Донна Макдональд - Созданная огнем

Чувствуя, что и к нему, наконец, пришел сон, он убрал руку и опустил голову Кэрри на подушку. Затем улегся поудобнее рядом с ней, просто благодарный за то, что она была рядом.

На следующее утро Майкл проснулся один в очень тихом доме. Прошло много времени с тех пор, когда он в последний раз был один, и это казалось странным.

Он зашел в главную спальню, чтобы проверить была ли там Кэрри и не нуждалась ли в нем. Но ее там не было. Бутылочка с лекарством стояла на столешнице, однако Майкл заметил, часть таблеток отсутствовала.

Так что сегодня спасать ее было не нужно.

Однако от этой мысли он не почувствовал себя лучше. Напротив, ему стало невероятно грустно. Ну, от этого и потому, что после того как они провели вместе ночь, он не смог ее обнять или поцеловать на прощание.

И она явно не хотела, чтобы он это сделал.

Один Бог только знал, с чем Кэрри пришлось разбираться в тот день на работе. Впервые, Майкл искренне пожелал иметь возможность изменить, по крайней мере, ту ситуацию. Возможно, он не думал, что сделал что-то неправильно, но иметь дело с ситуацией подобной той с Эрин… ну, это стало трудным уроком, который он выучил. Ему вообще не следовало встречаться с таким количеством женщин, которые были с ней связаны. Сейчас ему было стыдно, но, к сожалению, он ничего не мог исправить.

Майкл мыл руки в раковине, когда увидел крошечную записку, которую Кэрри прикрепила в нижнем правом углу зеркала. Она была такой маленькой, что он почти ее не заметил. Очевидно, она предназначалась только для ее глаз.

Он ее прочитал, а затем прочитал еще раз. У него разболелась голова, когда он понял, что это было и что это означало. Это была просто пара строк из библии о прощении кого-то семьдесят раз и еще семь. Майкл непристойно выругался, а затем рассмеялся над иронией его вульгарности. Ее намерения для него были чертовски унизительны.

Несмотря на ее безразличие к родителям, она обратилась к запрограммированной в ней духовности, чтобы найти ответы. И он смог убедиться, что она действительно пытается отпустить свое прошлое. Семьдесят раз и еще семь , подумал он. А сколько раз я обидел ее? Четыре сотни и девяносто? Господи, он надеялся, что нет. И обнаружил, что молится, чтобы было не так уж часто.

Он решил, что записка, положила конец их спорам о прошлом. Но как сказал Шейн, хотел он ее обидеть или нет, Майкл, тем не менее, это сделал. Он был далеко не безупречен. И этому не было никакого оправдания, когда Кэрри все время плакала из-за того что случилось в колледже. Впервые, он смог представить как Кэрри смотрит на него после того как они были вместе, и обнаруживает его с кем-то другим. Если бы он увидел ее целующей Тома, после того как они переспали, он бы был опустошен.

Возможно, он тогда разбил ей сердце. Но он определенно этого не хотел.

И вместо того, чтобы почувствовать возмущение из-за ее маленькой напоминалки, Майкл только еще сильнее влюбился в Кэрри за то, что она пыталась сдержать слово, несмотря на то, что на самом деле не могла забыть того, что случилось.

Тем не менее, все в Майкле продолжало настаивать, что если Кэрри когда-нибудь забудет о прошлом, то они смогут любить друг друга до скончания времен. Однако он не может ее исцелить. Она сама должна захотеть быть с ним так же сильно, как он хочет быть с ней.

Шейн был прав и в этом тоже. Все что Майкл мог сделать, держать ее в объятиях по ночам, любить ее изо всех сил и надеяться, что в конечном итоге она решит, что жизнь с ним стоит эмоциональных усилий.

Майкл очень хотел перед ней извиниться, но понятия не имел как. И это незнание приводило к беспомощности, с которой он никогда не мог справиться.

Последний раз он чувствовал себя беспомощным в отношении Кэрри, когда она только что вышла во второй раз замуж. Он провел ее вторую брачную ночь с Эрин, пьяный и злой на то, что был с не той женщиной. Все что он делал с Эрин, не имело для него никакого значения. Ни та ночь, ни другие, которые он с ней проводил. И с этой точки зрения он вел себя как ублюдок по отношению к Эрин.

Одна страсть и никаких настоящих эмоций , подумал Майкл. Такой была его жизнь, когда он хотел Кэрри и не мог ее получить.

Истина заключалась в том, что просто поцелуй Кэрри приносил больше удовлетворения, чем что-то более страстное и интимное с любой другой женщиной. Для него она была самым главным партнером. Но они периодически ранили друг друга только потому, что он плохо отнесся к ней в колледже, подумал Майкл. И на этот раз рассердился на себя, а не на Кэрри.

Может быть, на этот раз он, наконец, понял, потому что внезапно увидел их отношения с Кэрри как выстроенные в ряд домино. Когда он сбил одну фишку, все остальные начали валиться, не в состоянии остановиться, пока что-то извне не остановит их поступательное движение.

Их малыш... их второй ребенок, признал он… два месяца назад прервал это движение.

Если бы Кэрри от него не забеременела, сейчас она была бы замужем за Томом, а он бы был… что? Майкл был вынужден признать, что вероятно снова спал бы с Эрин или с какой-нибудь другой женщиной.

Спасибо Богу за ребенка, подумал он, практически задрожав от облегчения, что той ночью, что они провели вместе, ему повезло, и презерватив порвался. Потому что из-за малыша и обещания Кэрри его сохранить, у него, по крайней мере, сейчас был шанс.

Он задался вопросом, рассказать ли ей о теории Шейна, и будет ли от этого лучше или хуже. Хуже всего для Майкла будет, если она так расстроится, что вернется в свою квартиру. Он уже не мог представить, как спать, если ее не будет рядом. Одной мысли, что он может ее теперь потерять, было достаточно, чтобы свести его с ума.

И как бы он не старался, его сексуальная удаль не заставит ее с ним остаться. Она так же не была настолько впечатлена его образом жизни, чтобы пожелать его разделить.

Нет. Майкл понял, на данный момент, для того, чтобы сохранить женщину, которую он любил, он мог рассчитывать только на их соглашение. И он снова находится в одном чертовом домино от того, чтобы потерять Кэрри.

Понимая, насколько мрачной была его ситуация на самом деле и как далек он был от любовных отношений, которые хотел, Майкл опустился на крышку унитаза. Так же как делала Кэрри, когда была раздражена. Ирония того, что он копировал ее действия, заставила его рассмеяться. Они оба были инициаторы и зачинатели. Они решали проблемы. Но, похоже, не могли решить свои.

Какой парой нытиков они стали, подумал Майкл. Но когда его ироничный смех прекратился, Майкл снова выругался, положил лицо на руки и позволил себе заплакать. Потому, что не мог винить никого, кроме себя за его нынешнее затруднительное положение. Преднамеренно или нет, он, наконец, признал, что первым нанес разрушительный эмоциональный удар и начал все это.