Вероника Дэй - Сводный брат — плохиш

— Я встретила другого, — твёрдо сказала я.

И даже произнеся эти слова, я безумно хотела вернуть их обратно. Он ничего не ответил, только одарил меня своим пронизывающим, холодным взглядом. Я не смела смотреть ему в глаза, а то он бы тут же понял, что я соврала. Поэтому, отвернувшись, уставилась в окно.

В комнате повисла оглушительная тишина. Шейн поднялся с кровати и встал напротив меня. Тяжёлый взгляд его слезящихся глаз был подобен ножу, вонзившемуся в моё сердце.

Он оделся и кинул мне мою одежду. Это было самое ужасное расставание, которое я только могла себе представить. А ведь нам ещё предстояло ехать вместе в одной машине и жить под одной крышей. Или, хуже того, он уедет, всем сердцем ненавидя меня за эти слова.

Когда я припарковала машину возле нашего дома, Шейн снова бросил на меня болезненный взгляд. Его челюсти были сжаты, а глаза оставались всё такими же красными.

— Твои слова меня разочаровали, — начал он. — Я уезжаю завтра. Надеюсь, тот конченый ублюдок знает, насколько ты особенная.

Он хлопнул дверью автомобиля и, не оглядываясь, пошёл к дому.

Что я наделала? Мне не хотелось, чтобы он уезжал . Хотелось, чтобы он остался. Но мне следовало внушить себе, что так будет лучше, лучше для него.

Я сдержала слёзы и подавила все свои эмоции.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала ему вслед.

Шейн уехал рано утром, когда я ещё спала. Он оставил записку матери, давая тем самым знать, куда направляется, чем собирается заниматься и что будет оставаться на связи. Он никогда не прощался.

Я была опустошена, сломлена и ничего не понимала. Его отъезд полностью разбил меня, но я сама была в этом виновата. Постепенно моё бешено бьющееся при виде него сердце прекратило свой сумасшедший ритм. Я погрязла в учёбе и закончила её досрочно. Годами я ждала хоть какого-нибудь знака, упоминания о Шейне, однако ничего не было.

Но вот однажды, четыре года спустя, мой отец произнёс слова, благодаря которым моё сердце снова забилось чаще.

— Шейн возвращается.

Часть III

Сердце никогда не забывает

~ 13 ~

Четыре года спустя

После окончания колледжа я, как и обещала Шейну, переехала в Калифорнию. Не проходило ни дня, чтобы я не думала о нём. Столько лет его не видела, но всё ещё помнила каждый день, проведённый вместе с ним, как будто это было лишь вчера.

Спустя некоторое время после моего выпуска, отец и Джоанна развелись, однако продолжали общаться уже как друзья. Когда мы ещё жили вместе, мне очень хотелось расспросить Джоанну о её сыне, но было неловко задать такой вопрос, поскольку сама она никогда не говорила о Шейне с тех пор, как он покинул наш дом, и даже не упоминала о нём в разговорах. Во время учёбы в колледже я встречалась с несколькими парнями, но ни один из них не запомнился мне и не запал в душу.

За эти годы у меня выработалась стойкая привычка сидеть в интернете и искать информацию о Шейне, но не нашлось ничего, ни единой зацепки. Словно он никогда и не существовал, а был лишь плодом моего воображения. Не найдя его в социальных сетях, я всё ещё продолжала надеяться, что снова смогу увидеть Шейна, взглянуть на него хоть одним глазком, узнать, как у него дела. Правильно ли я сделала, отпустив его?

Я понимала, что нужно остановиться, прекратить всё раз и навсегда, но сделать это было очень непросто. Я постоянно думала о своих чувствах к нему, пока однажды на одной из ночных прогулок со своими друзьями не познакомилась с Дэвидом. Конечно же, он не шёл ни в какое сравнение с Шейном. Дэвид был худым и высоким, с великолепными аккуратно уложенными тёмными волосами. Парень был не по возрасту серьёзен и редко шутил. Он оказался полной противоположностью моего идеала, но по необъяснимым причинам я не бросила его сразу, продолжив с ним встречаться.

Когда зазвонил телефон, Дэвид смотрел фильм у меня в квартире. Подняв мобильник, я собиралась отключить звук, но парень выхватил телефон у меня из рук.

Посмотрев на определитель номера, я удивилась: звонила мама. Как правило, мы могли не разговаривать годами, если я не звонила ей сама. Когда телефон зазвонил вновь, по моему телу побежали мурашки.

— Ты собираешься взять трубку? — поинтересовался Дэвид.

— Алло? — ответила я.

— Розали? Это твоя мама.

— Э-э… Привет, мам.

Я не знала, о чём говорить. С чего она вдруг решила позвонить? Может, хотела что-то от меня, вряд ли бы она стала звонить просто так.

— Джим умирает, — начала мама. — Два года назад ему диагностировали рак лёгких, а теперь эта болезнь поразила и мозг. Врачи говорят, что ему осталось не больше месяца.

— Мне очень жаль. Ты в порядке?

— Всё хорошо. Ему трудно справляться со своей болезнью, он очень зол, и я не хотела быть свидетелем всего этого, поэтому уехала путешествовать.

— Путешествовать? А кто же тогда о нём заботится?

Дэвид свирепо посмотрел на меня, и я, встав с дивана, направилась на кухню.

— Он взрослый человек и может сам о себе позаботиться, — спокойно ответила мама. — Я только что вернулась из Скотсдейла. Теперь понимаю, почему ты так стремишься на запад, там прекрасно.

— Ты туда одна ездила?

— Да, но там я встретила одного своего друга.

— О, Глэдис?

— Нет, Джонни. Мы познакомились с ним в «Фейсбуке».

— Хочешь сказать, он твой новый ухажёр? А как же Джим?

— Я же уже сказала тебе, он умирает. А Джонни очень милый, у него большой дом, и он осыпает меня комплиментами.

— Э-э-э… Ну ладно, поздравляю, мам.

Хорошо, что хоть у кого-то ничего не изменилось.

— В общем, Джим просил передать тебе его просьбу. Навести его во Флориде, пока он жив. Он хочет поговорить с тобой.

П оговорить со мной? Да ни за что, никогда в жизни!

— Нет, мам. Извини, но я не могу.

— Ты всегда была неблагодарной девчонкой.

— Неблагодарной? А что он сделал такого, чтобы я была ему благодарна? Ты знаешь, какие он вызывал во мне чувства, знаешь, какие вещи творил, и ты ни разу даже не попыталась остановить его.

— Он был моим мужем. А женщина всегда должна потакать желаниям своего мужчины.

— Значит, вот чем ты занимаешься с Джонни?

— Это другое. Всё равно Джим больше не сможет выполнять свои супружеские обязанности.

— Не могу поверить, мама. Я просто не могу в это поверить.

— Так ты приедешь? Можешь пожить у нас в комнате для гостей.

Пока я слушала её, меня всю трясло. Я никогда не отказывала ей, боясь последствий. Но теперь, услышав её после стольких лет и осознав, что ничего не изменилось, не на шутку разозлилась.

— Ты меня вообще слышишь? Долгие годы мне казалось, что ты ненавидишь меня. Тебя волновали только прихоти Джима и их удовлетворение. Как ты вообще могла так со мной поступить? Ты моя мама, ты должна была быть моей защитой и опорой.