Кэтлин Хиллис - Вполне современные девочки

— Но ты сказала, что он и не отрицает этого. Но если у него провал в памяти, как же он может знать, что произошло? Как все это объяснить?

— А как можно это отрицать? Я имею в виду его сифилис, он так легко одарил меня им, а я из-за этого лишилась ребенка. Как можно отрицать подобные факты?

— А что говорит Сесиллия по этому поводу? У нее тоже был сифилис?

Я с сожалением посмотрела на Энн. С горьким сожалением.

— Неужели ты думаешь, что я говорила с ней об этом?

Энн на минуту задумалась, потом приблизилась ко мне вплотную.

— А если вся эта история правда? Что ему действительно стало плохо от таблеток или от вина, что он действительно очнулся, не зная, что произошло?

— Я могла бы допустить, что такое с ним произошло, но с ними обоими? Два тела с двумя головами и оба без памяти? — насмехалась я. — Даже святой не поверит в это.

Энн отодвинулась, закрыла глаза. Ни один святой не поверит этому. Ни одно наивнейшее существо, даже такое, как Энн. Она спокойно сказала:

— Ты так любила его, Кэтти. И он тебя любил. Почему вместо того, чтобы простить его, ты завела любовника?

Страсти уже улеглись, и мы разговаривали очень спокойно.

— Я не могла.

— Почему? Ведь любить — это прощать.

— Я не могла. — И я сказала Энн те слова, которые я говорила себе много раз; когда находилась в отчаянии, умирала от горя, уговаривала себя простить его. — Если бы я любила его меньше, я могла бы простить и большее. Я слишком его любила, чтобы простить. Понимаешь?

Она была тихой и удрученной.

— Частично понимаю. Но и другие женщины любили своих мужчин так же глубоко, так же страстно. Я знаю, ты скажешь, что так любить нельзя. Но так бывает. Так должно быть. И у них бывали всякие истории. Их мужья, их любимые предавали, изменяли, уходили, выбери любое слово, какое хочешь. И женщины их прощали. Большинство из них, я уверена. Может быть, прощали, не забывая, как и ты не забудешь этого, но прощали и жили дальше. Кэтти, большинство женщин прощает неверность, постоянные измены, особенно в наши дни, и продолжает жить. Это лучше, чем ничего, лучше, чем изменять самой.

— Неужели? А ты бы простила Джорджа? Твои мерки были так строги, так высоконравственны. Ты всегда была очень требовательна и щепетильна в вопросах морали. Совершенно неестественно для нашего времени. Нет, Энн, ты бы не простила этого.

— Когда я была моложе, когда только что вышла замуж, не простила бы. Я уже думала над этим, как бы я поступила. Первой была мысль об окончательном разрыве. Но, становясь старше, я становилась мудрей и поняла, что есть вещи более важные, чем верность и измены. Прощающее сердце — одна из них.

— Я не могу! Я пыталась! Я испытываю только ненависть. Мне хочется доставить ему такую же боль, какую он доставил мне. Мне хочется колоть его ножом прямо в сердце все глубже и глубже.

Но так ли это сейчас? Или что-то изменилось? Я не была уже ни в чем уверена.

— Если ты сможешь простить, ты станешь более счастливой, чем сейчас. Трудно жить с такой ненавистью. С ребенком от другого мужчины. Что ты собираешься с ним делать? — голос ее стал требовательным. — Избавься от него, Кэтти.

Несмотря ни на что, ее слова шокировали меня. Это были жестокие слова.

— Я не могу.

— Ты должна.

— Нет.

— Почему?

— Джейсон обязан мне одного ребенка. Взамен того, которого убил.

— Не говори так.

— Но это правда, — голос вместе с гневом поднимался. — Я не откажусь от этого ребенка.

— И что ты будешь делать? — резонно спросила она. — Если ты не можешь простить Джейсона, тебе нужно развестись с ним. Твой брак — мираж. Это ложь, уродливая, ужасная, разрушающая ложь. А если ты собралась родить этого ребенка, ты должна уйти к Гэвину Роту. Ты должна выйти за него замуж, ведь он — отец ребенка, от которого ты не можешь отказаться.

Рассудительность ее мыслей вывела меня из себя.

— У меня нет намерения делать это, — выпалила я.

— Почему же? У этого ребенка, если он все-таки будет рожден, тоже есть права. Он имеет право быть рожденным в любви. Ведь ты же любишь Гэвина.

Да. Я должна признаться хотя бы себе в этом. Я любила его. Особым образом, на определенном уровне. И какая-то часть меня будет любить его всегда. Не так, как любила когда-то… раньше… очень давно. Но это любовь.

— Да, — я кивнула Энн, — я люблю его!

— Тогда все очень просто. В этом случае ты должна сделать выбор между любовью и ненавистью, Кэтти.

Я уже слышала эти слова. Их говорил мне Гэвин.

— Ты говоришь, что любишь Гэвина, а к Джейсону испытываешь только непреодолимую ненависть. Так жить нельзя. Любить мужчину, а жить с другим, которого ненавидишь. Это непорядочно. Это малодушие, которому нужно положить конец. Это нужно вам всем. Джейсону. Нерожденному ребенку. Другим детям. Тебе. Сделай это, Кэтти. Сделай выбор между любовью и ненавистью.

Неожиданно на меня спустилось просветление, и пришло решение. Не так уж оно было и неожиданным, оно росло во мне, точно так же, как вновь зародившийся ребенок. Конечно, я должна избрать любовь. Но нужно разобраться, что это такое.

Я не могу уйти к Гэвину, потому что люблю его уже вторичной любовью. Нет, я останусь с Джейсоном, не из-за ненависти или ревности, и не из-за детей, а потому, что я не могу отказаться от моей великой любви. От любви, которая была так же сильна, как и раньше. Да, ненависть и непрощение стали моим наваждением. Но любовь к Джейсону Старку была самой большой силой моей жизни. Это было то наваждение, от которого не избавиться никогда.

Гэвин знал это. Он уговаривал меня, но действительно ли он хотел, чтобы я поехала с ним? Или это были его психиатрические уловки для того, чтобы я открыла правду для себя? Истинный дар любви.

И Энн знала это. Она сейчас делала то же самое своими разумными словами, убедительными доводами.

— Ты не можешь наградить Джейсона ребенком, о котором он будет заведомо знать, что он не его. Прости его сначала. Кэтти, выбери любовь.

Я провожала ее к двери. Но она не сразу ушла.

— Джейсон многое пережил за последние два года. Без твоей любви. Только ненависть, враждебность. Неважно, чем он при этом занимался. То, что делала ты, было еще хуже. А как ты думаешь, сколько еще он сможет вынести? Почему ты думаешь, что он примет этот удар? Может быть, он уйдет от тебя? Может быть, ты потеряешь его? А может быть, это к лучшему, если он уйдет?

Я закрыла за ней дверь и прислонилась к ней. У меня был сильный озноб, какого никогда в жизни еще не бывало.

Через полчаса Энн позвонила мне. Она все еще продолжала уговаривать. Хотя в этом не было необходимости.

— По дороге домой я обдумывала то, что услышала от тебя. Я предполагаю, то, что говорит Джейсон — правда. Жизнь настолько непредсказуема, Кэтти.