Федерико Моччиа - Прости, но я хочу на тебе жениться

Эрика допивает свою тисану. Затем она берёт чашку, ополаскивает её, ставит сушиться и проделывает то же самое с ложкой. Чайник с остатками горячей воды оставляет на месте. Потом ставит сахарницу на место. Готово. По дороге в свою комнату, где она собирается продолжить чтение, она слышит звонок домофона. Кто это может быть? Эрика смотрит на часы. Пять. Я никого не жду. Она проходит мимо комнаты. Заглядывает внутрь. Слава богу. Он ничего не заметил. Франческо спит в кровати. Он ничего не услышал. Эрика идёт к двери и берёт трубку домофона.

— Кто это? — говорит она, стараясь делать это как можно тише.

— Здравствуй, дорогая, ты занята?

Эрика на мгновение отводит трубку от уха. Это невозможно. Что он здесь делает?

— Антонио, это ты?

— Конечно же, я, кто ещё? Почему ты говоришь так тихо? Я ничего не слышу из-за машин... Слушай, ты не хотела бы сходить в «Баретто»? Это в Трастевере. Сегодня ночью там будет диджей-сет во время аперитива.

Эрика молчит несколько секунд.

— Знаешь, я не могу, мне не здоровится, лучше я останусь дома, — отвечает она наконец. — Оставим это на потом, ладно?

— Хорошо... согласен. Очень жаль. Но, может, впустишь меня просто поздороваться?

Эрика тяжко вздыхает.

— Нет, слушай, я уже в пижаме, не нужно, в самом деле. Увидимся завтра утром в универе, ладно?

Антонио на мгновение замолкает. А затем усмехается.

— Ладно, как хочешь, — и он уходит немного расстроенный, поправляя на поясе брюки, под которыми виднеется эластичная полоска с надписью «Richmond».

Ему очень хотелось выпить чего-нибудь с ней. С тех пор, как они познакомились, они прогулялись вместе всего несколько раз, но ему хотелось бы узнать её поближе. Только она всегда такая неуловимая...

Эрика вешает трубку и идёт в свою спальню. Франческо всё ещё спит. Вертится в постели.

— Ох, давай же... ты так проспишь всю жизнь! — восклицает она и легонько толкает его в бок.

Он открывает один глаз и смотрит им на неё. А потом переворачивается на другую сторону.

— Ну хватит, ты просыпаешься или как? Как ты можешь спать, когда рядом с тобой такая красивая женщина?!

Франческо немного привстаёт.

— Ну ладно... раз уж... здесь такая красивая женщина...

Эрика бьёт его в плечо.

— Ай! Но это же правда... — Франческо, кажется, проснулся. — Теперь, когда я могу получше тебя разглядеть, я вижу, что ты прекрасна... и даже более того. Я ещё встречу тебя во сне?

— Да, а как иначе? На этот раз одевайся, но в следующий я позволю тебе ходить по дому голышом...

Эрика слезает с кровати и снова садится за книгу.

— Ты поможешь мне подготовиться, если я тебя попрошу?

Франческо вздыхает.

— Нет, знаешь, мне совсем не хочется... Дай мне айпод, я хочу немного послушать музыку... а потом вернуться в свой сон с тобой...

Эрика улыбается. Ладно, он хотя бы умеет делать комплименты. Она наклоняется над столом, берёт плеер и бросает его Франческо. А затем снова берётся за книгу. Отлично, буду готовиться одна. Хочу произвести впечатление на профессора Джанотти на экзамене на следующей неделе. Я должна оставить его с открытым ртом. И не потому, что этот экзамен так меня волнует... а потому что этот профессор просто душка! Он мне очень-очень нравится. И отлично сдать экзамен – это верный способ впечатлить его.

6

Кристина прибирается в своей спальне. Она нашла несколько смятых рубашек Флавио. Она берёт их. Рассматривает. Чувствует одновременно нежность и злость к своему мужу. Она сжимает их в руках, нюхает. Вспоминает, когда купила их, когда он их впервые надел. Все моменты их жизни. Сколько лет они уже женаты? Восемь. Они пережили так называемый кризис семи лет. Но это всё просто глупости. Городские легенды. Давать любви номер, кризису – возраст. Для чего это всё? Глупый человеческий цинизм. И вдруг она вспоминает день, когда купила именно эту рубашку, когда он надел её в первый раз. Потом, складывая её обратно на полку, она замечает спрятанную записку. Это её интригует. Бумага цвета слоновой кости, плотная. Сначала она не вспоминает ничего. А потом открывает её. Её сердце уходит в пятки. Она узнаёт почерк. Ровный. Сухой. Лёгкий наклон вправо. Она смотрит на дату справа. 2000 год. Первый год нового тысячелетия. 14 февраля. День Святого Валентина. Она начинает читать.

« Любовь. Слово Святого Валентина. Слово этого дня, который только что начался. Любовь. Твоё второе имя. Я сижу за столом на кухне. Конечно, ты ещё спишь. Сейчас ночь. А утром я оставлю это письмо тебе под дверь. Я представляю, как ты выйдешь из дома, всё ещё сонная, и увидишь его. Твои чудесные глаза загорятся . Ты наклонишься , возьмёшь его и откроешь . И начнёшь читать. И, надеюсь, улыбнёшься. Письмо, просто короткое письмо, внутри которого великая история – наша история любви. Я благодарен тебе за то, каким я себя ощущаю рядом с тобой. Не думаю, что двух листов будет достаточно, но я всё равно попробую. Потому что я не могу отступить.

Говорят, нельзя говорить о любви, её можно только прожить. Так и есть. Я тоже так считаю. Я встретил свою любовь, и это уникально, потому что ты заставляешь меня жить и дышать. Я научился этому с тобой. Хоть потом я и понял, что, на самом деле, любовь ничему не учит.

Мы просто живём ею и всё, вместе, рядом, как одно целое. Любовь – это ты. Любовь – это я, когда я с тобой. Счастливый. Спокойный. Лучше, чем обычно. Я всё ещё помню, как впервые увидел тебя. Самую красивую. В центре танцпола на той дискотеке в Трастевере. Ты танцевала, легко двигалась рядом со своей подругой. На тебе было светло-голубое платье на тонких бретельках, которые танцевали вместе с тобой. Твои тёмные кудри спадали на плечи. Ты закрыла глаза и полностью отдалась ритму. Я увидел тебя и больше не смог отвести глаз. Мои друзья хотели пойти в другое место, но я захотел остаться. Я бросился к барной стойке, попросил два коктейля, я пробирался через толпу людей, держа два бокала в руках высоко над головой, чтобы никто не задел меня и не разлил, а потом я подошёл к тебе со спины, когда ты танцевала. Твоя подруга меня заметила, она сделала тебе жест подбородком, и ты повернулась. Вблизи ты оказалась ещё красивее. Я улыбнулся тебе и предложил один из напитков. Сначала ты посерьёзнела, и на лице у тебя появилось что-то вроде ухмылки, а потом ты вдруг улыбнулась. Ты приняла бокал, и мы чокнулись, двое незнакомцев в центре танцпола. Потом мы поговорили. Ты была не только красива, но ещё и умела веселиться. И чем больше я тебя узнавал, тем больше открывал в тебе положительных качеств. Я счастливчик. Настоящий. И когда я думаю обо всём, что мы с тобой сделали вместе, я улыбаюсь от счастья. Наши мини-каникулы в Лондоне, когда мы сели на самолёт в четверг, а вернулись в воскресенье. Наши безумные прогулки по Сохо, ужин, как мы занимались любовью в парке с риском быть застуканными. Мы всё время смеялись. Пытались разговаривать по-английски. И всё время делали смешные ошибки в этом. А затем, когда мы ездили к Стромболи, мы ходили за руки по узким переулкам в окружении белых низких домов, таких красивых, а дворы там утопали в цветах и растениях. Мы спускались к вулкану. А на ужин всегда ели рыбу на террасах маленьких ресторанов. Я всё время смеялся, когда ты спускалась к тому типу, который начинал говорить по-шведски каждый раз, когда ты хотела, чтобы он свернул налево, твоё лицо смешило меня, оно было полным разочарования, такое лицо бывает у тех, кто сдался. И опять же наши римские ночные свидания, наши прогулки до поздней ночи, во время которых нам никогда не было скучно, у каждого из нас в запасе было столько всего, что мы могли сказать или рассказать друг другу. А потом мы вдруг начинали целоваться, и я чувствовал нежность твоих губ, слегка покрытых этим блеском с фруктовым вкусом, который так тебе нравится. Любая ночь, даже самая обычная, становится особенной, когда ты рядом. В такие моменты не нужно больше ничего. И неважно, где мы , для меня это всегда праздник . И даже когда мы ссоримся, в этих редких случаях, честно говоря, в глубине души я веселюсь. Потому что ссора – это ненадолго, а затем мы с тобой всегда миримся.