов спринтерским бегом. Сообщество марафонцев на короткие и ультра длинные дистанции было дружным, и хотя Анжела все еще была одиночкой, многие бегуны и добровольцы узнали ее. И их крики, когда она пересекла финишную черту, вызвали редкую улыбку у нее на лице, она высоко оценила поздравления от членов команды, которые финишировали ранее.

Кто-то передал ей бутылку с водой, и она сделала три глотка, когда знакомый голос прозвучал справа от нее:

— Поздравляю, Ангел. Твой спринт к финишу был довольно впечатляющим, особенно после тридцатимильной гонки. Я никогда не предполагал, что ты такая выносливая.

Анжела повернулась и встретилась с последним человеком, которого она ожидала или хотела увидеть здесь этим утром. Ник хитро ухмылялся, выглядя чертовски сексуально, ее уже уставшие ноги немного подогнулись в коленях. Небритый, в солнцезащитных очках Авиатор, он выглядел темным и опасным, на нем как влитые сидели темные потертые джинсы и белоснежная белая хлопковая рубашка, и глядя на него она представила себя — потную, растрепанную в шортах и топе с короткими рукавами. А его мощные мускулистые предплечья, с завернутыми до локтя рукавами, заставили ее глаза расшириться, и она вспомнила насколько сильными были его руки, и как ей раньше нравилось, когда он обнимал ее.

Но тут же на ум пришел другой образ — вечер, когда он вытолкнул ее из своей машины и из своей жизни, поэтому она с раздражением посмотрела на него.

— Что ты здесь делаешь? — прошипела она. — И, пожалуйста, не говори мне, что ты внезапно стал поклонником марафонов на длинные дистанции, потому что я не поверю тебе.

Ник усмехнулся.

— Не очень зрелищный вид спорта, судя по тому, что я вижу. И не такой захватывающий, как баскетбол или теннис, а? На самом деле, я встречался с клиентом, у которого есть дом в Стинсон-Бич, и возвращался от него. И подумал, что мог бы также взглянуть на марафон, раз уж я в этом районе.

Она еще выпила воды, настороженно изучая его.

— Почему-то я не верю ни единому твоему слову? Но, эй, у нас свободная страна, не так ли? А теперь, если ты меня извинишь, мне нужно переодеться в сухое.

Но, к ее огорчению, Ник пропустил мимо ушей ее замечание, направившись вместе с ней к ее машине. Когда она открыла дверь, чтобы вытащить свою сумку, он с восхищением провел рукой по капоту ее Toyota 4Runner.

— Хорошие колеса, — прокомментировал он. — Вижу, ты наконец обновила свою старую колымагу, на которой колесила.

Она кивнула, потянувшись к сумке за полотенцем и чистой футболкой.

— Время пришло. Сделала себе подарок, когда стала партнером Барбары.

Ник поморщился.

— Как, черт возьми, ты мирилась с этой стервой? Из всего, что я слышал о ней, она была безжалостной, ядовитой, как змея, и не позволяла никому встать у нее на пути.

Анжела засмеялась, быстро вытирая руки и лицо.

— Звучит ужасно, но она вела себя так же, как и большинство мужчин, которых я встречала в этом бизнесе, включая тебя. И только потому, что Барбара была женщиной в мужском мире, все называли ее сукой за то, что она много трудилась и хотела получить то, что хотела. Знаешь, как называют мужчину, который делает то же самое? Успешный.

Ник поднял руки, признавая поражение.

— Я знаю, знаю. Я говорю, как самый заядлый шовинист. Но я дискредитировал не амбиции Барбары, а ее как личность. Я даже не могу себе представить, каким оскорблениям и тирадам ты подвергалась.

Она пожала плечами, снимая влажную повязку с головы.

— Ее истерики меня особенно не беспокоили. Я знала, что в большинстве своем это было шоу, поэтому я просто пыталась блокировать…

Его резкое шипение прервало ее, и она нахмурилась, заметив, что он в шоке уставился на нее. Он немного побледнел, несмотря на свой загар, остановив свой взгляд на ее верхней части тела, одетой в черный бюстгальтер.

— Господи Иисусе, — воскликнул он. — Сколько, черт возьми, ты потеряла в весе? Я могу даже пересчитать твои гребаные ребра, Анжела.

Ее щеки покраснели от гнева, она резко вытащила чистую футболку, прикрыв свое костлявое тело.

— Оставь меня в покое, Ник, — сердито сказала она. — Тебе это не составит труда. На самом деле, я бы сказала, что ты очень в этом хорош, а?

— Ангел. — Он потянулся, желая взять ее за руку, но она отпрянула от него.

— Не называй меня так, — рявкнула она. — Я говорила тебе, не смей называть меня этим именем. И перестань притворяться, что тебе не наплевать, когда мы оба знаем, что, на самом деле, это не так. Ты совершенно четко дал мне понять, что я тебя не интересую, и я поняла твое сообщение, сказанное громко и ясно.

На этот раз она не смогла быстро увернуться от него, и он заключил ее в свои руки, его темные глаза с яростью поблескивали.

— Мне не все равно, я хочу знать, почему ты решила, что морить себя голодом было хорошей идеей? — проревел он. — Ты должна понимать, что выглядишь нездоровой, как…

— …как скелет. Или анорексичка. Да, я знаю, что выгляжу именно так, — парировала она. — В конце концов, все постоянно мне об этом напоминают. И я не пыталась похудеть. И у меня нет зависимости, что я толстая или что-то в этом духе. Просто мне тяжело есть. — Последнее слово она произнесла шепотом, от чего Ник поморщился.

— Сколько ты потеряла и когда? — подталкивал он.

Она закатила глаза.

— Боже, некоторые вещи никогда не меняются, да? Ты все еще требуешь ответов, но ничего не даешь взамен. Может тебе стоит не обращать внимания на то, что тебя теперь не волнует, Ник. На меня.

Он слегка ее встряхнул, его рот превратился в тугую, сердитую линию.

— Я беспокоюсь о тебе. Итак, я спрашиваю снова. Сколько точно в весе ты потеряла, и самое важное почему?

Анжела пыталась вырваться из его рук, но его хватка была похожа на кандалы у нее на предплечьях. Она разозлившись набросилась на него:

— Хорошо, если ты настаиваешь. В общей сложности я потеряла тридцать фунтов, но я набрала почти десять в последнее время. И я похудела, потому что еда не казалась мне столь нужной и важной. — Она закрыла глаза, отчаянно стараясь остановить слезы, которые готовы были появиться у нее на глазах. — Мне не многое казалось не важным в течение очень долгого времени.