Пенелопа Дуглас - Рождество с новым поколением Потерянной дружбы

ХОУК

Черт, она такая сексуальная. Такая мягкая в моих руках, податливая и готовая. Будет так легко это сделать, как никогда.

Я качнулся, прижимаясь к ней, сжал подушку, лежавшую под головой девушки, и снова завладел ее ртом. Жар ее языка, вкус ее губ, ритм ее тела, пока мы терлись друг о друга… все было в гармонии. Я хотел этого. Было так приятно. Это было…

Я крепче зажмурился. Опять поцеловал ее, слушая ее стоны.

– С тобой так хорошо, – часто дыша, произнесла девушка напротив моих губ, в то время как моя рука проскользнула ей под блузку. – Хоук, пожалуйста. – Дразня меня, она нежно покусывала мою кожу. – Пожалуйста…

Накрыв мою руку своей, она направила меня выше, пока я не добрался до нежной возвышенности ее груди. Мой член болезненно пульсировал, упираясь в ткань джинсов.

Черт. Она без лифчика. Я мог бы за десять секунд снять наши рубашки и ощутить ее кожу своей.

– Тебе нравится? Какая я? – прошептала девушка.

Облизав губы, я погладил большим пальцем ее напряженный сосок. В ее карих глазах полыхнула искра, вызвав у меня полуулыбку.

– Твердая, – произнес я дразняще.

Она улыбнулась мне, прикусив нижнюю губу.

– Ты тоже. – Девушка качнула бедрами. У меня перехватило дыхание от наслаждения.

Медленно подняв ее блузку, я наклонил голову и лизнул ее сосок. Из-за ее тихих вздохов и стонов, от того, как ее тело извивалось и содрогалось подо мной, мой мозг будто густой пеленой окутало, практически затмив все остальное.

Я хотел этого. Так приятно.

И она этого хотела. Я не был у нее первым, в конце концов. В сексе нет ничего плохого, ведь он доставляет удовольствие. Опыт пойдет мне на пользу.

Да. Я был готов.

Девушка вновь глубоко поцеловала меня, погрузив язык в мой рот и застонав.

– Хоук, – выдохнула она, потянулась к моему ремню и принялась его расстегивать. – Это пытка. Я хочу тебя.

У меня в паху пылало и пульсировало, но…

Внезапно я перестал дышать, мои руки окаменели, а бицепсы напряглись так сильно, что в мышцах начало жечь. В животе завязался узел; мне стало некомфортно.

Я едва знал эту девчонку. И где я, черт побери? О, да. На втором этаже дома моего дяди. Проклятье, вся моя семья праздновала здесь Рождество, ради всего святого. Что я делаю? Это не мой дом. Я не мог заняться сексом здесь. Мать убьет меня.

Я перестал отвечать на поцелуи Джессики и открыл глаза. Она расстегнула мой ремень и переключилась на «молнию», однако я приподнялся, отстранившись от нее.

– Нет, остановись, Джесс, – сказал я, сев на пятки и проведя рукой по волосам. – Мы не можем. Извини.

Ее грудь, мягкая и красивая, все еще виднелась из-под блузки. Я даже в лицо Джессике посмотреть не мог. В животе все свело, настолько я был возбужден.

Но этого было недостаточно, чтобы я захотел довести дело до конца. Всегда чего-то не хватало, и меня уже мутило от самого себя. Кейд пригласил свою девушку. Они, вероятно, занимались где-то именно тем, чем он хотел, потому что Кейд, в отличие от меня, не беспокоился о всякой ерунде.

Большинство знакомых мне парней трахнуло бы эту девушку без колебаний и сделало бы это в полудюжине разных поз.

Только я всегда находил повод остановиться.

Слыша ее прерывистое дыхание, я понимал, что она, скорее всего, испытывала дискомфорт под стать моему от столь резкой остановки.

Я все еще не мог посмотреть ей в глаза.

– Просто здесь не место, ладно? Неловко как-то.

– Ты то же самое сказал про свой дом, мою спальню, машину… – возразила Джесс. – Ты меня не хочешь?

Наконец-то подняв взгляд, я посмотрел на нее, на ее длинные темно-рыжие волосы, густые черные ресницы, россыпь веснушек на носу и щеках, благодаря которым она выглядела гораздо невиннее, чем была в действительности.

Однако по какой-то причине у меня возникло чувство, что я никогда не видел ее прежде. Словно мы не тусовались вместе каждый день на прошедшей неделе или не ходили в одну школу, начиная с девятого класса. Мы бы переспали, Джессика ушла бы домой. И я не стал бы думать о ней, не стал бы жаждать ее снова и снова. Это не будет ничего значить.

А по какой-то гребаной идиотской причине я думал, что должно значить. Почему?

Отметив мое молчание, она поднялась и одернула свою блузку.

– Ты меня не хочешь? – снова повторила Джесс, на сей раз обвинительным тоном.

– Я этого не говорил, – огрызнулся я, слез с кровати и застегнул свой ремень. – Меня бы тут не было, если бы не хотел.

– Тогда в чем проблема?

Смахнув волосы с глаз и собрав их назад, я ощутил, как по коже скользнул прохладный серебряный шарик пирсинга в моей брови.

– Нет никакой проблемы. Просто я не прыгаю в постель к девушке, с которой встречался всего неделю.

Она промолчала, после чего негодующе усмехнулась, спустила ноги с кровати и застегнула пуговицу на блузке.

– Ну, ты будешь первым.

Я сжал челюсти. Мой защитный инстинкт активизировался. Знаю, в ее словах был смысл, но мне не нравилось, что ей не хватило такта промолчать. Я и без того злился на себя. Надо мной уже парни в школе подшучивали. Я получал столько внимания, сколько ни пожелал бы, всегда; мне выпадало больше шансов заняться сексом, чем остальным, но я ни одним не воспользовался.

А девчонки не умели держать языки за зубами.

Я подошел к кровати.

– Слушай, дело не в тебе…

– Забудь, – перебив меня, Джессика встала, быстро прошла мимо, подхватила свою куртку со стула и оделась. – На тебя уходит столько сил, что деньги того больше не стоят.

Деньги?

Я наблюдал за ней, когда она взяла свою сумочку и достала волосы из-под воротника куртки.

– Что ты сказала? – спросил я, чувствуя, как мое лицо искажается гримасой от ярости. – Какие деньги?

Что, черт возьми, происходит?

Уже на пороге Джесс остановилась, обернулась и посмотрела на меня.

– Призовой фонд, – буднично ответила она. – Дошло уже до тысячи баксов, они достанутся девушке, которая первой затащит тебя в постель.

Призовой фонд. Пари?

Какого хрена?

Чему тут удивляться. Я никогда не был обделен вниманием, однако девчонки последние пару недель были особо настойчивы. В четверг Хлои Бенсон «случайно» столкнулась со мной в пять утра в тренажерном зале, хотя уборщик пускал пораньше лишь меня одного, чтобы я мог потренироваться в одиночестве. Тэйлор Вальдман попросила меня подвезти ее домой в прошлый вторник – сказала, что у нее машина не заводится, но отказалась от моего предложения ее починить. И Джессика Флаерти собственной персоной, которая всю прошлую неделю превращалась в знойную соблазнительницу, когда мы оставались наедине.