Федерико Моччиа - Прости, но я хочу на тебе жениться

— Ты что-нибудь понял? Эй, ты вообще меня слушаешь?

Гуидо больше не может сопротивляться и целует её. Ники удивлена, шокирована, её губы крадёт молодой бесстыдник и смельчак, эта книга по истории послужила посредником и помогла ему украсть этот поцелуй. А Гуидо распаляется, движимый своим желанием, обнимает её и гладит её волосы, плечи и, возможно, слишком быстро, скользит к её груди. Нежно, но решительно Ники быстро высвобождается из его объятий.

— Ты сказал, что мы будем учиться...

— Да, конечно... Я пытался наилучшим образом из всех возможных показать страсть, которую вызвали во мне твои слова...

Она очевидно раздражена. Хотя, честно говоря, что ещё могло произойти, раз ты согласилась поехать к нему? На что ты рассчитывала? Что вдруг перестанешь его волновать? Что он не захочет тебя, не пойдёт дальше? Чего ты ждала? Ты сама заставила его в это поверить, ты вбила ему это в голову, ты приняла такое решение. Вдруг она вспоминает слова Гуидо: «Ты говоришь, что не из-за меня расстроила свою свадьбу?» Она слышит у себя в голове эхо этих слов, и в своём внезапном одиночестве, в тишине они словно бьют её изнутри. Другой на его месте... Да, так и могло произойти. Он не единственный, из-за кого я не выхожу замуж, причина в другом.

Гуидо вторгается в её мысли.

— Ладно, прости меня, я сказал, что мы будем учиться, но не могу. Я мечтаю о твоём поцелуе с того дня в Сатурнии, я не мог дождаться момента, когда снова смогу провести с тобой немного времени, быть с тобой... то есть, просто быть рядом, обнять тебя и почувствовать своей.

— Нет, умоляю, не говори этого.

Гуидо встаёт и нежно обнимает её, искренне и спокойно, без скрытых намерений.

— Я не хочу ссориться, не хочу, чтобы ты отдалялась, ты права. Я веду себя, как ребёнок, когда так делаю, — затем он остраняется от неё и смотрит ей в глаза: — Я обещаю, что попытаюсь быть сдержанным…

Ники смотрит на него, округляя глаза.

— Ты уверен? Оскар Уайльд сказал однажды фразу, честней которой быть не может: «Я сопротивляюсь всему, кроме искушения».

Гуидо улыбается ей.

— Да, он был гением. Но я знаю другую, не менее красивую, фразу Марио Сольдати: «Мы сильны перед сильными искушениями, и слабы перед слабыми». Ладно, хватит на сегодня, — он берёт её за руку. — Пора развлекаться, — он бегом вытаскивает её на улицу.

136

Алессандро захотелось какое-то время провести наедине с собой. Он вернулся домой. Только что налил себе выпить. Бокал Сент Эмильон Гран Крю 2002 года, хотя праздновать, собственно, нечего. Его личный успех в работе – не повод для счастья. Он делает глоток и закусывает его камамбером. Хотя справедливо можно заметить, что, когда ты чего-то добиваешься, то принимаешь это как должное. Вдруг к нему приходит что-то вроде видения. Жизнь – как большая рыболовная сеть из бесчисленного множества фрагментов, а у человека, простого рыбака, всего две руки, так что, если он хватается за одну сторону, то другая падает, поднимет за один край – отпустит другой. Жизнь так сложна и многообразна, что рук не хватает, чтобы заполучить всё и сразу, что-то непременно теряется, а что-то – находится. Нужно выбирать, решать и отказываться. А я? Я счастлив? Что я мог сделать, чтобы не потерять её? Эта мысль вдруг вводит его в ступор. Он что-то слышит. Домофон. Его домофон. Это она. Ники. Она передумала. Хочет извиниться, попросить прощения или просто быть со мной. И я ничего не скажу. Не спрошу, что произошло, почему она ушла, есть ли кто-то в её жизни, в нашей жизни…

— Да? Кто это?

Голос. Только вот не её.

— Синьор Белли?

— Да.

— У меня для Вас посылка.

— Поднимайтесь на верхний этаж.

Посылка. Кто-то подумал обо мне. Что это может быть? А главное – кто мог отправить её? Может быть, она? А почему посылка? Лучшим подарком было бы, если бы она пришла сама... Алессандро открывает дверь, ждёт лифта и, когда двери открываются, он невероятно удивляется. Вот уж не ожидал. Посылка в элегантных руках. Она ещё красивей обычного.

— Раффаэлла… — улыбается он.

— Я не вовремя? — она останавливается в нескольких шагах от него. — Я не хотела создавать тебе проблемы... Вдруг ты не один...

К сожалению, я один, думает Алессандро. Хотелось бы быть с моей «проблемой» по имени Ники, но её здесь нет. Никакой опасности.

— Нет-нет… Я один. Я не узнал тебя по домофону!

— Я специально это сделала, изменила голос, — она снова входит в роль и говорит не своим голосом: — «Синьор Белли, Вам посылка», — а затем смеётся. — Так ты попался, да?

— Ну да, — они не двигаются с места. Через некоторое время это уже становится невежливым. Алессандро понимает это и заставляет себя исправить это как-нибудь. — Какой же я идиот, то есть, невоспитанный идиот… Не хочешь войти?

— Конечно, хочу...

Она входят в квартиру Алессандро и закрывают дверь.

— Могу я предложить тебе что-нибудь выпить? Я как раз наслаждался вином... Или хочешь чего-нибудь другого? Не знаю, битер, граппа, фруктовый сок, Кока-Кола…

Сам того не желая, он вспоминает, как говорил то же самое Ники, когда пригласил её к себе. Хватит. Алессандро силится прогнать это воспоминание. Я же сказал – хватит.

— Ну как? Что тебе предложить? — он замечает, что задаёт этот вопрос с некоторой нервозностью. Она же здесь не при чём, Алекс, наоборот, она была очень любезной.

— Буду то же, что и ты, спасибо...

Он вздыхает.

— Хочешь кусочек сыра? — спрашивает он затем, немного успокоившись. — Крекер… Ещё что-нибудь… Не знаю…

— Нет-нет, бокала вина будет достаточно.

Они оказываются в гостиной, потягивая вино, а коробка лежит перед ними на низком столике. На Раффаэлле очень красивая шёлковая юбка с бабочками, цветами и волнами. На ней сочетаются фиолетовый, розовый и цвет фуксии, а также светло-голубой, который соединяет изображения, как аккуратный художник, разбавляющий всю картину чем-то светлым. Сверху на ней надета голубая блуза без рукавов с фиолетовым воротничком и такого же цвета пуговицами. Она кладёт ногу на ногу. Какая же у неё прекрасная фигура. И восхитительная улыбка на её губах. Красавица. Настоящая красавица. Весёлая девушка с каштановыми кудрями, которые обрамляют её лицо, утончённый аромат её духов просто сводит с ума. Её глаза прячутся за бокалом.

— Итак, Алекс...

— Говори... — смущённо отвечает он, словно заранее знает, какова тема их разговора. Но он ошибается.

Раффаэлла улыбается.

— Я принесла это тебе... И очень хочу, чтобы ты открыл.

— Ах да, конечно.

Алессандро освобождается от этого момента, берёт коробку и начинает разворачивать. Раффаэлла продолжает пить вино. Она улыбается, зная, что внутри. Он поднимает содержимое обеими руками.

— Ух ты... Как красиво... — он убирает последний кусок упаковки.