Э. Эйбел - Жидкий пепел

Я зажмурилась и поднялась с пола. Понимая, что мне нужно немного пространства, я прошла на кухню, а иначе я просто вернусь к нему. Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем звонок прекратился, а затем оповещение телефона дало знать, что он оставил сообщение на голосовой почте.

Черт. Я хотела услышать его голос. Хотела услышать, что он сказал, но знала, что это лишь ослабит мою решимость.

Так было постоянно.

Мне нужно отвлечься. Уйти подальше от телефона.

Схватив сумку со столешницы, я убедилась, что ключи при мне, и вышла за дверь, оставив телефон на столике.

Спустя час я снова сидела на водонапорной башне.

Я не знала, куда еще пойти. Я объехала на велосипеде весь город, пытаясь прочистить голову, и прежде, чем поняла, я уже поднималась по тропинке и прислоняла велосипед к знакомому дереву.

Я сидела в смятении из-за внутренней борьбы сердца и разума. Я знала, что Брендон не подходит мне. Знала, что, в конечном счете, все закончится болью, но так или иначе я не могла перестать любить его. Я знала, что это опасно, и что он никогда не примет мою любовь, но это не имело значения. Я все еще хотела отдать ее ему.

Впервые я поняла, насколько бескорыстной может быть любовь. Я любила Брендона не за то, что его любовь может дать мне взамен. Я любила его, потому что другого выбора не было.

Как только это осознала, я услышала знакомый голос:

— Эй!

Я широко распахнула глаза и осторожно наклонилась, выглядывая через край выступа. Брендон стоял на земле. Он смотрел на меня снизу вверх, и от его вида у меня перехватило дыхание.

— Привет, — очень тихо пробормотала я, понимая, что он не услышал.

Он подошел к лестнице, и я отстранилась назад, мое сердце сильнее забилось в груди.

Черт. Будь сильной, Пенни. Не сдавайся.

Спустя несколько минут, я почувствовала тяжесть ботинок Брендона, когда он сделал первые шаги на уступе. Подняв голову, я смотрела, как он подходит ко мне. Его волосы стали немного короче, и борода была подстрижена.

— Я искал тебя, — сказал он, когда подошел и сел со мной рядом.

Он согнул колени и поставил на них локти. Я чувствовала на себе его взгляд, пока смотрела в темное небо.

— Что происходит?

Я посмотрела на свои колени, прежде чем обрести мужество и встретиться с ним взглядом. Он выглядел искренне обеспокоенным мной, и это только усложняло ситуацию. Я чувствовала себя глупо из-за того, что так расстроилась. Он явно не считал себя в чем-то виновным.

— В чем дело?

Я покачала головой.

— Ни в чем.

Он прищурился.

— Прекращай. Расскажи мне.

Взлетел самолет, и я наблюдала за ним, благодарная за передышку, но Брендон не сводил с меня глаз. Я знала, что, в конце концов, мне придется заговорить.

— Почему ты не звонил мне, пока был в отъезде?

Брендон отвернулся и провел рукой по волосам.

— Я не знаю. Подумал, что будет неплохо дать тебе немного пространства. Я не хотел… — он сделал паузу, чтобы вдохнуть больше воздуха. — Я не подхожу тебе, Пенелопа.

— Тогда почему ты здесь?

Он столкнулся со мной взглядом, но не ответил. Может, испугался.

— Ты когда-нибудь трахал Тиффани?

Брендон отдернул голову и нахмурился, его взгляд потяжелел.

Я отвернулась.

— Если тебе приходится об этом спрашивать…

— Я люблю тебя, — прошептала я.

Я не хотела этого произносить, но слова все равно вырвались.

Рискнув, я посмотрела в его сторону, и как только наши взгляды встретились, Брендон отвернулся.

Мое сердце разбилось чуть больше.

Я стиснула зубы. Не плачь, Пенни.

— Я не знаю, что сказать, — произнес он.

Закрыв глаза, я глубоко вдохнула, прилагая каждую частичку силы воли к тому, чтобы не расплакаться.

— Тебе ничего не нужно говорить, Брендон. В любом случае, я скоро уеду.

Поднявшись, я начала уходить, когда он остановил меня.

— Пенелопа, подожди.

Я смотрела на него, он тоже поднялся, умоляя меня взглядом.

— В том-то и дело, Брендон. С меня хватит ожиданий. Я всю жизнь провела в ожидании. Но все нормально. Я буду в порядке.

Он отвернулся, руками так крепко сжимая перила, что, казалось, они вот-вот сломаются.

Брендон опустил голову и вздохнул.

— Я ранил тебя.

Я усмехнулась.

— Да, блин, неужели.

Повернув голову, он посмотрел на меня, его глаза блестели от непролитых слез, и я быстро стерла саркастическую усмешку с лица.

Он посмотрел вниз на землю, словно хотел все еще находиться там. Здесь мы оба были слишком уязвимы.

— Знаешь, что я сказал Дестини в ту ночь, когда у нее случился передоз?

Брендон посмотрел на меня, но я не ответила.

— Я узнал, что она распускает слухи обо мне, и сильно разозлился. Я сказал ей, что мне всегда было похер на нее, а через несколько часов она приняла кучу таблеток и умерла.

Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Если он пытался отпугнуть меня, то это не сработало.

— Раньше я изменял женщинам. Я оскорблял их, игнорировал их звонки, вычеркивал их из своей жизни, как только они давали мне повод.

— Ты любил их? — спросила я, уже зная ответ.

Он покачал головой.

— Ты любишь меня?

Брендон открыл глаза, но не посмотрел на меня.

— Это не важно.

— Это важно для меня. Ты любишь меня, Брендон?

Он, наконец, повернулся ко мне, и я мгновенно узнала настоящий ответ до того, как он открыл рот и солгал:

— Я не знаю.

Брендон

Я знал, что это ложь.

Я любил Пенелопу с того дня в лесу, когда она сказала, что сожалеет. Я был полным мудаком, неуверенным в себе из-за того, что она видела, как я лежу и хнычу на земле, словно напуганный мальчишка. Она должна была разозлиться на меня. Я хотел, чтобы она злилась, так мне было бы легче оттолкнуть ее, но вместо этого она посмотрела на меня и сказала, что сожалеет. Я не мог вспомнить, чтобы мне говорили эти слова раньше. Обычно только я произносил их.

Я увидел, как что-то похожее на понимание промелькнуло в ее зеленых глазах. Она всегда насквозь видела мою ложь. Я в равной мере и любил, и ненавидел это. Я никогда ни перед кем не чувствовал себя таким беззащитным.

— Но я хочу, — это тоже было ложью.

Я не хотел ее любить. Любовь всегда несла за собой страх, а страх делал меня слабым. Я не мог выбрать слабость, даже если это значило, что я причиню боль тем, кого люблю больше всего.

Она кивнула, и я взглянул на слово « СТРАХ» на своих пальцах. Я хотел стереть чернила со своей кожи, но знал, что они там навсегда.

— А как же «никогда не притворяться»? — спросила она, скрестив руки на груди.

Я закрыл глаза, стараясь не поддаваться своим эгоистичным потребностям. Я должен защитить ее, и даже если она может подумать, что я пытаюсь ее ранить, правда в том, что все как раз наоборот. Я прекращал боль там, где она была еще не слишком сильна, прежде чем она станет такой сильной, что никто из нас не сможет справиться.