Федерико Моччиа - Прости, но я люблю тебя

— Да, но я не подумал о том, что может значить твоё «что угодно».

Ники наклоняется к нему и нежно целует. Алессандро пытается отстраниться.

— Уверяю тебя, так ты меня не купишь.

— Ладно, я ведь оказала тебе услугу, приведя моих подруг на обед. И к тому же, кто хочет тебя купить? Я предпочитаю лизинг. Так, если ты не подойдёшь мне, я всегда смогу обменять тебя на новую модель.

Алессандро отстраняется и смотрит на неё, подняв брови.

— Милая, серьёзно, есть риск, что они изобьют меня?

— Почему, разве тебя уже били чьи-то родители?

— Нет.

— Тогда – да, ты рискуешь, они обязательно постараются сделать это.

— Ясно. Ладно, я пошёл, — Алессандро выходит из машины. Обходит её и подходит к её окну: — Да, кстати, а твоя подруга-художница?

— Олли?

— Да, она. Она работает?

— Работает над чем? Извини, но у нас нет никаких идей, так над чем ей работать? Она очень хорошо рисует, но у неё в голове только одна идея… идея фикс.

— Знаю. И мой друг Пьетро избежал этого.

— Вот и хорошо. Не знаю почему, но мне кажется, у всех нас были бы большие проблемы. Давай, иди уже, вперёд, — Ники смотрит на свои часы. — Уже поздно.

— Окей, уже иду.

Алессандро быстро уходит, доходит до конца улицы и поворачивает направо. Ники видит, как он исчезает за углом. Она ставит диск. Greatest Hits Робби Уилльямса. Восьмой трек. И неслучайно. «I was her, she was me, we were one, we were free and if there's somebody calling me on...» Чёрт, как бы мне хотелось быть там. Я и представить не могу, что будет. Она немного увеличивает громкость. Ладно, по крайней мере, я смогу их расспросить. Тогда она пытается немного расслабиться. И, как обычно, кладёт ноги на приборную панель.

Алессандро немного замедляет шаг. Я поверить не могу. Что я делаю? Я и вправду потерял голову. Или... У меня есть одна вполне конкретная проблема: придумать новое предложение для японцев. Они уже отвергли мои первые проекты. И теперь у меня осталась вторая и последняя возможность. А что делаю я? Посвящаю, возможно, последние минуты своей жизни поискам идей, пока не истекло время? Нет. Я иду обедать с ней, жасминовой девушкой, самой прекрасной семнадцатилетней девушкой, с которой встречаюсь уже больше месяца, и тремя её подругами. И что же я теперь должен сделать взамен? Самую абсурдную вещь в моей жизни. Да ладно, просто не верится. Я этого не сделал даже после двух лет отношений с Эленой. Но Ники сама меня попросила. Алессандро уже почти дошёл до дверей её дома. Нет. Я не могу этого сделать. Я возвращаюсь к тому, с чего начал. Я не могу. Даже просто говоря эту фразу, мне становилось плохо.

«Хорошо, Ники, я познакомлюсь с твоими родителями».

«Спасибо! Как же я счастлива... Это необязательно, конечно, но так они нам позволят свободно встречаться».

Ладно, мне кажется, что так они нам запретят абсолютно любые отношения. Алессандро читает фамилию на домофоне. Кавалли. На помощь. Помогите. Я возвращаюсь в машину. Да, и что потом? Что скажет Ники? «Понятно. Я так и знала. И ты считаешь себя взрослым? Ты ещё больший ребёнок, чем я. Что случится, если ты поговоришь с моими родителями? Я бы с твоими хоть сейчас познакомилась». Ладно, я всегда могу сказать, что никого не было. Алессандро стоит перед домофоном, когда вдруг из дома выходит мужчина. Высокий, мускулистый, хорошо одетый. У него в руках портфель, во рту яблоко и кажется, что он очень спешит.

— Оставить Вам её открытой?

— Да, спасибо.

Синьор придерживает дверь рукой, чтобы он смог войти. Алессандро заходит в подъезд. Тишина. Он поднимается по лестнице на этаж выше. Читает на двери: «Квартира 2. Кавалли». Это здесь. У меня нет выхода. Я должен это сделать. Он подносит руку к звонку. Закрывает глаза... И звонит.

— Уже иду! — с той стороны двери доносится пронзительный голос. — Вот и я.

Очень красивая женщина с заколкой в зубах, держа одной рукой волосы, открывает дверь. Она улыбается.

— Извините... — она достаёт заколку изо рта и с великим мастерством собирает ею волосы. — Вот и всё! Ещё раз извините! Просто уже становится жарко, и лучше прибирать волосы.

— Добрый день.

— Ох, извините, пожалуйста, проходите. Я сожалею, но моему мужу пришлось уйти, —Симона впускает его внутрь и закрывает дверь за его спиной. — Должно быть, вы столкнулись с ним в воротах. Он очень быстро уходил.

— Ах, да, — Алессандро думает о мужчине, с которым встретился на входе. Привлекательный мужчина, высокий, элегантный, а самое главное, мускулистый.

— Мы виделись, но я даже не успел с ним поздороваться.

— Это не проблема. Меня обо всём предупредили. Хотите кофе? Я только что сварила. Пожалуйста, присаживайтесь.

Алессандро осматривается. Красиво, такие тёплые цвета. Картина, нарисованная резкими штрихами, светлая мебель, расставленная так, чтобы пространство комнаты не казалось перегруженным. Он садится на диван.

— Да, спасибо, с удовольствием.

Меня предупредили... Предупредили о чём? Ох уж эта Ники! Значит, она уже всё рассказала. Так всё будет проще. Я сделаю что угодно, но они должны меня принять. Они просто хотят знать, кто я, да, отлично, знать «кто этот взрослый мужчина, с которым встречается наша дочь». Симона возвращается с подносом, на котором несёт две чашки кофе и сахарницу. А ещё там две шоколадки и кувшин с молоком. Она ставит всё на маленький столик перед Алессандро.

— Я кажусь рассеянной, но мне всегда нравилось быть в курсе того, что происходит в нашем доме.

— Ага, — Алессандро берёт свою чашку и отпивает из неё.

— Вы пьёте без сахара?

— Да, мне нравится чистый вкус.

— Мой муж говорит то же самое. Но вы пришли без портфеля.

— Да, я практически сбежал из офиса. У меня не так много времени. Но мне хотелось познакомиться с Вами. Нас всё ещё не представили друг другу должным образом, — он встаёт на ноги. — Очень приятно. Алессандро Белли.

Симона растягивает губы в ослепительной улыбке.

— Взаимно, — она протягивает ему руку.

Она очень красивая. Как Ники. Две прекраснейшие женщины разных возрастов. Но у Алессандро нет никаких сомнений относительно того, кого он предпочитает.

Симона садится напротив него.

— Я тоже рада встрече с вами. Перед тем, как мы начнём, я бы хотела кое-что сказать. Это может оказаться полезным. Мне тридцать девять лет. Я родила дочь, когда была очень молодой, и она сделала меня счастливой. Я очень люблю свою дочь.

Алессандро был бы рад сказать «Я тоже», но понимает, что это неподходящий момент.

— Я это понимаю, — он тоже улыбается.

— Так как никогда не знаешь, что произойдёт, я бы хотела, чтобы у неё было хоть немного уверенности в завтрашнем дне.

— Конечно, я Вас понимаю.

— Ники уже в выпускном классе, и она толком не знает, чем займётся дальше. Насчёт этого у неё радужные фантазии.