Джанет Ниссенсон - Осколки

— Э-э, э-э. — Данте решительно покачал головой. — Видишь ли, именно эту часть в отношениях тебе нужно подкорректировать, Ник. Ты не трахаешь свою собственность. Анжела никогда не была твоей собственностью, она тебе не принадлежала, хотя ты и обращался с ней четыре года назад, именно так. Отношения — это отдавать и брать, это не односторонние усилия, которые ты применял. И пока ты не будешь готов принять это, а вернее осуществить, то Анжеле будет чертовски лучше, если ты просто оставишь ее в покое.

Выражение лица Ника было мрачным.

— Я знаю. Черт возьми, почему, по-твоему, я бросил ее четыре года назад? Конечно, ей было бы лучше без меня идти дальше по жизни. Проблема и состоит в том, что ей не было лучше, по крайней мере, то, что я увидел. И еще большая проблема состоит в том, что теперь, когда я снова ее увидел, я не могу смириться с мыслью, что она не будет со мной.

— Ну, тогда тебе лучше сконцентрироваться, Ник. Никто не говорит, что отношения — это легко, нет, это упорный и тяжелый труд. Но тебе, по крайней мере, нужно попробовать и провернуть эту работу. Я со своей стороны не вижу, черт возьми, что ты готов к этому.

Ник вздохнул с разочарованием.

— Я всегда признавался в том, что я чертовый ублюдок. И реальная проблема, что я даже не знаю с чего начать, если я решу что-то изменить.

— Может тебе стоит последовать моему совету — перестать анализировать, перестать говорить и просто, бл*дь, уложить ее в постель. Может неделя или две безостановочного секса каким-то волшебным образом все исправит.

Он с сомнением посмотрел на Данте.

— Угу. И ты действительно думаешь, что все проблемы исчезнут?

Темные глаза Данте засияли озорством.

— Ну, это чертовски хорошая мысль, чтобы начать что-то, не так ли? И это всегда срабатывало у меня в прошлом. Посмотри на это так, Ник, — неделя жесткого, грязного секса может не решить проблем, но, по крайней мере, ты получишь много удовольствия, пытаясь, что-то исправить.

Анжела ничего не могла с собой поделать. И независимо от того, сколько раз за последнюю неделю она пыталась убедить себя, что Ник не посмеет показаться на свадьбе Джулии, она все равно бесконечно оглядывалась назад, чтобы в этом убедиться. Она была в ярости от того, что в очередной раз заставил ее почувствовать себя параноиком, если учитывать, что он сделал с ней четыре года назад, и еще она была более чем расстроена из-за Кары, которая сливала ему информацию о ее личной жизни, ему — этому помешанному на контроле ублюдку.

Она так часто оглядывалась, что Лорен наконец-то цыкнула на нее:

— Кого, черт возьми, ты все время выискиваешь у себя за спиной… Фредди Крюгера? Рой злых пчел? Хватит, Энджи, хорошо? Ты начинаешь меня немного пугать.

Поэтому она старалась искоса поглядывать, куда бы не пошла, пыталась утихомирить страх, что Нику действительно не хватит смелости проехать весь этот путь, чтобы вызвать у нее проблемы. Боже, только этого ей еще не хватало в эти выходные, Лорен и Джулия были постоянно рядом, но и Дуэйн прилетел на свадьбу. И Дуэйн, конечно, точно знал, кем был Ник, и Лорен тут же бы догадалась что к чему, если бы спросила его. И тогда, тогда весь ад определенно вырвался бы на свободу.

Анжела вздохнула с облегчением, когда осмотр банкетного зала Casanova, модного средиземноморского ресторана в Кармеле, где Джулия и Натан решили провести репетицию своего ужина, показал ей, что нежелательных гостей не было. Но ее паранойя не уходила, и когда ей пришлось отправится в дамскую комнату, она потащила за собой Лорен. Если уж кто-то и мог защитить ее от Ника, то это ее лучшая подруга. Лорен бы никогда…

— Боже, прекрати это! — сердито сказала она себе. — Тебя не нужно ни от кого защищать. Ник не вылезет из-за угла и не растерзает тебя. Но даже если бы он и вылез, ты большая девочка, Анжела, и, черт возьми, можешь позаботиться о себе!

Она почувствовала себя лучше, более увереннее, после небольшого ободряющего разговора самой с собой, поэтому смогла расслабиться и наслаждаться оставшимся вечером. Семьи Джулии и Нейтана были замечательными, все ладили друг с другом и наслаждались обществом. Не было никаких сплетен, пререканий или ревности, которые всегда присутствовали в ее собственном семейном кругу. И поскольку она всегда чувствовала себя ближе к родителям Джулии, чем к своим собственным, было не удивительно, что она притворилась на этот вечер, что была фактически членом семьи МакКиннон.

Дуэйн вписался среди гостей, особенно он нашел язык с младшим брата Нейтана, Грегом, который выступал в соревнованиях в школе. Дуэйн, на самом деле, ладил со всеми, с кем бы она его не познакомила, включая свою семью. Ее родители объявили его «хорошим молодым человеком», хотя ее мать не была в восторге от того, что он был спортсменом, соответственно получал немного. Дуэйн был достаточно добродушен и прошел допрос с пристрастием у ее тетей и сестер, и быстро нашел общий контакт с мужской половиной ее семьи, которая была помешана на спорте.

«Ничего хорошего», — с сожалением подумала Анжела, Дуэйн для нее больше походил на брата, которого у нее никогда не было, чем на ее парня. И несмотря на тонкие намеки матери, он никогда не будет ее женихом, а тем более мужем.

Дуэйн подбросил ее к дому ее родителей после ужина, прежде чем поехать к себе домой. В последнее время он начал намекать, что, возможно, им следует перевести свои отношения на следующий уровень, а именно — спать вместе. Анжела была поражена и застигнута врасплох его предложением, поэтому смогла только что-то промямлить, заикаясь в ответ.

И даже несмотря на то, что ее родители в настоящее время отправились в круиз на Аляску, Анжела отговорила Дуэйна ночевать у нее.

— Родительский дом связан с не очень хорошими моими воспоминаниями, — объяснила она. — Я бы не хотела… ну, я уверена, что ты все понял. Кроме того, ты не так часто приезжаешь к своей семье, мне кажется, они будут разочарованы, если ты не останешься у них.

И хотя Дуэйн с готовностью согласился с ее аргументами, Анжела чувствовала вину перед ним, что попыталась сохранить их отношения на прежнем уровне. Она была не готова перейти на другой… с ним или с любым другим мужчиной. Несмотря на то, что прошло почти четыре года, как она занималась сексом, с той роковой ночи, когда ей исполнилось двадцать три года, она не собиралась заканчивать навязанное ей безбрачие, пока не почувствует себя созревшей для этого. И так как любовь, которую она испытывала к Дуэйну, была исключительно братской, у него просто не было шансов когда-нибудь стать ее мужчиной, с которым она согласилась бы на секс.

На самом деле, для нее существовал только один мужчина, которого она встретила в своей жизни и позволила дотрагиваться до нее — единственный мужчина, с которым она вообще когда-нибудь хотела заниматься сексом за свои двадцать шесть лет.